У входа в Малый зал консерватории осторожно паркуются “газели” с венками: “От Президента РФ”, “От Аллы Пугачевой”… Как-то нехорошо сейчас смотрится эта кафешка при здании: на веранде как ни в чем не бывало сидят иностранцы и пьют пиво, глядя, как мимо них носят венки. Снуют официантки… Может, стоило часа на два закрыть хотя бы уличные столики…
Тихо поднимается шлагбаум, идет катафалк. Осторожно сняли крышку с гроба и понесли высоко-высоко в зал, на сцену перед органом Александра Шуке. Как сказала дочь Тихона Николаевича, Наталья, “отец не терпел никакой помпезности, пышности…”; вот и на этом прощании нет ненужного официоза. Вспоминает Галина Кочарова, музыковед, работавшая с Хренниковым в Союзе композиторов:
— С ним было очень легко общаться. Всегда — добр, мудр, внимателен. И очень заботился о людях. И это отнюдь не “служебное”, а его личное, внутреннее качество. За это его весь союз уважал. И даже во времена острой (и зачастую несправедливой) критики в его адрес…
…На прощание с маэстро приехали из Белоруссии, Украины, много его земляков из Ельца. Друзья… С корзиной лилий поднимается композитор Владимир Дашкевич:
— Владимир Сергеевич, благодаря Хренникову музыканты — в отличие от писателей, художников — были спасены от репрессий в конце 40-х…
— Это так. В 1948-м он стал председателем, и это как раз совпало со второй волной репрессий. Он очень многих уберег от грозящей беды. Поскольку и на Союз композиторов приходили разнарядки. Сколько нужно “вычистить”. Но он их каким-то образом отбивал…
— Он не хотел занимать этот пост?
— Он сам мне говорил, что это назначение для него — трагедия. Его талант и творческая энергия очень пострадали от общественной работы. Но музыкальное строительство он произвел безупречно, потому как создал своего рода “министерство музыки”! Всю ценность его деятельности нам еще предстоит понять. Потому что теперь мы этого “министерства” лишились, а с ним лишились той музыки, которая у нас была.
…В четыре часа гражданская панихида завершится, придет машина и повезет Тихона Николаевича в последний путь — на родину, в Елец. И вместе с ним уйдет что-то очень светлое, что на протяжении более чем полувека сопровождало нашу музыкальную культуру. В самые сложные годы он был для музыки отцом, сохраняя ее и прикрывая людей. Кто бы это сделал сегодня?
