Витрины магазинов пестрят импортными Барби и черепашками-ниндзя. Как может нравиться это чудовище, сверкающее красными глазками, с драконьей головой и держащее пулемет в паучьих лапах? Но наши малыши упорно канючат: “Мама, купи!” Человека-паука, киборга, Бэтмена или еще какую-нибудь неведомую зверушку китайского производства, ломающуюся через полчаса.
А где же наши игрушки? С этим вопросом “МК” отправился в Сергиев Посад в музей игрушки, к его директору, кандидату искусствоведения, заслуженному деятелю искусств РФ Александру Грекову.
— Александр Умарович, Сергиев Посад и его окрестности в России всегда считались игрушечной Меккой и в свое время конкурировали с традиционным местом производства игрушек в Германии — Нюрнбергом. Немецкие игрушки хоть и дороги, но по-прежнему популярны. А что у нас?
— Сейчас — ничего хорошего. В Хотькове промысел игрушки резной из кости и дерева перестал существовать.
В Сергиевом Посаде бывшая фабрика игрушки №1 стала акционерным обществом и перебивается случайными заказами. Выживает достаточно трудно. Вторая игрушечная фабрика в городе потеряла большую часть своего ассортимента и выпускает пластиковую тару — тазы. Я перестал ими интересоваться, когда узнал, что они утратили свой художественный ассортимент. Бывший Всесоюзный научно-исследовательский институт игрушки в свое время претерпел метаморфозы и превратился в Институт изделий для детей, а теперь перестал существовать и вовсе. Его тоже акционировали, помещения сдаются в аренду. Русский Нюрнберг, как называли Сергиев Посад в 30-е годы ХХ века, с этой точки зрения можно закрывать.
— А как же народная деревянная игрушка, ведь ее еще можно встретить на вернисаже вокруг Троице-Сергиевой лавры?
— Открылись новые частные предприятия. Например, “Сергиевская игрушка”. Но массового движения, производства, которое было раньше, — нет.
— Почему же наши игрушки не востребованы, исчезли с полок магазинов?
— Я боюсь здесь ставить какие-то диагнозы. Мне кажется, что должна быть государственная политика в поддержку развития игрушечной отрасли. Государство должно оказывать помощь народному творчеству и искусству, тогда оно расцветет. Когда на это настроены школьные и институтские программы, тогда идет востребованность. Это идет прежде всего из воспитания в семье, из культивирования национальных ценностей, присущих русскому народу. Это процесс, а не единовременная точечная установка: “Вот сегодня мы любим это, а завтра — другое”. Прошло очень много лет, прежде чем мы научились ценить какие-то важные для нас, присущие русскому человеку вещи. Это произошло не сразу, а вызревало постепенно.
— Как вам нравятся современные сексапильные куклы Барби?
— Что касается Барби, я думаю, что любая культура имеет право и должна культивировать те ценности, которые близки этому этносу. Если Западу близка Барби, то ради бога, она и может существовать в рамках этой культуры. Другое дело — открытая экспансия, которая у нас лоббируется, — это плохо. Должны быть какие-то превентивные меры, что уже не раз обсуждалось на всевозможных совещаниях и конференциях, в том числе на выставке “Игрушка-2007”. Российские производители игрушки говорят о том, что государство должно вести политику протекционизма, но кроме них существуют экспортеры, а это уже другая история. Позиция бизнеса иногда становится выше, это интернациональные интересы. Я считаю, что государство должно больше делать для поддержки нашего производителя.
— Часто можно слышать, что по виду наши игрушки ушли недалеко от образцов 50-х годов, и современным детям пластмассовые бесполые голыши уже неинтересны.
— Надо сказать, что в 50-е годы наша промышленность выпускала не самые плохие изделия. Я родился в 1954 году и с радостью вспоминаю свое детство. Например, моя фотография с “Праздника букваря” 1961 года попала в юбилейный альбом “Детского мира”. И если бы современные игрушки недалеко бы ушли от 50-х годов, я бы только приветствовал это. Но, к сожалению, игрушки сегодняшнего дня иные. Развивается промышленность, появляются новые технологии, материалы. Я, например, против поливинилхлорида и не хотел, чтобы дети России играли в эти игрушки. Но этот материал существует и всячески применяется в промышленности. Игрушки 50-х обладали теплотой, дети им очень доверяли и относились к ним как к своим друзьям. На выставке “Игрушка-2007” возле витрин со старыми игрушками останавливались люди, просили продать, интересовались, где можно сейчас купить такие. Трудно было этим людям объяснить, что сейчас такие никто не делает и делать никогда уже не будет. Тогда в промышленности работали великие художники, были талантливые мастерицы, целый институт разрабатывал образцы игрушечной промышленности, которые тиражировались на более чем 1000 фабрик по всей стране: у нас есть эстонские игрушки, которые выпускали в Таллине, в Риге, огромное количество предприятий было в Киеве. Практически в каждом крупном городе была своя фабрика, а сколько было артелей в одной Московской области — инвалидные, слабовидящих, есть игрушки, которые были сделаны в лагерях НКВД… Игрушка — отражение нашей истории и истории мира, поскольку у нас большая коллекция зарубежной игрушки.
— Несмотря на удаленность от столицы, ваш музей пользуется популярностью?
— Да. Мы стараемся адаптироваться к сегодняшней ситуации и делаем те выставки, которые, как нам кажется, понятны и маленьким, и взрослым. То есть мы ориентируемся на семью в целом. Сейчас у нас проходит выставка “Театральная игрушка”, посвященная 125-летию со дня рождения отца Павла Флоренского, показывающая его связь с фольклором. А на днях мы открыли новую экспозицию: “Мир ребенка в красках и игрушках” — она показывает то, какими были дети ХХ века. Кроме игрушек представлены картины, которые были подарены музею ведущими современными художниками России, либо купленные в последние годы и еще ни разу не выставлявшиеся.
— Я слышала, что у вас проходят не только выставки?
— Местные сергиевопосадские художники предложили организовать кукольный театр. Вернее, восстановить, потому что у Николая Бартрама, основателя нашего музея, в Москве был кукольный театр. В нем играли сотрудники музея и дети-посетители. Мы воссоздали эту традицию, и теперь по воскресеньям у нас играют спектакли. Наши художницы сами шьют куклы, декорации, сочиняют музыку. Может быть, чего-то и не хватает, например мастерства театрального, но это все оригинальное и необычное, и тем очаровательное.
— У вашего музея уже давняя история...
— Один из слоганов Бартрама — это “Сделай игрушку своими руками”, а также “Игрушка — радость детей”, “Игрушка — учение”, “Игрушка — зеркало жизни”; их он активно внедрял в своей деятельности. Дети его звали Дядя Музей — настолько он давал много теплоты. В 20-е годы музей Бартрама был на 2-м месте по популярности после Третьяковской галереи. А в 1932-м его взяли и вышвырнули из Москвы — за ненадобностью. Была так называемая разгрузочная комиссия, созданная из сотрудников органов правопорядка…
— Местные жители говорят, что вас в музее можно застать и за полночь; как к этому относится семья, во что играют ваши дети?
— Мои дети — уже взрослые. А играли они в разные игрушки, в том числе и в народные. Я их привозил из различных командировок еще до работы в музее — это вещи, которые меня грели, которые мне дарили художники. Дети на этом воспитались, и сын пошел по моим стопам — учится в академии Глазунова; старшая дочь пошла своей дорогой в жизни, а младший ребенок еще учится в 9-м классе, и свой путь ему еще предстоит выбрать. Но мы постарались заложить какие-то свои идеалы, убеждения, стремления, поскольку моя супруга работает здесь же, в музее игрушки.
— Сергиево-Посадский музей игрушки — это замкнутая система или...
— У нас есть Национальная ассоциация игрушечников России, есть региональная общественная организация по экспертизе игрушки, я вхожу в ее президиум. Мы много делаем для развития этого производства в России.
Кроме того, идет активное сотрудничество с другими организациями. Например, с “Детским миром”. В этом году мы организовали выставку к их юбилею — 50-летию, выпустили альбом. Выставили все игрушки начиная с 1957 года. А подарочный альбом вручался старейшим сотрудникам этого предприятия. Часто проводим выездные мероприятия — три года подряд выставляемся в Омске. В Перми была экспозиция “Игрушка Страны Советов”, они провели любопытную акцию: собрали детские фотографии известных в городе людей, например мэра, сидящего у своего дедушки на коленях и держащего плюшевого мишку, и включили эти карточки в экспозицию.
Таким образом, выставка была интересна для взрослых и детям дала возможность познакомиться с тем, ушедшим миром родителей. Вместе с петербургскими музеями выставлялись в США во время мероприятий, посвященных царской семье, поскольку мы храним коллекцию игрушек детей Николая II и Александры Федоровны. Часты выставки в Германии, в Швейцарии, они показывали русскую народную игрушку.
— Что с финансированием?
— Ну, конечно, тяжело нам выживать. Сами понимаете, музей небольшой, ведомственный — Российской академии образования. В основном на жизнь мы зарабатываем себе сами, за исключением тех небольших средств, которые государство дает на поддержание его физического состояния. Вот недавно вместо организации очередной выставки пришлось потратить деньги на ремонт лестницы на второй этаж — требование пожарных. А тут вот стекло выбило упавшей веткой, все это бюджет музея.
— Что отличает наших кукол от за падных?
— Мне кажется, что наша игрушка сохранила какие-то светлые и важные жизненные ориентиры, которые присущи русскому человеку.
