31 августа 1991 года — ровно 16 лет назад — был установлен один из самых великих рекордов мира в легкой атлетике. Что любопытно, произошло это во время чемпионата мира в Японии (сейчас легкоатлеты тоже соревнуются в Стране восходящего солнца, но не в Токио, как тогда, а в Осаке). Американец Майк Пауэлл прыгнул в длину на 8 метров 95 сантиметров. С тех пор никто побить этот рекорд не смог.
…В 1935-м феноменальный Джесси Оуэнс прыгнул на 8,13. Этот результат удалось превысить только на Играх в Риме-1960, когда еще один американец, Ральф Бостон, в борьбе с соотечественником Оскаром Робинсоном и нашим Игорем Тер-Ованесяном показал 8,24. Наконец, опять же на Олимпийских играх, в Мехико-1968, удался изумительный прыжок также атлету из США — Бобу Бимону. Ту единственную его классную попытку за весь турнир (в пяти остальных он и близко не подбирался к своему рекорду — 8 м 90 см!) сразу же окрестили “прыжком в ХХI век”.
Как потом вспоминал Игорь Тер-Ованесян, прыжок-полет Бимона убил не одну лишь интригу тех олимпийских стартов:
— Это вообще беда прыжков в длину: такие попытки, которые удавались Оуэнсу, тому же Бимону, затем — Майку Пауэллу… И все мы, остальные, оказывались в тени “рекордов на все времена”. Да, спорт есть спорт, но чувство какой-то высшей несправедливости меня никогда не оставляло… В общем, умом я понимал, что для попадания в призеры любого крупного соревнования и даже для победы достаточно прыгнуть на 8,25—8,40, как и сейчас. Но такие мировые рекорды убивали напрочь…
— Что нужно, чтобы прыгнуть так далеко?
— Идеальное совпадение всех составляющих… Именно идеальное, а не просто хорошее или даже отличное.
Физической формы, психологического настроя, энергетического заряда, благоприятной обстановки на трибунах, наличия острого соперничества и самых современных материально-технических параметров. И покрытие дорожки для разбега должно соответствовать, и чтобы соревнования проводились на высоко- или хотя бы среднегорье, и чтобы допустимый попутный ветерок тебя подталкивал — да-да, до 2 метров в секунду, что не мешает рекорд фиксировать. У Бимона все сошлось. Но еще удачливее был Пауэлл. Поразительно, но у него совпали буквально все необходимые показатели…
Тем не менее того, что произошло теплым вечером в августе 1991 года на олимпийском стадионе в Токио, не ожидал никто. Рекорд Бимона действительно казался вечным. Достаточно сказать, что абсолютно лучший прыгун в длину 1980-х, победитель трех Олимпиад подряд и неоднократный чемпион мира, до мирового первенства в Токио вообще не проигравший ни единого (!) официального старта, Карл Льюис имел в своем активе самый дальний прыжок “лишь” на 8 метров 72 сантиметра. Да и до конца ХХ века еще оставались целых 9 лет…
Но в том августе Карл был готов совершенно потрясающе, что и продемонстрировал, сначала опять вчистую выиграв спринт, а затем в четвертой попытке нанес всем соперникам смертельный, казалось бы, удар — 8 метров 91 сантиметр. Новый мировой рекорд? Не тут-то было. Произошел тот самый казус, на возможность которого указывал Тер-Ованесян: сила попутного ветра оказалась чуть-чуть больше, буквально на 0,2 метра в секунду. Естественно, результат засчитали, но рекорд — нет. А результат был такой, что — и абсолютно все так решили — очередная победа Льюису гарантирована.
И тут выстрелил Пауэлл! До того времени и после феноменального прыжка в Токио он в мировую элиту входил, но звезд с неба не хватал. Олимпиады вчистую проигрывал: три раза подряд — Сеул, Барселона, Атланта — Льюису, а в Сиднее — кубинцу Педросо. Поэтому знающие люди утверждали: секрет внезапного прорыва Пауэлла совершенно в другом. Во-первых, специально на него работала целая группа ученых разного профиля, составивших идеальную компьютерно-визуальную картинку прыжковой техники “под Пауэлла”. А во-вторых, Майкл несколько лет активно сотрудничал с небезызвестной фармакологической лабораторией BALCO, что в Калифорнии, которую совсем недавно окончательно и бесповоротно уличили в целенаправленной разработке допинговых препаратов и пичкании ими спортсменов, а ВАДА (Всемирное антидопинговое агентство) поставило крест на ее деятельности. После этого большинство атлетов контакты с лабораторией прервали. И характерно, что после этого их результаты резко понизились. В том числе у Пауэлла.
Однако он не унывал. Он в принципе жизнелюб и оптимист по натуре. Так, весной 2004 года 40-летний (!) Майкл Пауэлл вдруг во всеуслышание заявил, что начинает готовиться… к Олимпийским играм в Афинах.
— Мышечная память у меня никуда не делась. Техника благодаря помощи ученых даже улучшилась. Скорость — практически та же, что была и раньше, да и с выносливостью дела обстоят не хуже, чем прежде. А вот тактику выступлений я разработаю другую, специально для Олимпиады… — хорохорился Пауэлл.
Однако все это оказалось пустыми словами. Рекордсмен мира, чье достижение, как считает тот же Игорь Тер-Ованесян, простоит еще лет 50, не смог пройти даже сито отборочных соревнований американских легкоатлетов и ни в какие Афины не поехал. Но, по-моему, не больно-то и переживал. Повторяю: такое отношение к жизни — в его характере.
Вспоминает Иоланда Чен, в недавнем прошлом чемпионка и рекордсменка в прыжках:
— В 1991-м я тоже выступала в Токио, хотя и не так успешно, как Пауэлл. Тем не менее он не оставлял меня своим вниманием. Ну просто доставал, что мне было не очень-то приятно, поскольку у меня в самом разгаре был роман с моим мужем Женей Бондаренко. Впрочем, парень он был незлобивый, коммуникабельный, веселый, так что до поры до времени я его окончательно не отшивала. Пока он вдруг… не сделал мне предложение. Причем весьма оригинальным, эдаким еврейско-местечковым способом. Отзывает меня в сторонку и говорит: “Я достал твою фотографию и показал маме. Ты ей понравилась — и она согласна, чтобы ты была моей женой…” Нет, ну представляете: “Мама согласна”… Вот тут я его послала всерьез и надолго!
На вопрос, не расстроился ли Майкл, Лана тут же ответила: “Да ни в коей мере. Не знаю точно, но, кажется, он такие предложения делал не мне одной…”
Осенью того же, 1991 года Пауэлл участвовал в спортивном празднике в Берлине. Мой друг немецкий журналист Дагоберт Кольмайер привел меня в гостиничный номер великого рекордсмена, и я понял, почему Майк так далеко прыгает: перед ответственными состязаниями он усиленно тренировался… за шахматной доской. Упустить такой счастливый случай мы не могли и достали свои “мыльницы”.
Мнения
Дмитрий Сватковский (олимпийский чемпион по современному пятиборью):
— Самыми легендарными рекордами я считаю прыжок Бимона, хоть его и удалось перепрыгнуть, и достижение пловца Владимира Сальникова, который вышел из 15 минут на дистанции 1500 м вольным стилем на московской Олимпиаде 1980 г. Впечатляет американский бегун-барьерист Эдвин Мозес, в период 1977—1987 гг. не проигравший ни разу 400 м с барьерами и установивший 2 мировых рекорда.
На данный момент, на мой взгляд, сложнее всего будет справиться с результатом Сергея Бубки и со временем австралийца Яна Торпа в различных видах плавания. Их рекорды действительно выдающиеся.
Александр Тимошинин (двукратный олимпийский чемпион по гребле):
— Что касается гребли, то рекорды здесь не узакониваются из-за течения на каналах. На мюнхенской Олимпиаде 1972 года в парном доке мы с Юрием Малышевым показали время 6,12 мин., которое, в принципе, было рекордным. Более 20 лет никто не мог превзойти нашего результата. А английскому гребцу Стивену Редгрейву удалось завоевать 5 золотых медалей на 5 Олимпиадах подряд. То есть человек 20 лет находился в превосходной форме! После этого он получил титулы сэра и лорда, а затем и 2 млн. фунтов стерлингов от английской королевы на дальнейшую подготовку. Думаю, что этот рекорд никому и никогда побить не удастся!
Сергей Косоротов (чемпион мира по дзюдо):
— Я очень хорошо знаю спорт со всеми его изнанками. Знаю и то, что во время Первой мировой немцы изобрели стероиды, после чего и в спорте началась горячая война! Все рекорды — относительны, и их надо принимать условно, так как установлены они на пике стероидных скандалов. Только раньше на это смотрели более лояльно. Не удивлюсь, если при том допинговом контроле, который есть сейчас, рекорды тех лет так никому и не удастся побить.
РЕКОРДЫ-ДОЛГОЖИТЕЛИ
Спринт.
Герой Олимпиады в Берлине-1936 американец Джесси Оуэнс на стометровке установил уникальный мировой рекорд — 10,2 сек., который продержался 20 лет. Правда, за это время его сумели повторить пять спринтеров.
В 2006 г. десятилетие отметило несколько рекордов, самый известный из них — Майкла Джонсона (США) на 200 м — 19,32 сек. Мировой рекорд в барьерном беге на 110 м — англичанина Колина Джексона, установленный им в 1993 г., — 12,91 сек., держался 13 лет. В Афинах-2004 его повторил китаец Лю Сян, ставший первым в истории китайской легкой атлетики олимпийским чемпионом (в 2006 г. он же установил новый рекорд — 12,88 сек.). А у женщин мировые рекорды великой Флоренс Гриффит-Джойнер (США) на 100 м — 10,49 сек. и на 200 м — 21,34 сек. — никто не в состоянии побить с 1988 г.
Прыжки в высоту.
В 2006 г. шведка Кьяса Бергквист прыгнула на 2 м 08 см, отобрав мировой рекорд у немки Хайке Хенкель для закрытых помещений, продержавшийся 14 лет. А рекорд болгарки Стефки Костадиновой на открытом воздухе — 2 м 09 см, установленный ею в 1987 г., имеет шансы в этом году отметить свое 20-летие.
У мужчин оба рекорда принадлежат кубинцу Хавьеру Сотомайеру и являются долгожителями: для закрытых помещений — 2 м 43 см — установлен в 1989 г., для открытых — 2 м 45 см — в 1993 г.
Прыжки с шестом.
Феноменальный прыжок Сергея Бубки (Украина) 1994 г. — 6 м 14 см, похоже, будет жить вечно…
Тройной прыжок.
Первый зарегистрированный мировой рекорд принадлежал американцу Дэну Ахерну и держался 20 лет (1911—1931). А нынешний рекорд англичанина Джонатана Эдвардса — 18 м 29 см — тоже долгожитель: установлен им в 1995 г.
Метания.
Рекорды немца Юргена Шульта в метании диска — 74 м 08 см — и советского спортсмена Юрия Седых в метании молота — 86 м 74 см — в 2006 г. отметили свое двадцатилетие. Рекорд чеха Яна Железны в метании копья — 98 м 48 см — не так стар, но и он только что перевалил за 10 лет.
