В центре столицы — засилье стекла, бетона и официальных учреждений. Госдума, Совет Федерации, Генпрокуратура. И все с флагами. На балконе в жилом доме на Большой Никитской кто-то тоже вывесил флаг. А вокруг него поставил сказочные домики с росписью, дверьми и окошками. Все это пестрое пространство занимают голуби. У них тут отдельное птичье государство. Не хватает только вышек и пограничников.
“МК” решил срочно установить дипломатические отношения со столь необычным субъектом Москвы.
Президента птичьего государства зовут Николаем Горбуновым. Это седой гражданин, немного похожий на Эйнштейна. Про вверенную ему территорию рассказывает охотно.
Почему голуби? Потому что самая городская птица. Павлин на хронически переполненной Большой Никитской смотрелся бы жалко.
— А зачем птичьи домики раскрасили?
— Люблю, чтоб было красиво. Мне не нравится, когда голубятни из горбыля как придется делают. Я бывший художник. Вот и расписал.
— А флаг?
— А я, — говорит Горбунов, — люблю, чтоб флаг был. Сначала обычный триколор вывесил. Потом жена пришила на него голубя. Я погладил и повесил, так и висит теперь. Я за флагом слежу, конечно. Стираю. Как истреплется, меняю.
Голубями Николай занимается сколько себя помнит. С перерывом на армию только. В армии птицы не положены.
Были у Горбунова голубятни и на Ленинском проспекте, и на Хорошёвке. Раньше в Москве они тысячами считались, теперь — сотнями. Из дворов голубиные дома, говорит, “Мерседесы” выселили. Николаю неохота с хозяевами этих машин отношения выяснять. Вот он и перенес свое птичье царство на балкон.
— Хочется, чтоб всегда перед глазами были. Сам не знаю, почему так вышло.
— Вы их нарочно разводите?
— Сами разводятся. Каждый месяц — пополнение. Сейчас их пятнадцать. К зиме оставлю себе пар пять, самых красивых, остальных — на Птичку.
Про голубей он знает все. Привычные сизари на самом деле называются венгерскими линорами. Их после войны в Россию завезли. Летать очень любят. Маневренны. За счет этого и выживают в городе.
— Мои в центре столицы чувствуют себя замечательно. Знают дом. Полетают — и обратно на мой балкон. Рядом с проезжей частью не разгуливают. Да и вообще вниз стараются не спускаться — там кошки, крысы…
— А крысы разве их едят?
— Еще как! Городская крыса все сожрет. Кстати, в Москве соколов полно. Этой зимой один повадился на моих охотиться. Я очень за голубей переживал. Все-таки сокол — хищник серьезный. Но они ловкие. Так ни одного и не забил. А потом и вообще перестал прилетать. Понял, что дохлый номер.
Хотя голуби — птица глуповатая. И растяпы еще. У голубя хлеб даже воробей отнять может.
Впрочем, голодная смерть горбуновским любимчикам не грозит. За кормом Николай на рынок ездит. Пшеница, семечки, просо, вика, кукуруза — сейчас все купить можно.
Только с коноплей туго. Очень, говорит, дорогая стала. Потому что расти ей не дают. Это обстоятельство очень Горбунова расстраивает.
— Старые голубеводы рассказывали, что раньше поставишь дома мешок — и без забот. Конопля — прекрасный корм для пернатых. В меру сил стараюсь их питание разнообразить. Салатики им делаю витаминные из травы. Сахаром посыпаю. Это обязательно надо, потому что тут негде им травку достать — кругом асфальт. Зимой покупаю укроп, петрушку. Приправами посыплю, перчиком приправлю — все как для людей. А ло-о-опают! Как волки.
Помимо дел житейских голубиное государство с Большой Никитской ведет и социальную деятельность. Время от времени ходит в народ.
— Голубя очень церковь наша любит, — улыбается “президент”. — Рядом с университетом открыли церквушку Святой Татьяны. На Пасху от них звонят. Я голубей приношу, и батюшки их в небо подбрасывают. Людям очень нравится. А птички мои — пулей домой. Тут и лету всего ничего. На свадьбы приглашают. Модно, чтоб жених и невеста голубей на счастье выпускали.
— Свадьбы не всегда рядом с домом, голуби находят обратную дорогу?
— Голуби мои очень высоко поднимаются. Я их и с Таганки кидал, и с Киевского, тренировал, чтоб учились ориентироваться.
— Как люди на ваше государство реагируют?
— Кто-то просто смотрит. Фотографируют часто. Приветствуют всегда.
— А соседи?
— Не поверите, но, сколько я их тут держу, ни одной жалобы. Знакомые голубеводы рассказывают о проблемах: кому свист не нравится, кому-то — что птички все-таки гадят. Но я и сам без проблем — нагадят где, будет претензия, возьму тряпку и ототру. Негордый я.
