9 сентября исполнилось 35 лет одному из самых знаменитых в истории баскетбольных матчей. На Олимпийских играх в Мюнхене-1972 сборная СССР в финале победила команду США, не упускавшую “золото” за всю историю Олимпиад. За 3 секунды до конца американцы вели 50:49. Модестас Паулаускас ввел мяч в игру, и вдруг зазвучала сирена, возвестившая об окончании матча.
Руководство советской сборной указало арбитрам на грубое нарушение правил: счетчик времени должен включаться не в момент введения мяча в игру, а только тогда, когда его примет другой игрок. Судьи признали ошибку (хотя для этого потребовалось голосование), и лично генеральный секретарь ФИБА Ренато Уильям Джонс добавил время. Прозвучал свисток, и Иван Едешко, подобно дискоболу, метнул через всю площадку мяч Александру Белову, который точно бросил его в кольцо — 51:50. Баскетболисты СССР впервые стали олимпийскими чемпионами.
Знаменательный юбилей! И по этому поводу один из главных героев триумфального матча, олимпийский чемпион, автор золотого паса Иван Едешко провел в “МК” on-line-конференцию. Вопросов было множество, гость рассказывал об Олимпийских играх 1972 года, о современном баскетболе, о своей тренерской работе, об отношении к искусству и политике, о личной жизни. Рекомендуем вам заглянуть на сайт “МК” и пообщаться с одним из самых именитых спортсменов в нашей стране за всю историю. Нас, однако, больше интересовал сам матч, давно ставший легендой...
— Произошел ли переворот в вашей жизни после той великой победы?
— Это были три секунды, которые потрясли мир. Он буквально вздрогнул от происшедшего. Тот факт, что за три секунды команда может лишиться олимпийского “золота”, свидетельствовал о колоссальном накале, отличающем спортивные состязания, можно сказать, космических возможностях спорта. Здесь часто происходят сенсации, и Олимпиада в Мюнхене не исключение. Но все же многое забывается, а об этом матче помнят несколько поколений болельщиков. Разумеется, неизгладимый след на всю жизнь оставил он и у всех членов нашей олимпийской сборной. Да что говорить, весь народ помнит эти три секунды!
— Вам досталось что-нибудь существенное, кроме медалей и… грамоты?
— Такую победу невозможно оплатить никакими деньгами. Тем более в то время — жизнь была другая, другая дружба, другие отношения между единомышленниками — чистые и искренние. Нам заплатили по 3 тысячи долларов — сказочная для начала 70-х сумма. А еще обещали вручить по “Волге”, вернее, дать возможность купить лучший советский автомобиль по себестоимости — 3,5 тысячи рублей. Но надули, “Волгу” дали только Саше Белову, остальные уехали на “Жигулях” — “трешка” была очень престижная модель в те годы. Наверное, при нашем плановом хозяйстве начальство не могло предусмотреть целого парка “Волг” — 12 штук, ведь перед Олимпиадой вопрос о баскетбольном “золоте” у нас даже не поднимался.
— Кажется, американцам до сих пор не вручены серебряные медали…
— Да, они категорически отказались от медалей, которые до сих пор хранятся в швейцарском банке. Увы, наши соперники не смогли достойно встретить поражение, объявили, что их засудили, лишили “золота”. Поражение — при той напряженности отношений двух супердержав — вообще воспринималось в США как национальная трагедия. Даг Коллинз, забросивший два последних штрафных, заявил, что его золотая медаль спрятана где-то в Сибири — такое представление было у него о России. Дело дошло до смешного: один из членов американской команды написал завещание, в котором запретил потомкам принимать медали и спустя сто лет…
— Скажите, а что было важнее — пас Едешко или бросок Белова?
— В процентах я бы распределил примерно так: 20% — бросок в корзину, 35% — пас и оставшиеся 45% — искусство поймать мяч. Мое счастье, что Владимир Кондрашин, главный тренер, доверил мне сделать решающий пас. Поймав мяч около кольца, было уже делом техники забросить его в корзину. Другое дело — поймать мяч на скорости, находясь в окружении двух могучих соперников… Кстати, когда мы спустились в раздевалку и Саша провел рукой по своей шикарной шевелюре, из нее выпал большой клок волос — такое у него было нервное напряжение. Жаль, этот великий спортсмен прожил после Олимпиады всего шесть лет.
— Американцы подали протест, который рассматривался всю ночь. Какие три секунды было труднее пережить: те исторические или те, что “придумал” ваш тренер Башкин?
— Он зашел в представительский номер гостиницы, где уже за накрытым столом в ожидании приговора собралась вся команда, и мрачно сказал: “Все, переигровка”. Потом сделал трехсекундную паузу, улыбнулся и добавил: “Встречаемся на Олимпиаде в Монреале в 1976 году”. Да, шутка Башкина была для нас не менее суровым испытанием. За эти три секунды от нашей эйфории не осталось и следа. Мысль о том, что после бессонной ночи снова придется выходить на площадку против американцев, была просто убийственной. Но зато уж потом, выражаясь современным языком, мы оттянулись по полной программе. Долго не могли прийти в себя…
