За период между последними переписями с карты России исчезли десятки тысяч деревень. Это данные статистики официальной. Но думские аграрии называют в два раза большую цифру. В урбанизированной Московской области общая сельская картина говорит как раз в пользу второй версии. По крайней мере “История сел и деревень Подмосковья” свидетельствует: у нас за тот же период из 10 000 деревень сохранилось не более 6000. Что осталось от тех, которые исчезли с карты региона? Названия? Память? Надежда на возрождение? Корреспондент “МК” отправился по одному из почти забытых адресов — в деревню Нехорошево.
Близ Нары-реки
Наверное, стоило сюда приехать на излете лета, когда любая граница между прошлым и настоящим кажется такой же тонкой, как та паутина, что обвила не старую еще липу, один бок которой отчего-то усох, а другой прет себе вверх. Но вначале взгляд задержался на деревеньке среди давно не паханных полей — там инородной вставкой высился стог рулонного сена столетней давности. Черный от времени и никому не нужный.
Потом был лес, спелый и томный. Давно не топтанный грибниками и ягодниками. Он что-то обещал. Но что именно, понять сразу было невозможно. А может, и не обещал вовсе. Просто внутреннее ожидание подогревало и торопило к конечной цели этой поездки. К селу Нехорошеву. Поразило вычитанное в Интернете: нет уже этого населенного пункта. Как так? Храм есть, и, судя по тому же источнику информации, даже службы в нем ведутся. И кладбище действующее. А жилье куда делось? А жители? Ведь в Серпуховском районе о Нехорошеве никто в прошедшем времени не говорит.
Вот и знаменитый храм, первый каменный в Серпуховском районе, отстроенный еще в 1617 году. Про него известно любопытное обстоятельство: храм был одним из культурно-просветительских центров Московской епархии. И если центр, то это предполагает бурную жизнь светскую и духовную. Значит, поселение вокруг должно быть обширным.
Вот это-то больше всего и поразило. Полное отсутствие каких-либо развалин. Лишь остаток стены и фундамента местной школы, как кусок сгнившего зуба во рту. И все, никаких видимых следов, указывающих на то, что здесь до 1984 года было село. Не деревня. Ибо наличие церкви говорит именно о таком статусе поселения.
За здешние земли всегда шла борьба. Землю делили, но жить на ней не рвались. Более поздние времена народонаселения в здешних местах не добавили. Следов развалин или остатков фундаментов и сейчас не найти.
Ну, да бог с ними, с развалинами. Места тут красоты немыслимой, завораживающей. Ощущение: холм с храмом парят над тишайшей в этих местах Нарой. Вдали в дымке деревеньки, обернутые травянистыми пустошами. И над ними, и над водой кружатся цапли. Похоже, приглядело себе здесь тихое пристанище и лягушечье обилие. Да и рыбная мелочь, по-видимому, водится в неглубоких заводях в изобилии.
Пока горит свеча
В какую сторону ни посмотришь, глазом все равно ловится храм. То один его фрагмент, то другой. Подробный осмотр не радует. Становится понятно, что разрушена большая его часть — где временем, а где и людьми. Заметны робкие следы реставрации. Но и они уже давние. Правда, все входы внутрь закрыты современными металлическими дверьми.
Церковь Михаила Архангела многие годы была приходом деревень Игнатьево, Лисенки, Верхнее и Нижнее Шахлово, Клейменово, Новоселки, Съяново-2. А что нынче? Выяснилось, что редкие службы проводит священник из Райсеменовского Алексей Лебедев. Из разговора с ним узнаю, что в нехорошевскую церковь причащаться приходят несколько пожилых жительниц из перечисленных деревень. Но предварительно созваниваются и договариваются с батюшкой.
— У меня же под опекой три храма — в Райсеменовском, в поселке Оболенск и в Нехорошеве, — поясняет собеседник. И уточняет, что Михаилоархангельская церковь открывается по необходимости.
Дверь закрыта, ключ потерян
Вот ведь пустота вокруг, а кладбище ширится. И целехоньки даже самые древние могилы.
Делаю попытку найти ответы в окрестных деревеньках. Не оставляю и надежды отыскать тех, кто, возможно, до 1984-го, когда закрылась нехорошевская школа, жил здесь.
— Школа была, мои трое детей в нее бегали, но домов там уже не существовало, — рассказывает бывшая телятница совхоза “Занарский” Александра Зимароева. Она в здешние края приехала по комсомольской путевке. А еще известна всей округе своими незатейливыми, но душевными стихами. Про судьбу деревни, про свою собственную.
Потом была встреча с Любовью Ивановной Генераловой, которая поведала о том, что ходила в нехорошевскую школу. Рассказала про два ее этажа, про имевшийся при школе интернат, про некий подземный ход, ведущий под Нару. А куда дальше? Да кто ж про то знает?
После этих встреч в Нижнем Шахлове иду в Верхнее Шахлово. Не жила в Нехорошеве, но тоже там училась Валентина Алексеевна Тимофеева.
— Мы — дети войны, — говорит она, — но, знаете, среди моих сверстников нет таких, кто пошел бы по плохому пути.
Валентина Алексеевна стала педагогом, сорок лет преподавала литературу в Райсеменовской школе. Поведала, как покойный ныне краевед Василий Шахов в 1984-м организовал празднование столетия нехорошевской школы. И тогда народ с благодарностью вспомнил, что попечителями учебного заведения были баронесса Энгельгардт и фабрикант из местных Хутарев. Добавила существенную деталь: в селе имелась больница со стационаром и родильным отделением. Опять же только и остается удивиться: в селе, где толком никто не жил, такая инфраструктура, как мы нынче говорим. А по соседству немаленькие деревни, близко ничего подобного не имевшие. Только и остается вздохнуть от невозможности постичь все эти исторические закавыки. Вроде и дверь рядом, но не пускают за нее.
