Семеро ходили Гоголем

По “Ленкому” летают буфеты

Свой 80-летний юбилей “Ленком” отметил нетрадиционно скромно. Особенности момента не позволили размахнуться руке, раззудеться плечу. Поэтому ограничились делом, то есть премьерой, переходящей в банкет в ресторане “Прага”. С подробностями — обозреватель “МК”.

Малую Дмитровку не перекрывают, и ковровой дорожки у служебного входа нет. Есть толкучка, гости с букетами, фотографы со вспышками… Гаишник тормозит движение, когда к театру подъезжает машина с правительственными номерами. Но из нее, ко всеобщему разочарованию, выходит не Лужков, а какой-то лысоватый господин, правда, в дорогом костюме — видно, что из бизнес-сфер, что поддерживают “Ленком”.

От московских властей — главный строитель Владимир Ресин, от Мосгордумы — Владимир Платонов, от Администрации Президента — Иванов, но не экс-министр обороны, а другой, Виктор. Марк Захаров стоит у сцены между Ивановым, уже сказавшим спич от имени президента, и Ресиным, еще не начавшим зачитывать письмо столичного градоначальника. И видно, что главрежу “Ленкома” не до речей: за дощатыми декорациями замерла его “Женитьба” — последняя премьера мастера.

И вот дерево затрещало, и началась разрушительная деятельность — на сцену, как пароход, выплыл буфет темного дерева, а из-под пола — кровать. На ней, укрывшись с головой одеялом, лежит здоровый дядя, который мучается смешным вопросом — жениться ему или нет.

— Кругом такая скверность, — произносит он вяло и всей своей вялой пластикой выдает свою вялую сущность.

Так начинается история Гоголя про Ивана Кузьмича, желавшего жениться, да так и не женившегося. Суть хрестоматийного произведения пересказывать нет смысла, все равно у Марка Захарова она лишь повод художественно выразиться на тему момента. А момент у Захарова как никогда трудный.

Кстати о Гоголе. У Захарова их сразу семь — семь носатых Гоголей в крылатках в спектакле играют на духовых и скрипичных. Чертова цифра — семерка — обозначает фантасмагорические явления российской действительности.

Так о чем “Женитьба”? О чем угодно, только не о самом процессе бракосочетания. Как художник, привыкший жить и чувствовать на острие времени, эту привычку Захаров не утратил и теперь. Можно сказать, что своей “Женитьбой” мастер обеспокоен демографической ситуацией в стране: семьи не рождаются, детки, соответственно, тоже. Весьма патриотичный взгляд на Гоголя, хотя обошелся без конкретных патриотических реалий — материального стимулирования рождаемости в размере 250 тысяч рублей.

Но не об этом новая премьера в “Ленкоме”. Люди, что ходят по сцене или лежат, говорят или кушают чай, — коллективный портрет отечества, как выясняется, неизменного от Гоголя до Путина. Гоголь в своем словесном выражении — потрясающе интересен и актуален: ядрено-смачное слово, что называется, не в бровь, а в глаз — сплошное наслаждение. И изумительно подходящее к неизменной сути России — беспомощность и инфантилизм перед лицом любых перемен: от личных до социальных.

Последнее творение Марка Захарова, пожалуй, самое нелепое из всех его спектаклей. Нелепость как суть и стиль, ее выражающий. Нелепа семерка Гоголей с кривоватыми лицами, нелепы женихи Агафьи Тихоновны в количестве четырех штук, да и сама Агафья Тихоновна (Александра Захарова) вместе с тетушкой (Маргарита Струнова) и свахой (Инна Чурикова) — еще те нелепо-глупые штучки. И ходят кто бочком, кто агрессивным наскоком, а уж говорят — обхохочешься. И буфет здесь летает, и двери вверх тормашками.

На этот раз на сцену Захаров вывел весь свой иконостас — восемь звезд. Пообещал, что мало не покажется.

Не показалось, особенно когда на сцене Янковский (Жевакин), Броневой (Яичница) и Збруев (Анучкин). Збруев совершенно неожиданный — смешной в своей нелепой омерзительности. Так же, как и Янковский, — оказался неожиданно легким в своем нелепом куцем мундирчике. Особый разговор о Сергее Чонишвили, который буквально за неделю ввелся на роль Александра Абдулова. Этот господин в черном очень жестко держит рисунок и по всему отличается от всей нелепой компании. Его подловатая деловитость куда симпатичнее беспомощности, но тоже оказывается здесь никому не нужной.

На премьере, где собралась только приглашенная публика, также отчетливо проявилась наша национальная ментальность. Во-первых, публика почему-то очень любит, когда на сцене плюются, отчего невинно беспрестанно хохочет. А во-вторых, ее доброта безразмерна: аплодирует по надобности и без, на любой звездный чих, даже не самый выразительный.

P.S. Как стало известно “МК”, сразу после премьеры Чонишвили звонил в Израиль Абдулову и разговаривал с ним. Голос у Абдулова был бодрый, он интересовался, как прошел спектакль. Так что можно сделать вывод, что все слухи о его скверном самочувствии преувеличены. В Москве в ближайшее время не появится.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру