Прочь все стеснения
Наталья Баннова: “Русской песне останусь верна!”
Тонкая, интеллигентная, обворожительная… певица Наталья Баннова. И кто бы мог подумать, что ей, волжской красавице, придется всем доказывать, сколь важно сохранить жанр русской народной песни не в Америке, не в Африке, а на русской же земле. У нас этого стесняются. У нас это “неформат”. Почему так? Почему те же медийщики так боятся просторных мелодичных песен (без всякого налета “приторного лубка”), которые легко петь и так легко слушать? Впрочем, всё возвращается на круги своя, и люди хотят слышать образцы национального искусства в их эталонном исполнении. Как это и будет на концерте Натальи Банновой 25 сентября в зале им. Чайковского…
…С одной стороны, ее биография типична. Талантливая девочка из семьи строителей, переезжавших с места на место, меняла школы, кружки, дома культуры — ее дар с ранних лет обозначил ее место в жизни, альтернативы пению и быть не могло. А тут еще известный в свое время конкурс “Алло, мы ищем таланты”, давший Наталье 3-ю премию и… путевку в жизнь. 90-е годы — время всеобщего брожения и несусветицы подписало, увы, приговор многим коллективам “народников”. Наталья была солисткой ансамблей “Лель”, “Русская кавалькада” — все они распались, несмотря на частые гастроли и устойчивый “спрос”. Однако г-жа Баннова не изменила себе, не выбрала другое амплуа, и сегодня она солистка Отдельного показательного оркестра Минобороны. И не прочь вспомнить любопытные зарисовки былой гастрольной жизни.
* * *
…В середине 90-х мы с “Русской кавалькадой” ездили на Новый год в Марракеш, в гости к королю Марокко. На сцене — мы со своей праздничной программой, а в зале — король, его телохранители и… 150 женщин разных национальностей. Королевский гарем. Русская песня — вольная песня, и, выйдя на авансцену и повинуясь мелодии, я протянула вперед руки, как бы обращаясь к королю. Видно, этого не стоило делать. Телохранители занервничали, повскакивали с мест, заслоняя собой августейшую особу. Но главный сюрприз ждал нас по завершении концерта. Король почему-то решил, что это не просто выступление, а смотрины. Мол, привезли ему новую, 151-ю жену-блондинку. Его помощники недвусмысленно намекали нам о пожелании короля, чтобы гарем пополнился еще на одну единицу. Каково же было разочарование короля, когда ему так же недвусмысленно отказали… * * *
…С Кубанским казачьим хором мы как-то выступали в Ленинграде. А наш руководитель Виктор Захарченко, был очень внимателен к мелочам и не любил, когда девушки-певицы загорали. Исчезала русская стилистика. Но жара-то в городе стояла неимоверная — под тридцать градусов, а мы там целый месяц провели! Ну и выходим вечером на сцену в полной уверенности, что Виктора Гавриловича в зале нет. А лица наши не просто загоревшие — красные! И вдруг он врывается за кулисы и говорит: “Это что еще за “Бони М”?!” Мы так и опешили. Велел немедленно намазаться белилами… * * *
— Есть ли конкуренция среди певиц народного жанра?
— Нас так мало — и мы настолько разные, что ее и быть не может. Кроме того, я совершенно не завистлива к чужим успехам. Потому что знаю, как тяжело чего-то добиться в этом жанре. И думаю, что все певицы занимают достойное место.
— Насколько востребован “народный жанр” сегодня?
— Часто слышишь — особенно от представителей телевидения и радиостанций, — что это “неформат”. И мне просто кричать хочется: ну как же так?! Мы здесь родились, это наша культура, это наши предки — как же от всего этого можно открещиваться? Вот были мы в гостях у одного известного человека — там собрались еврейская и армянская диаспоры. Соответственно и музыку играли — еврейскую, армянскую… Люди встают, идут танцевать, подпевают — гордятся своей культурой. А за нашим столом сидели наши ребята, и моя подруга говорит мне: “Как же так, вот вы вышли, вы поете русскую песню, а все стесняются выйти, станцевать, поддержать…” Да, стесняются. Значит, уже есть какой-то пробел в сознании. Пропадает в человеке то, от чего он должен отталкиваться, — его почва, его порода.
— А как по-вашему, может ли народный жанр развиваться или он должен оставаться консервативным?
— Если я прихожу в театр, то хочу видеть классическую трактовку “Лебединого озера”, хочу видеть тот поворот головы у балерины, который был еще при Петипа. Я не ханжа. Если мне захочется увидеть “развитую” современную трактовку, я и пойду на современную. Но должен быть эталон. А эталоны рушатся, всё поглощается деньгами. Меня же это не касается — какой бы соблазн ни был “подстроиться” под современные запросы-“форматы”, я останусь верна народной песне. И уж тем более не стану халтурить, петь под “плюс”, что, кстати, в моем жанре невозможно.
