Среди немногих персонажей, ведущих себя на ТЭФИ не как лицо из “ящика”, а как нормальный живой человек, была Светлана Сорокина. Она никуда не номинировалась, а просто пришла поддержать товарищей. Выглядела эта женщина — эталон телеведущей прекрасно, от фотографов не пряталась и дочку Антонину не прятала, искренне улыбалась коллегам и журналистам. “МК” обратился к легендарной богине прайм-тайма за интервью.
— Ваше мнение о самой церемонии и о ее итогах?
— О церемонии — мне кажется, организаторы стали справедливо учитывать, что долго сидеть невозможно.
Поэтому она стала динамичнее — меньше ненужных артистических вставок. Мне понравилась затравка (выступление в рок-н-ролльном стиле Татьяны Лазаревой и Алексея Пушного. — Е.А.), ведение. По-моему, неплохо. А что касается результатов, вы знаете: сколько людей — столько мнений. Я очень часто была не согласна с результатами голосования.
— А что вы скажете по поводу возмущенных слов Владимира Молчанова? Помните, как он в фойе возмущался, что из развлекательных программ побеждает та, где идет мордобой, а среди информационных награду получает совсем не та единственная, где еще есть настоящие новости, — “24” “РЕН-ТВ”?
— Но это опять же его мнение. Хотя я бы голосовала иначе. Я удивлена, что не получила Марианна Максимовская. Так же, как и на “Профессиях” я была поражена, что программа Юлии Мучник из Томска — одна из лучших, я считаю, программ — не была оценена даже одним голосом. Это показывает одно: академики даже не смотрели. И я думаю, часто выбор объясняется как раз этим — не смотрели. Это помимо корпоративного интереса, соответственно.
— Во времена, когда вы вели новости, у этих программ были телеведущие-индивидуальности, у каждого был свой характер, свое мнение, и люди смотрели новости на разных каналах, сравнивали, спорили. Сейчас все новостные ведущие на одно лицо, канал от канала не отличить. Что вы думаете об этом?
— Можно сказать банальность: время такое. Нет ничего смешнее, чем жаловаться на то, что есть. Но мне жаль, потому что я воспитана 90-ми, когда любая программа была освящена тем именем, которое ее представляло. И было не все равно, чье слово прозвучит с экрана. Сейчас все равно, чье слово прозвучит с экрана. Поэтому, мне кажется, теперь некоторые номинации можно смело с ТЭФИ убирать. И уже исчезла номинация “интервьюер”, что симптоматично безумно. Да и “журналистское расследование” можно убирать, потому что по большому счету сейчас журналистского расследования на ТВ нет. То, что в этом году в этой номинации получила награду программа об Анне Политковской, — это исключение. Не будь этого расследования, непонятно, за кого было голосовать. Информационно-аналитические программы представлены просто отдельными работами… Регионы не замечают.
— И все-таки вы себя видите на сегодняшнем ТВ?
— Ну, в чем-то вижу. Я не считаю, что совсем нечего делать на современном телевидении, и думаю, что это еще может быть и моя работа. Я сейчас документальные фильмы снимаю — правда, без определенного заказа каналов… Но я рассчитываю, что если получится хорошая работа, то будет и эфир. Тема моя, о которой я думаю уже много лет, — дети. Я нашла продюсерскую компанию — людей, которым это тоже интересно.
— А вы не боитесь, что это никто не возьмет?
— Если откажутся центральные каналы, то я предложу регионалам. А по России идут, в отличие от центрального ТВ, благотворительные марафоны, куда меня приглашают, и я продолжаю работать.
