По Тверской шел гражданин почтенного возраста. От силы полтора метра ростом. С разложенными по щекам бакенбардами. Всем обычный гражданин, если бы не наряд. Дедушка аккуратно закутан в картон, как спелая груша у бережливой лоточницы.
— Сколько вам лет? — спрашиваю.
— А это имеет значение? — кокетничает дедуля в бумаге.
Давид Наумович Томбак остановился на 75 несколько лет назад. И решил больше не стареть ни на год. А цифра “79”, которая больше соответствует действительности, ему вообще никогда не нравилась.
Фриковать начал недавно. Но втянулся всерьез.
СПРАВКА "МК"
Фрики — от англ. freak — капризы, чудаки, городские сумасшедшие. Люди, наряжающиеся в одежду, которая превращает их в вызов общественному мнению. Особый шик — идти с мусорным мешком на голове и с сумочкой от Готье в руке.
Эпатирование окружающих — вроде бы болезнь молодости. Чудесного времени, когда каждый думает, что он не каждый. И пытается это подчеркнуть.
Российское ноу-хау — это увлечение фрикованием людей пенсионного возраста. Помните, как говорил почтальон Печкин: “Я только жить начинаю. На пенсию перехожу”?
Достаточно только вспомнить самый известный персонаж, фрик-королеву пани Броню, ставшую “Альтернативной мисс мира” в Лондоне. Пенсионерка Бронислава Анатольевна Дубнер зарабатывала тем, что клеила коробочки для аптеки. Проживала в одном из многочисленных клоповников большого города.
Незабвенный Александр Петлюра отмыл ее и вывел на подиум. И общество сдохло. Белое Облачко, как называли пани Броню, по сей день флаг российских фриков.
— А у нас есть для нее очень подходящий муж, — говорит сегодняшняя королева столичных фриков Нася Демич.
— Ты с ума сошла, она же умерла! — напоминает Насе соратник Никита.
— Я образно.
Естественно. Потенциальный муж пани Брони Давид Наумович, или сэр Дэвид, предпочитает девушек посвежее.
В столице он хорошо известен как боец сексуального фронта. Однако все по порядку.
Новые массовики-затейники
Жизнь фрик-кабаре Наси Демич началась спонтанно.
— Фрик-культура, на мой взгляд, отлично отражает абсурд происходящего в мире. Начинали мы с того, что на различных вечеринках, вручениях, пати и проч. просто надевали на людей мешки для мусора, обвязывали их скотчем и вытаскивали на танцпол. Получилось стебно. Всем нравилось. Потому что, нарядившись в, мягко говоря, нетипичную одежду, человек может позволить себе гораздо больше, чем в повседневности.
Потом появилась Смайл. Она хореограф. Начали делать более осознанные шоу. Даже скотч заменили на липучки.
Редкий музыкальный фестиваль обходится без участия московских фриков. Кроме того, они постоянные гости клубов. Нася говорит, что поначалу разве что на корпоративки звать опасались. Потом присмотрелись: ребята не бухают, в туалетах, как некоторые артисты, не блюют. И при этом страшно веселые.
Часто заказывают фриков в костюмах под телепузиков или инопланетян. Нася такие придумала.
— Мы незаменимы! Обычно из-за чувства корпоративности и присутствия высокого начальства народ на корпоративках ступореет, — рассказывает она. — Однажды нас пригласили на пати одной компании, занимающейся компьютерным оборудованием. Организаторы почему-то придумали, что мы должны ходить среди гостей как живые инсталляции в масках вуду. И разносить водку в чайниках.
Попытались покривляться с чайниками — скучно. Народ сидел за столиками как врытый и только слабо дрыгал ножками в такт музыке. В центре ресторана стоял надувной бассейн, где вяло плавали по задумке режиссера полуобнаженные девушки. Тем сидение в воде быстро надоело, и они по-тихому слились. Тогда в бассейн полезли фрики.
— Мы залили гостей, которые, кстати, наконец развеселились, — смеется Нася. — А также забрызгали картины XVIII века. Администрация ресторана прибежала в ужасе. Нас просили пощадить искусство. Зато как зажгла вся эта компьютерная тусовка!
— Столица любит фриков?
— Московская среда более агрессивна, чем в других мегаполисах мира. У нас традиционно недолюбливают людей, которые “не как все”. В провинции желающих выглядеть безумно еще и побить могут.
— А были случаи?
— Однажды ехала в метро. Я тогда носила возмутительно короткий ежик и кардиган сумасшедшего голубого цвета. Рядом стояли молодой человек с девушкой. Они долго хихикали, что-то обсуждали, глядя на меня. Он был в форме охранника. Собираясь выйти, он подошел и просто ударил меня в лицо. Ни слова не сказал. И убежал.
Тут все сложно… Фрики — это люди, говорящие: мы не такие как все, и поэтому пошли вы все на… Естественно, посланные иногда хотят вернуть посыл.
Можно же вообще никак не реагировать на смешки: “Какой урод!” И жить в своем мире, наполненном розовыми бабочками.
Я люблю фриков позитивных. Они, конечно, протест. Но по сути незлой.
— Кто чаще попадает в ряды фриков?
— Чаще всего люди творческие — музыканты, дизайнеры, художники. Хотя есть пенсионеры и менеджеры среднего звена. Кстати, бесспорная звезда всех наших инсталляций — сэр Дэвид — всегда вызывает у окружающих теплые эмоции. Москва его любит.
Дети Венеры
— Сэр Дэвид — уникум, он вовсе не похож на остальных старичков под 80 и производит впечатление абсолютно счастливого человека. Поверьте, он не страдает маразмом. Ему все это действительно нравится.
Однажды после Нового года, в четыре утра, мы все с трудом переставляли ноги. Собираем костюмы. Я выхожу на танцпол — и вижу, как сэр Дэвид отжигает с молодыми девочками. Я поняла, что нам всем до него очень далеко.
В советское время у него была какая-то очень приличная работа. Он рассказывал, как служил радистом на Кубе. Но параллельного активно участвовал в самодеятельности в разных Дворцах народного творчества. Видимо, не научаствовался.
Кстати, будете ему звонить — спрашивайте Давида Наумовича: у него строгая теща…
Давид Наумович Толмак, сэр Дэвид, зять легенды района Цили Самуиловны, человек в бумажном костюме, рассказывает биографию охотно и все время приговаривает “пятое-десятое”.
— По специальности я техник связи. Ремонтировал аппаратуру везде — на вокзалах, в аэропортах. Полвека проработал связистом. В основном в Москве, но иногда в командировки посылали. Побывал на Камчатке, Курильских островах, в ГДР. На Кубе работал во время Карибского кризиса, но об этом нельзя рассказывать. С Центральным телеграфом участвовал в самодеятельности в парке Горького. Короче говоря, и техник, и артист. Пятое-десятое. Весело. Жену похоронил давно уже…
— Как вас занесло во фрики?
— Я люблю Насю. И вроде как занят чем-то, кому-то нужен. Мне интересно. Даже когда не платят, иду с удовольствием. Развлекаю людей, чтобы всем стало весело. Вот иду по Тверской в бумаге. Как в басне Крылова, когда все за слоном ходили. А тут вместо слона — я. Все фотографируют. Угощают. Шампанское подарили. Я ничего не изображаю. Хожу просто и улыбаюсь. Иногда поднимаю руку, приветствуя прохожих. Они мне тоже машут. Одна поинтересовалась, откуда я. Я не растерялся. Я вообще всегда найду что сказать.
— С Венеры, — говорю, — прилетел, а там денег нет и вообще все круто.
А одна пенсионерка подошла спросить, относятся ли к пенсионерам на Венере так, как в Москве?..
Весело. Пятое-десятое… Ребята танцевали на Пушкинской площади, а я шляпу поставил свою бумажную, и денег нам туда все клали.
Когда фрик-кабаре дает представление, сэр Дэвид встречает всех, как дворецкий, в любимом бумажном костюме. Здоровается за руку. Говорит, это весело.
Чуть-чуть лукавит. Если у западных пенсионеров фрикование — вызов обществу, у наших — больше вызов пенсии.
Сэр Дэвид не знает значения слова “фрик”. Зато помнит, что пенсия у него 5 тысяч рублей. За одно последнее фрик-представление в Калуге заплатили больше…
Вот она, слава!
— Нася выдумщица. Отличный наряд мне пошила. Меня в этом бумажном костюме на телевидение приглашали.
Я и три девушки должны были по подиуму ходить в программе Малахова. Я шел первый, и меня все фотографировали. А Андрей Малахов сказал: “Сэр Дэвид — вне конкуренции. Самый красивый мужчина”. Вот!
Играть бумажному сэру нравится всех подряд — звали бы. Иногда и на телевизионных ток-шоу выступает. Дают главным образом роли ветеранов. В “Часе суда” изображал участника войны, в “Моей семье” уже не помнит, кого точно, но что-то было связано с непростыми отношениями с внуками. В “Ревизоре” играть понравилось. Сэр Дэвид говорит, что помимо него в постановке заняли мэра Владивостока Черепкова и очень эротически настроенных девушек.
Весело. Пятое-десятое.
И все кругом люди хорошие и интересные.
— Однажды для съемок у вас выступал — на 1905 года. Ходил покупал папиросы. Мерил у тетки шапки… Я очень много играл. Больше, чем Тихонов.
Как-то играл Буратино. Или нет… В “Буратино” играл Папу Карло. Мне дали полено, и я его должен был строгать.
А потом из полена получалась обнаженная девушка. Ну не из полена, конечно, а просто выходила. И так пять девушек я настрогал.
— Это вы где таких строгали?
— В Театре Гоголя.
Лики любви
