В течение ряда лет в “МК” печатались очерки и интервью Владимира Котыхова с блистательными балеринами и великими танцовщиками. Теперь авторские путешествия в прекрасный мир балетного искусства стали книгой “Фуэте” — она только что вышла с предисловием дерзкого и яркого театрального режиссера Романа Виктюка.
Знаком высшего мастерства балерины всегда считалось фуэте — 32 вращения на одной ноге на точечном “пятачке” сцены. Безупречное фуэте неизменно вызывает взрыв эмоций в зале. “Фуэте” В.Котыхова тоже талантливо закручено — он даже сумел сделать 33 витка роскошных лирических сюжетов, да еще на бис рассказал несколько балетных анекдотов. Вот один на пробу. Великая Мария Тальони на вопрос русского таможенника: “Мадам, а где же ваши драгоценности?” — приподняла юбки и, показав ноги, ответила: “Вот они”.
Балерины прошлого живут в легендах. Котыхов с улыбкой восхищения рассказывает о воспетой Пушкиным Истоминой, что была “Блистательна, полувоздушна,/Смычку волшебному послушна”. Автор с полной верой пересказывает трогательную исповедь Кшесинской о ее встречах с Ники, будущим царем Николаем II.
Балет всех столетий воспевал любовь, что позволило автору смело сказать: “Балет — искусство чувственное, он должен возбуждать страсть”. Истинные волшебники сцены, герои “Фуэте” в жизни, в общении с людьми естественны и просты: в них нет позы и словесного макияжа. Недавно мы видели на телеэкране неотразимую улыбку Николая Цискаридзе, когда в составе жюри он судил балет на льду. Вот такой он и в книге “Фуэте” — говорит весело, образно и парадоксально: “Вообще балет без кнута — это не балет!” То есть без жесткой требовательности педагога и собственной самоотверженности. Автор попытался втянуть Цискаридзе в расхожий современный треп: “Известный танцовщик Хулио Бокка снялся для “Плейбоя” обнаженным, а вы могли бы согласиться на полную обнаженку?” Артист укоротил любопытствующий напор журналиста: “Зачем? Я против этого, что-то должно оставаться закрытым”.
Нежная и чистая, как горный ключ, Нина Ананиашвили прекрасна и в интервью, стиль общения нашей звезды безупречен. И Диана Вишнева в беседе с автором проявляет недюжинный характер: “Я хотела быть самой собой, хотела быть значимой, состояться как личность”. Однако автор выведал о ее любви к рубинам: “Мне нравится их блеск, в них есть огонь, они горячие”.
В книге Котыхова тоже есть огонь. Авторскую пластичную повествовательность вдруг взрывают “Грязные танцы” — рассказы о канкане, танго, степе, фокстроте, ламбаде, которая “превзошла все пределы”. И далее авторский комментарий убеждает в том, что не зря ее называют сексуальной гимнастикой. Сам жанр позволяет автору пройти над обрывом дозволенного: “Эрос и Танец всегда шли рядом по жизни рука об руку”. Неплохо бы и каждому пройтись.
