“Татарская Москва”. Это словосочетание не назовешь странным. Достаточно взглянуть на городскую карту. Балчуг, Арбат, Ордынка — все эти и многие другие улицы стали самыми что ни на есть московскими. Так и самих столичных татар язык не повернется назвать нацменьшинством. И хотя в городе, по данным переписи 2002 года, их проживает немного — 166 тысяч, в большинстве своем эти рабочие, строители, врачи, ученые, военные — москвичи во многих поколениях. Так что региональная татарская национально-культурная автономия (НКА) — одна из самых “коренных” в столице. В этом убедились корреспонденты “МК”.
Место обитания НКА, дом Татарского культурного центра, расположился в Малом Татарском переулке не случайно. Долгие годы в нем размещалось учреждение вполне интернациональное — колледж МИДа, где обучали секретарш для работы в посольствах. Но Татарский культурный центр был здесь еще до войны. И какие люди собирались! Достаточно сказать, что литературную студию вел сам Муса Джалиль. А если и дальше залезть в историю, то станет ясно, что и сам дом строили в начале века в Малом Татарском совершенно осознанно. Чтобы община собиралась.
Обо всем этом мне рассказывает председатель автономии Расим Акчурин. Мы с ним ходим по узким коридорам татарского центра. Большинство интерьеров, прямо скажем, не впечатляют. Видно, что здание много лет ждет ремонта, как засидевшаяся в девках невеста — жениха. Комнаты разной степени обшарпанности чередуются с комнатами, где лежат мешки с цементом и другие стройматериалы. Татарская НКА получила здание только в конце 2003 года и до конца не обустроилась.
Но тут же, на потертом лестничном пролете, стоит огромное, в потолок, зеркало в золоченой раме. Явно монархической наружности.
— Оно здесь с самого начала, — говорит Расим Сулейманович. — Творец этого дома вез его в 1914 году из Парижа. На подводе, бережно.
— А кто он был?
— Богатый купец Шамси Асадуллаев.
— Имя вроде бы не татарское…
— Он азербайджанец. Ну да по тем временам всех татарами считали…
Как бы то ни было, но задумку свою г-н Асадуллаев осуществил. И не без блеска. Сценический зал Татарского культурного центра, сделанный в восточном стиле, с орнаментами и узкими окнами “под мечеть” эффектно смотрится и по сю пору.
Трудно сказать, что здесь разместили в Великую Отечественную. Скорее всего превратили зал в большую палату, ведь здание было отдано под госпиталь. А после Победы татарам его так и не вернули. При все многообразии братских союзных и автономных республик в отдельно взятой Москве национальные общины не поощрялись. Видимо, столичную прописку могли получать только люди новой исторической общности — советского народа.
Но татары как-то самоорганизовывались и в “денационализированной” столице.
— Традиционным местом сбора в советское время был Измайловский парк, — говорит директор Татарского культурного центра Анвер Хусаинов. — 2 мая там было открытие сезона. И с этого дня каждую субботу и воскресенье в парке собирались татары. Всех возрастов. Чтобы попеть, потанцевать, просто пообщаться. А с наступлением холодов старшее поколение сидело по домам, а те, кто помоложе, встречались на станции метро “Колхозная”. Та, которая сейчас “Сухаревская”.
Никакой идеологическо-националистической подоплеки эти встречи не носили. Да, к слову сказать, московские татары настолько ассимилировались, что очень немногие могли похвастаться тем, что помнят родной язык.
Безвозвратно исчез такой городской типаж начала XX века, как татарин-дворник со своим особым укладом. В советское время оставался, пожалуй, один татарский “профсоюз” — носильщики Казанского вокзала. Других там просто не было. Один из носильщиков даже дослужился до начальника вокзала.
Но это дела прошлые. В 1998 году была учреждена национально-культурная автономия, встречи стали организованными, и язык татары-москвичи начали изучать чуть ли не в массовом порядке. А кроме языковых курсов в доме в Малом Татарском можно заниматься в театральной студии и в танцевальном кружке, в вокальных группах для молодежи и для пенсионеров и даже в ансамбле мунаджатов. Это традиционные мусульманские песнопения, которые исполняются женщинами а капелла. И московский ансамбль мунаджатов “Медина” в этом деле профи. Во всяком случае гастроли в Тегеране прошли у них с огромным успехом.
Об этом мы уже беседуем за пирожками (татарскими) и чаем (общечеловеческим) в ресторане при культурном центре.
— Вот вы говорили о татарах-дворниках до революции, — замечает г-н Хусаинов. — Вот мы и оформили интерьер в том стиле. Смотрите, сколько старинных вещей: утюги, самовары, старые сапожки. И плитки для печей с орнаментом. Все как в дворницкой.
Судя по интерьеру, жили дворники неплохо. С плазменными телевизорами, встроенными в стену…
А мне наперебой рассказывают о том, что кончился мусульманский пост, и каждый вечер в ресторане собираются большие компании — разговляться. О том, что на все праздники в центр приглашают жителей соседних домов. Ведь соседи зачастую смотрят на собрания в доме номер восемь не без напряжения. Но взаимопонимание быстро приходит. Особенно когда люди узнают об истории еще одного исторического здания, расположенного рядом, — старой московской мечети, ближайшего побратима самого храма Христа Спасителя.
Ее тоже строили на народные деньги в ознаменование победы в войне 1812 года.
— Все мы россияне, все мы давно живем одной судьбой, — резюмирует г-н Акчурин. Генерал-полковник, 40 лет прослуживший в войсках ПВО, директор Центра военно-патриотического и гражданского воспитания Департамента образования Москвы…
