“Видулин Никита Константинович, 51 год, маляр-кровельщик... Викулов Иван Устинович, 56 лет, колхозник... Винклер Макс Сигизмундович, парикмахер...”. 40 тысяч имен расстрелянных в годы сталинских репрессий зачитали вчера на Лубянской площади у Соловецкого камня.
С каждым новым списком возле камня ставили зажженную свечу в красном подсвечнике, рядом алели гвоздики.
Показалось вдруг, что это Соловецкий камень сочится кровью... Почти каждый из пришедших (причем чтецы даже не были знакомы друг с другом) зачитывал по три десятка имен. И никаких больше слов — устроители акции, общество “Мемориал”, движение “За права человека” и Московская Хельсинкская группа, не хотели превращать день памяти жертв репрессий в политический митинг. С той же целью партии попросили не приходить сюда с флагами и транспарантами. Только имена, только судьбы.
...“Я помню, как все это произошло. И как на следующий день я плакала безумно. И мы пошли с бабушкой по Сретенке, и она мне купила медвежоночка. И я успокоилась. Игрушку плюшевую, маленького мишку. Я очень горевала. Сказала, что мама... нету ее”. На стендах рядышком с камнем — воспоминания родственников репрессированных. И тут же — фотографии: плакат “Привет великому Сталину”, картинка “Сотрудник НКВД с детьми”. Фото братских могил расстрелянных. Особенно потрясла одна: на белом полотне сплющенная полуразложившаяся обувь — сапоги, мужские ботинки, женские туфельки.
...Над площадью все звучат имена. Репрессии не пощадили никого — в списке директор гастронома, главбух, монах, научный сотрудник Музея истории революции, журналист, извозчик... Слушая строчки страшных списков, остро понимаешь, насколько страшны цифры — 1937.
