“Если звезды зажигают — значит, это кому-нибудь нужно?” — терялся в догадках Владимир Маяковский. Интересно, кому и при каких условиях? — задумался корреспондент “МК”.
И отправился на кастинги, где отбирают претендентов в звезды эстрады. Забегая вперед, скажем, что узнать больше поэта нам так и не удалось. Зато мы выяснили: пройти кастинг не так уж легко и одного таланта для этого не хватает, да и по достоинству оценить его могут не всегда.
Как оказалось, говоря о кастинге, можно подразумевать совершенно разные действа.
В очередь, звездные дети, в очередь!
Когда в метро только спускаются зевающие горожане, я уже шагала на кастинг, открывающий путь в популярный музыкальный проект. Но в 8.40 записалась в очередь под номером 113. Раньше меня успели явиться соискатели из числа тех, кто после первой неудачной попытки ночует под открытым небом возле здания, где проходит прослушивание. В основном это приезжие из провинции.
В очереди толкались молодые люди в приспущенных по моде джинсах и в солнцезащитных очках, при том что все небо было покрыто тучами, миловидные девушки с умопомрачительными вырезами на кофточках и в мини-юбках поеживались от утреннего холодка. Не поленились прийти и “эмо-человеки” — ранимые и депрессивные подростки в черно-розовых одеждах, слушающие странную музыку, полную визга, плача и стонов. Дожидались очереди рэперы в смешных капюшонах. Впрочем, иногда встречались уникумы в элегантных платьях — я относилась к этой категории.
Разговор в очереди напоминал базар ни о чем.
— Как думаешь, этот ничего? — советовалась с подругой девчушка, которая, сразу было видно, пришла познакомиться с мальчиком.
— Девчонки, а ничего страшного со связками не случится, если я шоколадку съем? — интересовалась совсем юная девочка.
— А вдруг члены жюри засмеются, увидев меня? — беспокоилась рыженькая девица, комплексующая из-за щелки между передними зубами.
Атмосфера было весьма нервная. Чтобы меньше бояться, все друзья-соперники вдруг начали петь. Лучше, понятно, хором.
— Ааай вуд хоуолд юуууиз май ааармс! — это не меньше сотни человек затянули слова агилеровской песни “Hurt”.
Чертенок номер 113
Раздается ласкающая слух фраза: “113-й!”
Иду на голос, и мне вручают листок формата А4 с четырьмя циферками — моим порядковым номером среди желающих прославиться. Но, как оказалось, до финиша еще далеко. Перед нами в очереди на сцену стоит как минимум три десятка начинающих исполнителей. Желающие стать известными по одному выходят на сцену, называют свои имя и возраст и начинают петь.
— Ну, кто тебе сказал, что я вернусь назад, жить не…
— Спасибо, до свидания.
Почти всем после первой строчки из центра зала говорят эту вежливую фразу. Диалогов между жюри и певцами не так уж и много. Судьи явно скучают.
— А я спою песню Валерии! — эти слова юной соискательницы разбудили членов жюри.
— Давайте-давайте! То, что нам нужно.
Весь репертуар на английском языке отметался сразу. Не интересовали искателей талантов и люди, начинавшие петь с куплета, — почти всегда драйв начинается в припеве.
— А… молодой человек из Белоруссии! — устало говорит председательница жюри. — Парик сними! Зачем третий раз приходишь?
Парень плетется к выходу, а до меня наконец доходит очередь. Я медленно поднимаюсь по ступенькам и аккуратными шажками прохожу в центр сцены. — Вот опять небес темнеет высь…
Сначала повезло — пение прекратили не сразу. Но мой репертуар не воодушевил жюри.
— Вы поете неправильную песню! — недовольно переглядываются члены жюри. — Такое можно услышать только на ретро-радио! Вы красивая и молодая девушка, так спойте же что-нибудь посовременнее!
Хм. Разве можно показать возможности голоса на популярной нынче музыке?! Без ложной скромности, 3 октавы своего голосового диапазона я предпочитаю демонстрировать на “звучащих” песнях, но таких в последнее десятилетие, увы, не наблюдается. Выходит, мой голос не нужен — никто даже не упомянул о нем. Зато оценили внешность и предложили спеть еще. Свой шанс я не использовала — забабахала specially for them хит 90-х годов из кинофильма “Телохранитель” — “I’ll always love you”. Снова ретро! И настала моя очередь услышать слово “спасибо”.
Пролетели как фанера над “ВИА Грой”!
Отказали? Не беда! И вот я направляюсь на другой кастинг. Но там меня… не услышали. Удивительно, но на этом отборе прослушивали десять человек сразу. Пока необычный хор исполнял перед судьями песню “ВИА Гры” под… пение этой группы (в музыкальном мире такое сопровождение называют плюсовкой или еще проще — фанерой), мимо надрывавшихся певцов прошла, судя по всему, не сильно заинтересовавшаяся ими дама.
— Ребята, всем спасибо, — слышится через 20 секунд.
— Но вы же нас даже не… — начинает возмущаться молодая гражданка.
— Вам сказали: до свидания.
Чистая экономия времени и напряжения утонченного слуха жюри. Ради такого показа даже не стоило напрягать свои голосовые связки.
На выходе расстроенные девицы размазывают тушь. А нервные молодые люди прокуренными голосами извергают ругательства.
— Интересно, а покажут по телеку, как председательница жюри красилась во время моего выступления? — слышу я возмущенный тон толстенькой девчушки.
Как же действуют такие кастинги — для меня осталось загадкой. При мне никто не попал в проект! А я решила немного передохнуть после отборов для “попсятины” и переориентироваться на мюзиклы.
• Комментирует ведущая “Фабрики звезд” Яна ЧУРИКОВА:
— Думаю, такие крупные кастинги, как на “Фабрику звезд”, достаточно объективны. Просто потому, что субъективны. Вот такой парадокс. Ведь люди набираются не “вообще”, а конкретным музыкальным продюсером для конкретных целей. Он может по одному взгляду определить, будет работать с этим претендентом или нет, даже если перед ним одновременно поют десять человек. Многие пытаются запомниться судьям талантами. Но пройти кастинг и привлечь внимание жюри — это все-таки очень разные вещи. Я много раз наблюдала ситуации, когда людям удалось привлечь внимание жюри — но не более того. Например, один юноша на кастинге 6-й “Фабрики” вроде рассчитал все верно — видимо, все утро потратил на совершенно фриковский мейкап, вызывающе оделся — а-ля группа Kiss. Конечно, не заметить его было нельзя. Жюри даже уделило ему довольно много внимания, по сравнению со всеми остальными, — просто пытались понять, есть ли что-то за этим внешним эпатажем. Видимо, ничего не нашли — на проект молодой человек так и не попал. В то же время туда попали, например, Дэн Петров, Сеня Бородин и Леша Корзин — мальчики “с улицы”.
Человек попадает на проект, что называется, “по совокупности” качеств. Сколько раз наблюдала сцену: красивая, эффектная девушка, вся комиссия под впечатлением, просят ее спеть, а она — ну никакого вокала не демонстрирует. Приходится с ней расставаться.
Посоветовать могу одно: не строить из себя кого-то более красивого, умного и одаренного, а быть самим собой.
Спой, как учил Станиславский!
Именно на кастинге в мюзикл моя душа была “под кайфом” — так хорошо меня приняли. Немногочисленным претендентам (про мероприятие мало кто знал) заранее дали партитуры начала спектакля, ноты песни и даже диски с английским вариантом мюзикла. На следующий же день с тремя выученными назубок ролями я пришла на прослушивание. Сначала со мной занималась педагог по вокалу, после — специалисты по актерскому мастерству.
— Систему Станиславского знаешь? Сделай, чтобы тебе поверили! — наставляла дама, оценивающая умение играть на сцене.
Ощущения неописуемые — я наконец-то почувствовала себя нужной! Мой вокал назвали лучшим из голосов всех претендентов!
К сожалению, подвела пластика. Когда остались лишь три конкурентки (включая меня), нас показали хореографу. Только тогда нам объяснили, что для роли, на которую мы пробовались, куда важнее хорошее умение танцевать, чем петь. Ушедшие из проекта актрисы, на чье место подбирались замены, имели хореографическое образование. Зато меня обещали позвать на следующий проект.
— С таким голосом дома сидеть нельзя, обязательно пригласим, — пообещали мне.
• Комментирует музыкальный руководитель мюзикла “Mamma mia!” Евгений ЗАГОТ:
— Я вхожу в creative team (творческую группу) мюзикла, поэтому участвую в подборе артистов. В первую очередь обращаю внимание на врожденную музыкальность, чувство ритма и, конечно же, наличие вокальных данных. К сожалению, иногда приходится отказывать исполнителям из-за того, что их типаж не подходит на нужную нам роль. Например, девушка обладает шикарным, но оперным голосом, когда нам необходим эстрадный. Также артист должен уметь одинаково хорошо и петь, и играть, и двигаться. Поэтому если у нас 2 претендента — у одного превосходный голос, но плохая пластика, а другой и танцует, и поет на среднем уровне, — мы отдадим предпочтение второму.
Всем рекомендую считать или хотя бы сделать вид, что этот конкурс вам не так уж и нужен.
Мне сказали: “Увидимся”. И это была победа
Поработав некоторое время над собой, я решила покастинговаться опять. В Интернете случайно наткнулась на объявление: “Музыкальный продюсерский центр ищет поющую и хорошо двигающуюся девушку для долгосрочного музыкального проекта”. Вскоре я была на Киностудии имени Горького у заветной двери со своими “минусовками” — музыкой, под которую я собиралась петь. Конкуренты оказались не из слабачков.
— Мы выступали в группе “Непоседы” 9 лет, — сообщили мне две милые леди. — Но, знаешь, нас там мало чему научили.
Я же поведала им о том, как пробовалась в мюзикл. В разговор вступила другая дамочка:
— Слушай, так это на мою роль в мюзикле искали замену! — Мир, оказывается, слишком тесен.
И вот подошла моя очередь.
— Расслабься и покажи себя на все сто! — сказал мне оператор.
Этот кастинг явно отличался от других — сначала я рассказала о себе, потом пела и танцевала перед камерой. Затем была фотосессия.
Начала я с любимой песни из “Телохранителя”, которая так не впечатлила жюри первого конкурса. Однако здесь после ее исполнения в комнату вбежала взволнованная дама, одна из руководительниц проекта.
— Молодец, давай что-нибудь русское!
И опять в ход пошли “Московские окна”.
— А теперь что-нибудь повеселее!
— Mamma mia, here we go again, my-my, how can I resist you, — запела я зажигательный хит группы “ABBA”.
Затем без музыки я исполнила лирическую песню “В горнице” на слова Николая Рубцова. А потом танцевала под Глюкозу. После кастинга мне осталось лишь ждать их звонка.
А на прощание мне сказали: “Увидимся”.
Это была победа.
• Комментирует Тигран КЕОСАЯН, член жюри конкурса “Народный артист”:
— Главный критерий, по которому судил я, — это есть ли что-то в человеке от бога. От выступающего должен исходить пучок энергии. Именно поэтому я иногда прощал отсутствие сильного голоса, если у конкурсанта была эта энергетика. Хотя лучше всего — сочетание и голоса, и таланта.
Если серьезно, то отправляться на отбор можно только, когда
а) ты обладаешь самоиронией;
б) у тебя критический склад ума;
в) ты хоть что-то знаешь, то есть почитал классическую литературу, послушал музыку, не ограничиваясь Мэрайей Кери, увеличил познания в поэзии и живописи.
Лишь в этом случае есть шанс. В основном на кастинг приходят детишки, не обладающие голосом, но считающие, что все вокруг им что-то должны. Почти все стоят на позиции “Я — гений!”. А почему так мало людей с позицией “Я — лапоть! Но, пожалуйста, помогите мне…”?
А я мучаюсь вопросом — участвовать в проекте дальше или отказаться, я ведь еще школьница. Хотя, быть может, меня ждет слава. За ближайшим поворотом. Который случится через пять, десять, а может, и пятнадцать лет. А может, не случится никогда. Ведь в проекты попадают из тысяч претендентов десятки, а настоящими звездами становятся единицы. Можно ли выйти к вершине тем путем, по которому топают многие? Если решусь остаться в проекте, расскажу.
