Самая известная после Барби блондинка по имени Paris Hilton посетила гламурную Москву с двухдневным дружественным визитом. Присутствие на дефиле в рамках Недели моды стало эффектной прелюдией перед шаманским таинством посещения магазина Киры Пластининой — самого молодого дизайнера русского “портняжного бизнеса”.
Имя Пэрис произносится точно так же, как и “Париж”. Встречу “девушки-города” с прессой назначили на 12 часов дня. Однако в назначенное время блондинка не явилась.
“Напилась вчера и до пяти утра шлялась по клубам”, — откомментировал один из журналистов. “Смена “часового климата”, — возразил другой. “Она просто спит”, — подытожил третий.
Блондинка спала в отеле “Хайятт” неопределенно долгое время. Маясь в ожидании, продавцы развлекали себя, гадая, что будет, если во время ее визита вырубят свет. Один предположил: “Все начнут тырить шмотки”. Другой, обладавший более богатым воображением, заметил: “Начнут тырить Пэрис Хилтон”.
Что и кого будут “тырить”, удалось проверить только около пяти часов, когда в магазине наконец появилась Пэрис. “Набухалась” или “проспала” — понять было невозможно, потому что Пэрис выглядела на “тысячу”, но была одна, без сопровождения своей “хозяйки” Киры.
Ее сопровождал весь в черном, шумный и взъерошенный, как воробей, парень, похожий на выходца из Бруклина, по имени Сэм. Чтобы продемонстрировать свой интеллектуальный уровень, он иногда переходил на плохой русский. Безусловно, визит Пэрис стал его бенефисом. Он безостановочно махал руками, словно учась плавать брассом на суше или отгоняя невидимых крокодилов. При этом он издавал воинственные междометия, которые, должно быть, означали подражание воинственным крикам племени чероки: “Разойдись”.
Пэрис была наполовину прекрасна. Водораздел пролегал по линии талии. Выше пояса все было обычно и романтично, ниже — ее наряд представлял собой довольно авангардное сооружение. Короткая юбка плавно переходила в широкие полоски ткани, обтягивающие ее ноги с наружной стороны. Заканчивалось все сапогами.
Стеклянные двери магазина плавно захлопнулись за платиновой Пэрис, сплющив с десяток граждан, пытавшихся протиснуться вслед за ней. В зале раздался возглас: “Ах!” — и один из манекенов, не выдержав впечатления, упал на пол. Журналистская братия очутилась один на один с чудом кислотной цивилизации. Угрожая задавить Пэрис, журналисты бросились ее фотографировать. Блондинка вела себя мужественно, как Терминатор: с загадочной и отрешенной полуулыбкой на устах она интересовалась только кофточками.
Один из ее спутников по имени Питер — высокий парень с мохнатыми ресницами — по секрету рассказал, что ночная столица произвела на платиновую принцессу сильное впечатление, а безграничное гостеприимство русских немного утомило.
Преследуя Пэрис, журналисты не сразу заметили, что в магазине появилась “виновница встречи” — юный дизайнер Кира Пластинина. Со вкусом одетая девушка производила приятное впечатление. Сэм тут же потащил обеих девушек к стойке, чтобы устроить обещанный брифинг.
Две общие фразы об отсутствии смысла жизни без моды задали интеллектуальный тон встречи. Голос у Блондинки оказался сильным и немного металлическим, что являлось единственным признаком бурной жизни накануне.
Кира заметила, что, возможно, эта встреча с Пэрис не последняя, после чего Пэрис опять обмолвилась парой фраз о том, что лучше моды может быть только мода, которую никто не видал.
На вопрос, правда ли, что потенциальной наследнице гостиничной империи Хилтон заплатили миллион долларов за приезд, ее менеджер Сэм замахал руками с такой силой, как будто его одолевала целая стая невидимых крокодилов, и сказал, что ответа не будет.
Вопросы, на которые Сэм разрешал отвечать Блондинке, касались только моды.
— Я думаю, что для моды нет границ, — сказала Пэрис по поводу своего перелета, — и пошла дальше выбирать шмотки. Золотистые полуботиночки и такая же сумка произвели на нее сногсшибательное впечатление. Она незамедлительно передала их в руки своего помощника. Некоторое разнообразие в шопинг внес оглушительный “бэмс”, раздавшийся за спиной Блондинки. Это было единственный раз, когда Пэрис с удивлением оторвалась от шмоток и посмотрела в сторону. Паника была напрасной, еще раз чуть не упала стойка с одеждой и манекеном, который толкнули операторы. Улыбнувшись реакции неживого мира на ее появление, Пэрис устроила финальный марш-бросок по магазину.
— Сэм! — раздался вдруг истошный крик парня по имени Джейсон, одетого в черный кожаный пиджак, кеды и черные очки.
— Что случилось?
— Мы опаздываем в аэропорт!
Это вызвало последнюю истерику у Сэма. Взъерошенный менеджер подбежал к кассам и начал о чем-то переговариваться с кассирами, периодически перегибаясь через прилавок, чтобы посмотреть, как быстро тает гора одежды. Хотя за кассой работали два кассира, которым помогали еще три консультанта, пробивание чеков заняло минут пятнадцать и напоминало чаплиновскую “Золотую лихорадку”. Трое парней Пэрис уже о чем-то переговаривались с Нью-Йорком, пытаясь попутно фотографировать Блондинку на свои мобильники.
Высоченный Джейсон что-то лихорадочно зашептал Пэрис на ухо, после чего та, сохраняя на лице невозмутимую улыбку — видимо, это отнимало все ее силы, — подошла к зеркалу и стала исправлять косметическую погрешность на своей щеке.
Исчерпав запас терпения Сэма, кассиры вручили парням Пэрис долгожданные розовые пакеты, и вся гламурная кавалькада под вспышки фотоаппаратов двинулась к выходу. Журналисты стонали, торопясь в последний раз запечатлеть Пэрис наедине с ее славой. Кто-то громко сожалел, что скандала не получилось.
Обдав всех своим золотисто-порочным взглядом, Пэрис растворилась в непроходимой толпе зевак, поджидающих ее у выхода из магазина. Обычный московский шопинг самой знаменитой заморской дивы закончился.
Несколько опрокинутых манекенов, алюминиевая стремянка, застывшая как ободранная новогодняя елка, с которой Пэрис снимали операторы, да счастливые работники магазина — вот и все, что осталось после сказочного визита Блондинки по имени Пэрис, которую стоило, конечно, увидеть, но умирать за которую — ни в коем случае.
