В доме престарелых в селе Велье-Никольском Тульской области никогда не было столь многолюдно, как в эти дни.
На пятачке перед сгоревшим корпусом с трудом маневрирует спецтехника. Вчера бойцы спасательного отряда МЧС нашли еще одно обожженное тело. Итог пожара, разыгравшегося днем 4 ноября, печален: 32 погибших.
У корпуса навалены истлевшие наполовину матрацы, обрывки одеял, стулья без ножек, осколки посуды.
Санитарка Валентина вытаскивает из обгоревшего тряпья обугленную пластмассовую розу и плачет. Букет немудреных желтых цветов стоял в комнате ее двоюродной сестры Марины. Вчера Валентина в морге опознала родственницу. Марина погибла, не дожив нескольких дней до своего 43-летия.
— Сестричка после 8-го класса осталась сиротой. Горе горькое, а не жизнь у нее была, — рассказывает санитарка. — Марина страдала эпилепсией. Ей необходимо было находиться под присмотром врачей, вот мы и определили ее в интернат. Какие клумбы она обустраивала! Душой больна была, но красоту чувствовала.
А потом нашла в интернате любимого мужчину. Николай был видный, с двумя высшими образованиями. Даром что “больной на голову”. Два неприкаянных человека полюбили друг друга. Марина с Николаем долго жили в вагончике при въезде в интернат, работали сторожами. Потом им администрация выделила отдельную комнатку, где они стали жить как настоящая семья.
Николай смог преодолеть дымовую завесу, выбрался из здания. Сейчас он находится в пригороде Тулы, в поселке Дубна. Все время сидит у окошка, высматривает Марину и никак не может понять, что ее больше нет.
Постояльцы в интернате были в основном из Тулы: одинокие старики, инвалиды-колясочники, калеки без рук, без ног, бывшие заключенные, молодые люди с нарушениями нервной системы. Многие не хотели сюда ехать — больно далеко от областного центра. Но приехав, отдыхали душой. Интернат стоял в большом яблоневом саду.
На территории было много уютных беседок. Да и кормили хорошо. При доме престарелых было свое подсобное хозяйство.
— Выращивали свиней, — рассказывает завхоз Любовь Васильевна. — Все поставки у нас были из Тулы.
Каждый день старики получали мясные или рыбные блюда, молочные продукты, фрукты и овощи.
Обслуживали интернатовских в основном жители расположенного рядом села Велье-Никольское.
— Мы здесь по 15—20 лет работаем. Зарплаты мизерные, санитарки, например, по 3,5 тысячи получают.
Медработники ненамного больше, — рассказывает Валентина. — Но всех нас устраивает график: сутки через трое. У каждого дома хозяйство, как раз успеваем со скотиной управиться.
Жители села первыми прибежали тушить пожар. Горело левое крыло здания на втором этаже, где проживали мужчины. Очевидцы вспоминают, что пожар начался с чердака. Вспыхнула крыша, потом огонь по деревянным перекрытиям перекинулся на весь этаж. В угловых комнатах было много немощных и слепых пациентов.
— Интернатовские — что дети малые, — рассказывает старшая медсестра Валентина. — Одному Богу известно, как поведут они себя в случае опасности. Когда началось сильное задымление, мы кинулись на второй этаж, стали стучать в двери. Но многие старики, почуяв панику, заперлись изнутри на ключ.
Как уже рассказывал “МК” вчера, выжили в основном те, кто обедал в первую смену. Из “второсменников” повезло немногим.
— Мы взяли кружки, ложки, вышли в коридор, а он весь в дыму, у входа на лестницу огонь полыхает, — рассказывает 98-летний Николай Криулин, которого мы нашли в районной больнице в Черни. — Заскочили обратно в комнату, кинулись к окну. И представляете — нет чтобы смахнуть все цветы в горшках на подоконнике, мы стали аккуратно составлять их на пол. Привыкли беречь интернатовское имущество. Дверь уже начала гореть, мы связали простыни и начали спускаться. Я спрыгнул на землю, а друг мой Борис Дмитриев сорвался. Руки-то у старика были слабые, упал плашмя на живот, — показывает Николай Семенович на соседнюю койку, где беспрерывно стонет пожилой мужчина.
У Бориса Васильевича забинтованы обе руки, стянуты специальным корсетом ребра. У Николая Семеновича обожжено все лицо, шея, на голове спекшиеся волосы.
— Выжил в огне! А все Николай Угодник, — продолжает рассказывать старик. — Два дня назад пошел на рынок, купил в церковной лавке иконку. Прикрепил ее к изголовью кровати, образ-то меня и спас от гибели.
Сам Николай Семенович родом из села Архангельского. В интернат попал 5 лет назад, пережив и жену, и детей.
А теперь в огне он потерял и своего закадычного друга Сергея. Его нашли всего обуглившегося прямо в коляске.
Основная версия случившегося: короткое замыкание электропроводки. Но заместитель директора интерната Александр Сергеевич уверяет, что проводку в интернате меняли полтора года назад. Хотя соглашается: электрические провода — что человеческий организм, в любое время может произойти сбой.
— Могли интернатовские сами поджечь здание?
— По злому умыслу — маловероятно, он для стариков был родным домом.
Но выжившие очевидцы событий вспоминают, как 4 ноября с утра постояльцы, из тех, кто с уголовным прошлым, притащили из хозяйственного магазина пятилитровую бутыль с “Максимкой”.
— Это бытовой растворитель, где 96% спирта, остальное — химические добавки, — охотно объясняет конюх Виктор, 20 лет проживший в интернате. — У нас “Максимка”, как и “Кирюшка” — жидкость для очистки стекол, — пользуется неизменным успехом. Посудите сами, 75% пенсии мы отдаем интернату. На руки получаем гроши, а выпить все не дураки. Психика-то нарушена, — крутит у виска пальцем старик. — А эта пятилитровая бутыль стоит 170 рублей. Соберемся в складчину, на пару дней хватает. Потом только у многих ноги отказывают, но отлежимся и снова за свое.
Администрация с выпивохами постоянно борется, но внушение мало помогает. Старики сетуют: “Сколько нам лет жить осталось? Одна радость — забыться на денек”.
Уцелевшие постояльцы вполне допускают, что уголовники могли спрятаться от медсестер на чердаке, где напились “в хлам” и начали курить.
В моргах Щекина и Плавска сейчас находится 31 обгоревший труп. Опознавать стариков пришлось сестре-хозяйке и медицинской сестре, которые часто переодевали постояльцев и делали им уколы и знали особые приметы на теле погибших.
Но уже сейчас ясно, что многие останутся неопознанными и будут похоронены в одной братской могиле. Ведь нередко, когда администрация сообщает телеграммой родным о смерти стариков, получает ответ: “Прошу похоронить за счет государства”.
Вторник, 6 ноября, в Тульской области был объявлен днем траура. Губернатор области Вячеслав Дудка сообщил, что уже сегодня в регионе начнется проверка всех зданий, построенных по аналогичному проекту начала 1950-х годов.
