Одним из направлений деятельности Российского фонда федерального имущества (РФФИ) является реализация арестованного и конфискованного имущества. Вокруг него существует много мифов, сплетен, слухов и неточностей. На днях руководители фонда выступили с рядом интересных инициатив, призванных сделать процесс продажи арестованного имущества прозрачнее и эффективнее. “ЭВ” попросил заместителя фонда Валерия Белого разъяснить эти инициативы и ответить на некоторые злободневные вопросы.
Валерий Васильевич БЕЛЫЙ
Родился 10 марта 1965 года в г. Клайпеде в Литве.
В 1990 году окончил Ленинградское высшее инженерное морское училище им. Адмирала Макарова, в 2002 году - Российскую академию госслужбы при Президенте РФ.
С 1996 года на различных руководящих должностях.
С 2004 года в РФФИ - помощник председателя, заместитель начальника Управления высвобождаемого военного имущества и Управления реализации арестованного, конфискованного и иного имущества, начальник Управления арестованного, конфискованного и иного имущества.
С 2007 года заместитель председателя РФФИ.
Увлекается горным туризмом.
— Валерий Васильевич, как сейчас происходит процедура оценки и продажи арестованного имущества?
— Около 90% общего объема выставляемого на продажу имущества нам передает Федеральная служба судебных приставов (ФССП). Выглядит это так: пристав по решению суда приходит к должнику и арестовывает имущество. Как правило, это в первую очередь движимое имущество. Чтобы обеспечить его сохранность, он передает его на ответственное хранение. А после подготовки документов приглашает оценщика, и затем пакет документов передается нам.
— Что предлагает фонд?
— Сейчас эффективность реализации с учетом отзыва составляет всего 54,1%. Это мало. Чтобы значительно улучшить эти показатели, мы предлагаем изменить существующую процедуру. На наш взгляд, в интересах государства еще на стадии ареста пристав, оценщик и представитель фонда должны вместе определять вид имущества, которое можно быстро оценить и быстро продать. Сегодня оценка является самым слабым звеном всей цепи реализации. Оценщик не несет никакой ответственности за то, что оценил имущество в 50—100 раз ниже рынка. А камни после торгов летят в наш огород, хотя мы не имеем никакого отношения к первоначальной цене. Такой подход позволил бы не только дороже и быстрее продавать имущество, но и снял бы взаимные упреки по качеству подготовки документов, по оценке. Кроме того, в подобном подходе есть и социальная функция. Сейчас идет вал потребительских кредитов, некоторые заемщики не выполняют свои обязательства перед банками, поэтому должники и их кредиторы заинтересованы в быстрой реализации заложенного имущества именно по рыночной цене, а не с потолка.
— Вы предлагаете продавать на аукционах телевизоры и кровати?
— Нет, конечно, эти вещи реализуются на комиссионных принципах. Речь идет о социально значимых и крупных активах: предприятиях, объктах недвижимости.
— Вы отбираете поверенные организации, которые за вознаграждение продают имущество. Сколько их?
— Сегодня у нас прошло через конкурсы более 500 юридических лиц. Все они являются коммерческими организациями и мотивированы на прибыль. Мы платим им за организацию торгов, информационные сообщения в прессе немалые деньги, в среднем около 2,5% от стоимости имущества, проданного на торгах. Ecть сильные, опытные компании, но большинство — новичков.
Опыт работы действующим законодательством не учитывается. Мы же считаем, что при работе с таким скандальным видом имущества, которым является арестованное и конфискованное имущество, опыт является определяющим. Со всей ответственностью заявляю, что в рамках Закона “О государственных закупках” невозможно отобрать поверенные организации, полностью отвечающие всем требованиям. Отсюда много упреков поступает в их адрес. Поэтому мы готовы отказаться от услуг всех поверенных организаций и взять всю реализацию имущества на себя. Это приведет как к экономии бюджетных денег, которые выплачиваются сейчас посредникам, так и сократит время продаж. Вырастет и объем реализованного имущества.
С начала года мы начали эксперимент в Псковской области и отказались от услуг поверенных организаций.
— Каковы первые результаты?
— За 9 месяцев объемы реализации выросли в три раза. Стало меньше шума, стало больше порядка. Если имущество не продано — виноват фонд. Если неверно оценено — уполномоченный орган, проблемы с хранением — таможня. В ближайшие дни к эксперименту подключатся наши филиалы в Смоленской и Брянской областях. В этих регионах мы реализовываем только один вид имущества, поэтому обходимся своими силами.
Все способы и технологии реализации у нас есть, мы их будет тиражировать в другие филиалы. Так что, за исключением Москвы, Санкт-Петербурга и некоторых других крупных регионах нам не потребуется увеличивать штаты.
— Велика доля конфиската в объеме продаж?
— Доля конфиската занимает не более 2% от объема продаж. Правительство обязало нас проводить сертификацию, утилизацию и переработку конфискованного имущества. Но сейчас, чтобы, например, уничтожить левую водку, сигареты, мы обязаны делать экспертизу, тратить на это время и бюджетные деньги. Фонд считает, что необходимо сразу и полностью уничтожать весь конфискат.
— Что делать с вещественными доказательствами?
— Вещдоки часто путают с конфискатом. Это имущество, которое в рамках уголовного следствия приобщено к делу. Его перспективы туманны. Оно может быть возвращено обвиняемому, а может быть конфисковано.
Считаю, что решение о реализации имущества должен принимать не следователь по делу, а только суд. Оценка должна быть независима и должна быть по рыночным ценам.
— Почему растут объемы отзываемого судебными приставами имущества?
— Причин много: это и неправильно оформленные документы, должник погасил долги, бывают и курьезные случаи, когда арестовали не то имущество. Сейчас приставы отзывают 57% имущества, заявленного первоначально к реализации.
— Много упреков в том, что фонд ведет слабую информационную политику.
— Где можно получить информацию о продаже арестованного и конфискованного имущества?
— Законодательством это не прописано. Информационные сообщения, к которому имется повышенный интерес в обществе, печатаются в нашем бюллетене “Реформа”. Полностью информация об арестованном и конфискованном имуществе размещается на нашем сайте. Но публиковать информационное сообщение в ведущих российских газетах, как предлагают судебны приставы, неэффективно. Четверть полосы на правах рекламы стоит от 150 тыс. рублей. Мы не можем пойти на такие траты из бюджета. Кроме того, это прямая обязанность поверенных организаций. В Татарии в виде эксперимента проводятся электронные торги, на которых можно купить арестованное и конфискованное имущество. Мы очень довольны результатами нашего другого эксперимента в Иванове. В этом городе в торгово-выставочном комплексе представлен широкий ассортимент имущества, многие жители города покупают там телефоны, утюги, куртки, компьютеры и другие товары.
— Планируется ли организовать демонстрационные площадки в Москве или Московской области?
— Москва является самой сложным регионом, здесь реализуются все виды арестованного и конфискованного имущества. Одной площадкой тут не обойтись. Наши планы сдерживаются высокой арендной платой торговых площадок в столичных торгово-выставочных павильонах. Они должны как минимум быть окупаемыми. Если приставы не захотят поставлять на них имущество, вместо прибыли будут убытки. Здесь необходимы совместные согласованные действия.
