Коммунисты КНР делают ставку на экспорт и малый бизнес. И не важно, какими путями будет покорена мировая экономика: развитием невольничьих рынков, дешевым детским трудом, оптовой торговлей женскими телами… Цель оправдывает средства: уже к 2020 году доходы китайцев сравняются с европейскими и американскими.
Китай — страна малого бизнеса. Здесь насчитывается более 4,3 млн. малых и средних предприятий, а также более 28 млн. индивидуальных предпринимателей. Малый бизнес обеспечивает более 80% рабочих мест. На его долю приходится 60% ВВП КНР, а также более 50% налоговых поступлений. Ежегодно именно мелкие фирмы регистрируют до 80% всех научно-технических открытий страны. Более 63%, или 200 млрд. долларов США, экспорта Китая — также продукция малого бизнеса. Любопытно, но, несмотря на столь очевидные заслуги, китайские “малыши” стесняются своего статуса. Ни один китайский предприниматель никогда не признается в том, что его фирма — это малое предприятие или ИП. Восточная хитрость подсказывает бизнесменам слегка приукрашивать действительность. На деле крупные корпорации и компании — это всего лишь 0,4% от общего числа китайских фирм. Практически большинство крупных и даже очень крупных китайских фирм — это всего лишь представительства десятков, а то и сотен мелких и средних. Объединяясь в крупные корпорации, китайские бизнесмены легко выходят на зарубежные рынки и покоряют их.
Китайский малый бизнес очень организован. Здесь не приняты индивидуализм и действия в одиночку. Все фирмы объединяются в группы. Во главе стоит наиболее доходная или значимая компания, либо какой-то серьезный чиновник. Все ниши распределяются внутри группы между ее членами: одна или несколько компаний занимаются производством товара, еще несколько — поставками или производством сырья, другие члены специализируются на сбыте, доставке и продвижении товаров. Каждый винтик сложной, но очень логичной цепочки — малая фирма. А все вместе — крупная экономическая триада.
Пример типичной китайской корпорации — Пекинская продовольственная группа. Эта фирма объединила 123 микро-, малых и средних предприятия, производящих самую разную продукцию — от кунжутного масла до самонагревающейся каши. Кроме того, Пекинская продовольственная группа владеет НИИ, конструкторскими бюро и акциями 22 фирм.
Еще один яркий пример — китайские корпорации, контролирующие челночные поставки ширпотреба в Россию.
Наши российские челноки предоставлены самим себе — сами ездят на закупки в Китай, сами везут товары через границу, сами договариваются с таможенниками и потом опять же сами продают свое добро на рынках.
А у китайцев все не так. Они тоже занимаются челночеством, но грамотно и организованно. Товары производятся в сотнях кооперативов специально для русского населения и с учетом его специфических вкусов и размеров. Затем весь ширпотреб централизованно перевозится специальными “верблюдами” (людьми китайского или даже русского происхождения, которые по туристическим визам регулярно ездят в Китай и под видом личного багажа провозят контрабандный товар). На территории России контрабанду получает и доставляет по регионам другая мелкооптовая китайская фирма. Конечным распределением поставки по оптовым точкам и розничной продажей занимается не менее десятка микрофирм. В итоге весь бизнес организован, отлажен. Благодаря жесткой схеме и перераспределению обязанностей китайский челночный бизнес дешевле и конкурентоспособней российского.
Мыльный китайский пузырь
В Китае до сих пор проводятся заседания и съезды коммунистической партии, на которых ставятся политические и экономические цели. Главная из которых — постоянное наращивании экспорта. К 2020 году страна планирует достичь 4 трлн. долларов внутреннего производства. Если это произойдет, любой среднестатистический китаец будет иметь годовой доход не ниже 3000 долларов.
Но планы партии пока под угрозой. Китайская экономика вступила в период стагнации. Неуклонно снижаются темпы ее роста. Так, в 1995 и 2000 гг. объем оптовых и розничных продаж составлял около 40%, в 2005-м — уже 36,5%, в 2006-м — 34,5%. В 2004—2005 гг. на долю Китая приходилось около 4—5% всего мирового ВВП, в 2006-м — уже 3,5—3,8%. Спрос на китайские товары падает. И не только из-за того, что страны ЕС и США ввели квотирование товаров под маркой “Сделано в Китае”.
Причины в другом. Погоня за объемами, как и положено, привела к снижению качества. Китайскими товарами недовольны не только завсегдатаи российских рынков. Европейцам также не нравятся строчки и швы на китайской одежде, спайки на китайском сталепрокате и детали в китайском производственном оборудовании.
Еще одна причина недовольства китайскими товарами — рост цен на них. Из-за стабильного роста потребления энергоресурсов китайцы выпивают 15% мировых запасов пресной воды, используют более 25% и 28% добытых в мире алюминия и стали и более 50% цемента. Увеличивая потребление энергоресурсов, китайцы сами же провоцируют стабильный рост цен на них. Как следствие — увеличение себестоимости производимой продукции.
Еще один фактор роста цен — в КНР медленно, но верно повышается заработная плата. Буквально 6—10 лет назад здесь можно было жить всего на полдоллара в сутки: на попить-поесть и даже переночевать вполне хватало. Сегодня даже на завтрак и обед не хватит 2—3 баксов.
Еще китайцы с молниеносной скоростью загрязняют окружающую среду: реки, леса, поля и атмосферу. В связи с чем огромные государственные доходы уходят не на поддержание и развитие малого бизнеса, а на восстановление разрушающегося экологического баланса.
Цены на китайские товары ползут вверх, спрос неуклонно снижается, а китайская экономика не в состоянии притормозить, передохнуть и оглянуться по сторонам. Гигантский производственный маховик невозможно остановить. Китайское правительство само когда-то разрешило перебить всех воробьев, а потом с таким же энтузиазмом предложило местному населению заняться малым бизнесом…
Торговали — веселились
15—20 лет назад китайские чиновники возомнили себя круче США и Европы. Для полного самоутверждения требовалось только подсадить западные экономики на дешевый товар, а затем завалить их гигантскими поставками этой самой дешевки. Курс взяли на малый и средний бизнес, а также на строительство новых городов, развитие и расширение уже существующих.
Для блага производителей и экспортных компаний разворачивали специальные промышленные зоны. Они покрывали потребности бизнесменов практически в любых видах ресурсов: информационных, финансовых, технических. Малых предпринимателей облагодетельствовали умопомрачительными льготами. Их освободили от большинства налогов, предоставили дешевые промышленные и офисные площади. Но главной золотоносной жилой малого и среднего китайского бизнеса стали кадры. Ни в одной стране мира не было такого количества — более 350 млн. — человек, живущих за чертой бедности и при этом готовых вкалывать за чашку супа и тарелку лапши.
Основным поставщиком трудовых ресурсов стала деревня — там больше всего процветали нищета и голод.
Деревенских жителей заманивали в центры урбанизации возможностью заработать хотя бы на еду. И не совсем грамотная, но дисциплинированная, трудолюбивая, педантичная, не избалованная высокими заработками масса потянулась в города. Таким образом, чиновники обеспечили малый бизнес самым главным — дешевой рабочей силой. И если в 1984 году на территории Китая насчитывалось 465 городов, то в 2005 году их было уже 657. Зато число деревень и волостей сократилось почти в 6 раз. Городское население в 1984 году составляло 322 млн. человек, а в 2005-м уже 562,1 млн.
Низкая себестоимость производства стала магнитом и для зарубежных бизнесменов. Они как бабочки слетались на дармовой китайский мед. В течение 1990—2001 гг. только на международных выставках малые китайские предприниматели подписали контрактов на общую сумму более чем 6,2 млрд. долл. Иностранные инвестиции стимулировали расширение и без того динамично развивающегося малого китайского предпринимательства. Без работы никто не сидел. В 2005 году на долю предприятий с участием иностранных инвестиций приходилось 58,5% внешнеторгового оборота, в том числе 58,3% экспорта. Все цеха, крупные производства и подпольные лавочки заваливались заказами.
Работники китайских фабрик и заводов — это лимитчики первого поколения. Они быстро адаптируются к городской жизни, у них появляется вкус к деньгам, и через какое-то время многие открывают собственный бизнес. И тогда городу нужны новые работники, новые рабочие руки.
Раньше рабочих вербовали в деревнях. Но теперь даже в китайских поселках не так уж много свободных рук, да и те заняты на частных фермах и в сельскохозяйственных кооперативах.
Рабы для заводов, полей и постелей
Бизнесмены, выросшие на буддизме и конфуцианстве, смекнули: самая дешевая рабочая сила — та, что бесплатна. Китай — лидер по работорговле. Здесь чуть ли не официально продаются и дети, и взрослые.
Бедные семьи, которые не в состоянии прокормить второго ребенка; семьи, которые не хотят дочек, а мечтают о сыновьях, за 150—600 долларов отдают своих малышей бизнесменам. Те, в свою очередь, за 800—900 долларов регистрируют приобретение в государственных службах, получают на ребенка официальный паспорт…
Какие-то малыши попадают в публичные дома и на частные порностудии, кого-то отправляют в американские и европейские бездетные семьи. Но основная масса детишек становится бесплатной рабочей силой. В Китае регулярно закрывают фабрики по пошиву одежды, производству бижутерии, кондитерских изделий, на которых трудятся маленькие рабы. Бизнесмен очень быстро отбивает свои 150—800 долларов. Ведь детки трудятся всего лишь за еду и минимальный комплект одежды. Подростков, взрослых девушек и женщин перепродают и в деревни. Фермерам также не хватает рабочих рук.
Более того, китайские триады поставляют рабов на экспорт: они продают детей и взрослых своим бывшим соотечественникам — бизнесменам из США, Малайзии, Таиланда, Японии, Сингапура, Макао, Австралии, Кореи и Европы. В странах с развитой экономикой очень высокий уровень заработной платы. Поэтому покупать рабов выгодно.
В Китае продаются не только “лишние” и просто не нужные дети. В деревнях некоторые семьи поставили детоторговлю на поток. Уже официально объявлено, что к 2020—2025 году численность мужского населения в 2—3 раза превысит женское, поэтому богатые семьи запасаются невестами уже сейчас. Они приобретают хорошеньких девочек для своих сыновей. Заказывают их у бедных крестьян, и те с удовольствием занимаются своим тоже “мелким производством”. Красивую девочку купят родители богатых мальчиков, а обычную — предприниматели из города или кооператоры из деревни.
Идут вовне
Китай — заложник собственной экспортной политики. С одной стороны, вывоз товаров за рубеж стабильно наращивался: в 1995 году составлял 39% ВВП, в 2005-м — уже 64%. Но внутреннее потребление явно хромало.
Низкий уровень жизни и незначительные по сравнению с развитыми странами доходы большинства китайского населения не стали защитой и стимулом для внутреннего производства. Даже богатые китайцы не стремятся стимулировать свою экономику.
Так, в 2006 году в КНР насчитывалось более 320 тысяч миллионеров. Их состояния (не считая недвижимости, транспорта, предметов искусства и драгоценностей) оценивались в 1,59 трл. долл. Но сумасшедшие прибыли новые китайцы не тратят на родине — они не покупают местные товары и недвижимость, они не улучшают условия труда своих соотечественников. В то время как их жены скупают в европейских бутиках бриллиантовые колье и соболиные манто, они продают… свои капиталы. КНР на сегодняшний день является одним из крупнейших мировых экспортеров капитала. Официальный экспорт с 3 млрд. в 2003 году вырос до 7,5 млрд. долл. в 2005-м. Объем прямых китайских инвестиций за рубеж в 2006 году составил более 63,6 млрд. долл.
Девиз “идти вовне и наращивать экспорт”, провозглашенный китайским правительством 15 лет назад, был понят буквально. Внутренняя рабочая сила выжимается до последней капли. А резервов для снижения себестоимости остается все меньше и меньше. Но китайских торговцев не остановить — они готовы все продавать, и все на экспорт.
