Его величество альт

Юрию Башмету — 55

Башмет неуловим. Даже годы за ним не поспевают. Не говоря уж о журналистах, которые берут интервью с ним в машине, в самолете, у зубного врача — другой возможности физически нет. Это для других юбилей — какая-то там “отсечка”, “груз прожитого”. Он же, словно истребитель, скор, неугомонен, дерзок, и это несмотря на дружбу с Рихтером, Ростроповичем — на эти “мазки” великой эпохи, из которой Башмет вышел рыцарем альта — вечно новым, страждущим и магнетичным. А ведь его могло и вовсе не быть: врачи убеждали маму Башмета отказаться от родов (у женщины было больное сердце и диабет), но она решилась…

Юбилей? Хороший повод дать концерт и встретиться с друзьями, что и случится сегодня в Большом зале консерватории, где его оркестры — “Новая Россия” и “Солисты Москвы” — покажут “башметовский класс”, а он попеременно возьмет в руку то палочку, то смычок…

— Юрий Абрамович, оркестранты из “Новой…” и из “Солистов” друг друга не ревнуют?

— Наверное, есть такое. Но кто из них более любимый — не могу сказать. Знаете, как для мамы: первый сын — всегда первый, но ведь часто любимым становится второй... Ведь и там, и там — Я. И они — и там, и там — Мои. Вот это важно.

Его дочь, пианистка Ксения Башмет, рассказывала:

— Вот есть папа. Он — шеф. А мы все вертимся вокруг него. Но что забавно: не раз слышала, как музыканты из “Новой России” между собой Башмета взаправду называют папой. Как и я. А меня папа зовет Пусик…

Тонкий, лиричный, очень философский… помню, в очередной раз уговаривал его на интервью: “Давайте перед репетицией?” — на что он отвечал словно в прострации: “Репетиция, да… Но завтра же Моцарт. Моцарт, понимаете?”. Никакие явления “внешней жизни” не идут в сравнение с музыкой. Сам об этом говорил мне как-то:

— Поверьте, все эти “будни” просто мельчают перед шедеврами классики. Но другое дело — те влияния, которые уходят на подкорку. Скажем, плывем на пароходе по Волге. Стоянка в Чебоксарах. На пристани какие-то безделушки продают, то-сё... И вдруг подходит бабушка: “Сыночек ты наш! Зна-ме-ни-тенький! Мы так тебя любим...” И подает стакан клубники. А я со словами ответной любви достаю из кармана кучу рублей... Она краснеет.

— Обиделась?

— Не по себе ей как-то стало. Повернулась и ушла. А внучка ее подарила мне солнечного зайчика: “Вот вам на счастье!”. Я повесил зайчика на пульт и не снял после репетиции. В кулисах шушукаются: вот-де у шефа крыша поехала! А потом пароход отчалил. Пять утра. Все спят, а у меня бессонница. Брожу по палубе. Красота неимоверная. И ни души. “Что же делать, что же делать? — беспокойно думаю. — Вот бы щас достать где-нибудь хоть бокал вина...” Открываю наугад холодильник в номере, а там... “от пароходства”, “от чебоксарцев”, от еще кого-то — все завалено французскими коньяками, виски. Думаю: “Вот диво! Будто по щучьему веленью...” Вынул приглянувшуюся бутылочку... Эх, все хорошо, но закусить-то нечем! Открываю случайно вторую дверцу холодильника, а там большой стакан бабушкиной клубники. Чудо!

Но застать Башмета одного, да еще и в умиротворении — почти невозможно: уж где-где — в Венеции брал интервью, так нет! Каждые пять минут подходят всё новые друзья с бокалами и зовут за свой столик в кафешке! Вспомнилась фраза Нани Брегвадзе, влюбленной в творчество двух наших мэтров: “Башмет — талантливый, а Спиваков — трезвый!”. Ксения Башмет:

— Темперамент фантастический: он спит, когда уже просто ломается. Чемоданы просто не убираются в шкаф. Думаешь: “Да как же он жив до сих пор?”. Он, мне кажется, от публики подпитывается. Но, бывает, звонит грустный такой: “А я вот один…” Оказывается, прилетели в какую-нибудь зарубежную тмутаракань: оркестр новый, дирижер новый, в радиусе ста километров ни одного друга (хотя везде уже есть обычно!). И сразу не по себе делается: “А может, оно все и не нужно?”. Помню, перед концертом в Японии, в огромном зале, где так страшно, так одиноко, я подошла к папе: “Я же твоя дочка! Зачем ты меня сюда привез? Мне плохо!”. А он в ответ: “Да? У меня так каждый раз”.

Башмет, выйдя из “эпохи великих”, сам стал эпохой. Что-то от Рихтера, что-то от Шнитке — запечатленная история. Дочка Ксения вспоминает:

— Помню, как папа в дом Шнитке приводил. Тогда совсем маленькой была. Он мне странным казался: тихий, молчаливый. Или вот Рихтер. Придет в гости, встанет из-за праздничного стола, пока все гуляют, и — ко мне в комнату. Строили с ним какие-то башни… Ему было приятнее общаться с 3-летним искренним существом, чем с людьми за столом. Просил, чтобы я называла его Славой. А я понимала, что это маленькое имя и нехорошо так называть старичка.

— Как же тогда?

— Просто Рихтер. “Привет, Рихтер!” Он мне всегда подарки дарил. Знаете, в детстве я очень гордилась тем, что мне доверяют какие-то тайны. Мама доверила, что она курит. А Рихтер просил никому не рассказывать, что он у нас репетирует. А за это… бывало, выйду в коридор — а там мешочек с подарком. Я схватила его (утро раннее!), а оттуда хохот дикий! Не знала, куда деть мешок, боясь перебудить всех.

…Башмет исполнил почти все когда-либо написанные произведения для альта, а то, что осталось в “почти” — держит в голове и замышляет исполнить в ближайшее время. Для него писали все: Шнитке и Щедрин, Денисов и Канчели, Плетнев и Раскатов… Что бы он ни делал — в каждом его взгляде, движении, слове зарождается музыка. Черный, чуть грустный, чуть ироничный, глубокий. Шеф, папа и просто… великий музыкант.

Несколько любопытных фактов из жизни маэстро

• Башмет всегда приводит слова знаменитого учителя музыки Петра Столярского: “Мне не нужны талантливые дети, мне нужны талантливые мамы”. Так вот, именно мама (как Башмет выражается: “чтоб я не стал бандитом”) решила учить Юру музыке. Купили скрипку за 9 рублей, повели в консерваторию “проверить данные”. “Проверял” один знакомый студент, который тут же вынес вердикт: “Да у него нет слуха!”. Позже оказалось, что слух, конечно, был, и развили его буквально за две недели, но на тот момент связки не отвечали, и Юра пел “в лесу родилась елочка” на одной ноте.

• …Атмосфера была накалена, всё шло к тому, что Ростроповичу придется уехать из страны. Последние недели его пребывания Юрий общался с ним буквально с утра до ночи. И как-то в антракте между репетициями Мстислав Леопольдович подошел к Башмету, поцеловал в затылок и сказал: “Старик, я уезжаю, а дело мое живет. Я люблю тебя”. Потом повернулся и указал на девушку, ставшую впоследствии женой Юрия Абрамовича: “Вкусы, старик, у нас с тобою одинаковые!”.

• Святослав Рихтер как-то уговаривал Башмета бросить курить, но Юрий Абрамович так и не смог этого сделать. Однако спросил у Рихтера:
— А вы курите или когда-нибудь курили?
— Да я и сейчас хочу, дайте мне парочку сигарет.
— Зачем сразу пару? Давайте по одной…
— Нет, сразу!
Взял пять сигарет, вставил в рот и выкурил одновременно, приговаривая: “люблю, когда до самого нутра доходит!”

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру