Как сделать из человека, который раньше не имел большого опыта публичного общения, властителя дум? В ход могут быть пущены самые разные приемы — от сеансов психоанализа до просмотра собственных выступлений в записи.
О том, как куется имидж политиков, мы побеседовали с одним из самых известных российских политтехнологов Игорем МИНТУСОВЫМ.
— У профессионалов существует несколько форматов работы с политиками. Ну, например, тренинг публичного выступления — такая достаточно интересная процедура: человеку рассказывают основные правила поведения перед публикой, потом предлагают выступить. Несколько раз записывают его на камеру и потом вместе с ним анализируют его действия, речь.
— Много времени и усилий требуется, чтобы научить человека не бояться выступлений и располагать к себе людей?
— Это зависит от того, какие проблемы придется решать. Классическая ошибка любого непрофессионального политика, например, во время выступления вертеть что-то в руках. Занимая руки, он снимает напряжение, но отвлекает слушателей. Эта проблема, как правило, решается быстро. Есть более сложные…
— Например, с грамотным построением речи…
— Это как раз не проблема. Выступление надо готовить. И, вообще говоря, необязательно быть великим оратором. Просто надо сесть вместе со специалистом и с написанной речью: внимательно прочитать, проговорить, убрать все непонятные для политика слова… Ничто не смотрится так гротескно, как неправильная постановка ударений в незнакомых словах.
А если говорить о том, что человек не умеет импровизировать, отвечать на вопросы, — существуют специальные тренинги. Моделируется определенная ситуация, человеку задают вопросы и смотрят, как он отвечает. Все это опять же записывают на камеру. И разбирают, что удачно получилось, что неудачно. Можно поработать со специалистами-логопедами: они за несколько занятий делают речь политика более внятной и отчетливой...
— А что тогда более сложная проблема?
— Агрессивность, например. Любой профессиональный политик знает, что с аудиторией нельзя быть агрессивным. Даже если она агрессивна с тобой. Люди должны видеть твою силу. А сила — это уверенность и спокойствие. И тем не менее недостаточно сказать человеку: “Не реагируй агрессивно” — тут существуют так называемые техники личностной корректировки. Психологи составляют психологический профиль политика, анализируют его. Причины, скажем, того, что вы агрессивны в публичных выступлениях, могут быть самыми разными. И, соответственно, есть разные техники личностной корректировки.
— Можете привести конкретный пример?
— В начале 90-х был у нас клиент — министр одной из восточноевропейских стран. В процессе работы с психологом выяснилось, что в детстве его сильно наказывали, ставили коленями на горох — такой был способ наказания в деревне, где он вырос. Мать у него была очень деспотичная, а отец — слабый. Он ориентировался на мать, стремился быть на нее похожим. То есть его внутренняя психологическая модель — быть жестким, властным, таким, какой была его мама. Этот стереотип и проявлялся в его действиях. Чтобы такие проблемы снимать, надо проводить сеансы с профессиональным психологом.
— То есть фрейдистские методы востребованы?
— Да, психоанализ используется для корректировки. Человеку рассказывают, откуда у него та или иная проблема, переводят ее тем самым с бессознательного на сознательный уровень. Осознанные проблемы любому легче контролировать.
После того как поставлен диагноз, может потребоваться несколько занятий — три-четыре недели, может быть, два-три месяца.
— Предположим, пройдя все эти тренинги, человеку удалось избавиться от наиболее очевидных недостатков. Как теперь создать запоминающийся, индивидуальный образ?
— Сложный вопрос. Политики ведь, как правило, отличаются не тем, что один говорит правильно, а второй неправильно. У каждого есть эксперты-социологи, так что о проблемах населения все примерно знают одинаково и поэтому говорят все примерно одно и то же. Таких грубых ошибок, чтобы население интересовала заработная плата, а политик говорил бы о полетах на Марс, бывает очень мало. Проблема заключается в том, кому из двух говорящих одно и то же поверят.
Здесь есть несколько возможностей. Самый простой и эффективный способ — опыт прошлых дел. “Я это сделаю, потому что уже делал” — более сильного аргумента нет. “Верьте только делам” — такой вот очень красивый лозунг был на парламентских выборах 99-го года у партии “Отечество — Вся Россия”. Если этот вариант недоступен по тем причинам, что дел за вашей спиной нет, доверие нужно завоевывать за счет имиджа, харизмы, обаяния, то есть кампанию строить на личностных характеристиках.
— А каким поведением на публике можно убедить электорат, что именно этот кандидат — честный?
— Вести он себя должен соответствующим образом: не озираться, не держать руки под столом. Российский человек “честность” понимает в трех смыслах, мы специально это изучали. В одном из них “честность” — значит “открытость”: мне скрывать нечего (Игорь Евгеньевич расстегивает пиджак и ворот рубашки: “смотрите, я честный”. — “МК”). В другом смысле “честный” — значит “бедный”, бессребреник, дети учатся в обычной школе, никаких счетов в банке за границей нет, дача 15 соток и подержанный автомобиль 2000 года выпуска, да и то записанный на жену.
И третий вариант: честный, потому что всегда правду-матку в глаза режу.
— Как известный политик может поделиться рейтингом с преемником?
— Все выступления, проекты должны быть логическим продолжением тех действий, благодаря которым популярен первый политик. Принцип заключается в том, чтобы действия преемника попадали в определенный коридор ожиданий, тогда перенос надежд на него может пройти достаточно гладко.
— А внешнее сходство может повлиять?
— Это фактор второго порядка. Нужно воспроизводить более сущностные, личностные характеристики. Ту же открытость, например.
— Насколько образы политиков, существующие в представлении граждан, соответствуют реальным личностям? И насколько это просто работа профессиональных имиджмейкеров и СМИ?
— На мой взгляд, соответствуют процентов на 20. 80% — это созданный образ. Но я бы не стал драматизировать. Люди ведь голосуют за образы, за идеи. Какая им разница, у кого Иван Иванович в школе украл ластик? Мир, в котором мы живем, — это мир образов, которые производятся масс-медиа.
Кроме того, 80% все-таки достраиваются на основе базовых 20. На волка трудно напялить маску Красной Шапочки — уши торчат. Личность все-таки играет достаточно большую роль. Другое дело, что в последние 5—10 лет в российской политике эта роль уменьшается. Раньше, скажем, при Ельцине, она была огромна… В этом процессе уменьшения роли личности в российской политике есть определенные минусы, но есть и плюсы — все-таки больше хочется зависеть от общественных, государственных, гражданских институтов, а не от личности того или иного политика.
МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА
Игорь БУНИН, директор Центра политических технологий:
— До перехода Медведева в правительство, когда он был руководителем Администрации Президента, его образ был прежде всего образом чиновника, мало известного в стране.
Все изменилось после того, как он возглавил нацпроекты. Задача Медведева заключалась в том, чтобы самому узнать страну: он встречался, знакомился, разговаривал... Люди поначалу воспринимали это достаточно безразлично, но он сам накапливал важный опыт.
И когда он перешел к политической деятельности, у него была известность, в которой есть социальная составляющая. Не хватало составляющей политической. Сейчас его задача — превратиться из менеджера, чиновника, руководителя социальных проектов в обладающего индивидуальностью политика.
Медведев уже находит некие новые стилистические нюансы по отношению к путинскому курсу. Как профессиональный юрист, он привнес много правовых элементов — это вопросы о правовом нигилизме населения, о необходимости судебной реформы. Его выступления суперинтеллигентные — если он станет президентом, то это будет первый президент у нас, который будет интеллигентом не в первом поколении. Его выступления более аналитичны, в отличие от эмоциональных — Путина, здесь присутствует элемент такого профессора-аналитика. Появились либеральные нотки...
Задача Дмитрия Анатольевича заключается в двух вещах: во-первых, показать, что это тандем — и он это старательно показывает — вместе с Путиным. С другой стороны, его образ должен стать более индивидуальным.
