Тех самых, что непростые слова типа “фандрайзинг”, “мерчендайзинг” или “преференции” произносят с такой же легкостью, как другие, ну, скажем, “пописать”. Немецкую пьесу “Offис” Ингрид Лаузунды играют в филиале Театра им. Пушкина только молодые артисты. Впрочем, их коллегам, обремененным годами и званиями, это предприятие явно не под силу.
Итак, офис — стальная стойка для кофе-машины, круглый стол, пара стульев и дверь. Ничего лишнего и ничего личного. Он и Она в строгих и, кстати, очень стильных костюмах, где тоже ничего лишне-личного.
— Ты тренируешься перед зеркалом? — спрашивает ее Он. Она — в очках и с волосами, схваченными в хвост, — демонстрирует свои зеркальные экзерсисы. Особенно ей удается прием по откидыванию головы, и это трактуется как деловое и сексуальное достижение. Начинается ликбез для начинающих карьеристов — как носить костюм, с каким видом ходить по офису, как улыбаться партнерам и шефу. Потом ловким движением руки костюмчик превращается в весьма эротичное черное платье, в котором его обладательница вместо отрепетированной речи несет очаровательную чушь.
Впрочем, с чушью, так же, как и с очарованием, будет покончено очень быстро. Немецкий драматург вместе с русскими артистами предлагает реальный жесткач на тему современного офиса и его обитателей. Обитателей — пять: три офисмена и две офисвумен. Молодые, амбициозные, карьерные, они поставлены в экстремальную ситуацию: ждут вызова к шефу в предбаннике. Напряжение, нервак, комплексы проявляются в диалогах и монологах.
Режиссер Offuca Роман Козак поставил своих молодых артистов в еще более экстремальную ситуацию, чем драматург — персонажей. Во всяком случае, к психологической нагрузке он добавил пластическую. По сути это спектакль в спектакле, с молниеносной скоростью сменяющий один другой. Великолепная актерская пятерка, уже показавшая себя в начале сезона в другом спектакле Пушкинского “Бубен верхнего мира” — Алексей Рахманов, Игорь Теплов, Анастасия Панина, Елизавета Лотова и Владимир Моташнев — ловко переводит слово в жест и жест — в слово.
Вот как выглядит диалог двух разнополых особей-конкурентов. Хорошенькая и гибкая фрау — глаза в глаза с высоким, уверенным в себе плейбоем.
Он: Жду вас в своем кабинете.
Она: Обязательно буду.
И без перехода: Как же, побежала, козел.
Последняя фраза сопровождается агрессивной пластикой, хотя актриса не встает со стула.
Она: Может, пообедаем сегодня вместе? (Тут же.) Обломаешься, импотент.
Он: С удовольствием. (Тут же.) Как бы не так, офисная шлюшка.
Слова — одно, жесты — другое, мысли — третье. В воздухе пахнет не грозой, а фальшью, от которой тошнит. Прежде всего — молодых карьеристов на пространстве, зажатом между зрительскими трибунами. Бифронтальное расположение зрителей только усиливает впечатление от действия, больше похожего не на офис, а на жизнь насекомых под микроскопом. Пластика, поставленная Аллой Сигаловой, как будто взята из животного мира, агрессивна и подходит к деловому офису, как ни к какому другому учреждению. Такому блестящему, ужасному и смешному.
