Борьба за квадратные метры между иногородними депутатами Госдумы стала притчей во языцех еще с ее первого созыва. В то же время экс-депутаты так же неохотно расстаются со служебными хоромами, как и со своими полномочиями.
И вот пока одни регионалы сидят на чемоданах в ожидании жилья, другие в свою очередь не торопятся паковать вещи. Потому как съезжать-то некуда. А обратно — “к тетке, в глушь, в Саратов” — не тянет.
Как депутаты решают свои недепутатские проблемы и насколько их испортил квартирный вопрос — в материале специального корреспондента “МК”.
Уже и выборы в Госдуму давно миновали, и новоизбранные депутаты уверенно обосновались в креслах предшественников, а квартирный вопрос для регионалов по сей день так и не разрешился — злодейка-судьба заставляет жить на Тверской, в “Марриотте”.
1 февраля 2008 года — к этому сроку экс-депутаты обязались уступить служебное жилье преемникам. Но какое там — еще пару недель назад новые слуги народа разводили руками: “Когда переедем из номеров в квартиры — не знаем. Не строчить же жалобу президенту!”
И вот к середине марта лед тронулся.
“Депутаты 4-го созыва освободили служебное жилье!” — первополосная новость столичной прессы на минувшей неделе.
Сегодня более ста региональщиков новой Думы пакуют чемоданы и прощаются с апартаментами “Марриотта”, чтобы наконец переехать в освобожденные отставниками служебные квартиры на улице Улофа Пальме и в Митине.
И вряд ли кому-то из них захочется снова оказаться на гостиничной койке.
“Жили-были, жрали-пили…”
— Выезжают — и слава богу, — буквально перекрестился на входе молоденький швейцар. — Чаевых от них все равно не дождешься. А ведь мы их чемоданы целыми днями таскали. Они с собой столько барахла навезли! Я уж не говорю про мешки продуктов, которые им сюда поставляли. Вот так они и жили — жрали да пили…
В лобби-баре гостиницы персонал потирает руки в предвкушении более щедрых клиентов.
— Всю зиму работали вхолостую, — сетуют работники бара. — Мы депутатов по поведению распознавали. Усядутся за столик, гостей позовут, меню попросят — и давай отчитывать официанток. Мол, где вы такие цены видели?.. Редкий случай, когда заказывали чайник чая на компанию из пяти человек. Зачастую переговоры вели “всухую” или просили кипятком залить принесенный с собой кофе.
Не правы, однако, бармены. Цены в меню лобби-бара и впрямь кусаются. Ну сами посудите: какой нормальный человек из глубинки отдаст за омлет 500 рублей или решит полакомиться йогуртом за 5 евро?..
Однако среди новых думцев нашлись те, кто искренне обрадовался гостиничному месту жительства. “Грех жаловаться: Дума в 15 минутах ходьбы, рядом магазины, рестораны”, — рассуждали депутаты, которые помоложе. “Ни супчика тебе домашнего, ни котлеток — так и язву можно схлопотать”, — ворчало старшее поколение, не привыкшее к казенной кухне.
Пока “Марриотт” три месяца жил за счет Госдумы, журналистов здесь не жаловали. Во всяком случае, вопросы, касаемые постояльцев, служащие отеля демонстративно игнорировали.
Да и сами депутаты не больно-то откровенничали на тему временного пристанища. Через старых знакомых мне удалось выйти на человека, согласившегося провести экскурсию по коридорам отеля. Моим сопровождающим стал новоизбранный депутат от фракции КПРФ, уроженец Краснодара Константин Ширшов.
— Мы должны были в первых числах февраля сдать ключи, но, как видите, воз и ныне там, — начал Константин, когда за нами захлопнулись двери стеклянного лифта отеля. — Честно говоря, я даже не знаю, когда нам паковать вещички. Во всяком случае, никаких распоряжений по этому поводу не поступало. Слышал, что нас должны поселить на улицу Улофа Пальме, но предполагаемых квартир я еще не видел.
Поднимаемся на четвертый этаж.
— Я специально взял себе номер для некурящих: решил таким образом завязать с вредной привычкой, — говорит коммунист. — А в основном наши мужики поселились этажом выше — в их комнатах дым стоит коромыслом…
Ширшов повернул ключ в замочной скважине.
Рядом засуетилась горничная с тележкой, груженной свежими полотенцами.
— И эти туда же… — пробубнила себе под нос женщина.
— Что-то не так? — мгновенно среагировал депутат.
Горничная сделала вид, что не расслышала, и пошла дальше по коридору.
— Вероятно, она меня за женщину легкого поведения приняла? — строю я догадки.
— Возможно. Кстати, жрицы любви меня ни разу не побеспокоили, — утверждает коммунист-постоялец. — Видимо, здесь следят за чистотой нравов. А возможно, девушек заранее предупредили: к депутатскому телу — ни ногой. Я ведь даже по вечерам в холле девиц не встречал…
Проходим в номер. Явно не люкс. Даже до полулюкса не дотягивает.
— У нас самые простые номера — стоимостью 5500 рублей в сутки. Но за нас государство платит со скидкой — не больше 2800, — утверждает Ширшов. — Вы располагайтесь, чувствуйте себя как дома. А хотите, я вам ключи оставлю? Всё тут сфотографируете. А то у меня встреча назначена, — коммунист смотрит на часы. — Брать у меня все равно нечего. Вещей — всего один чемодан. В этот шкаф больше и не поместится.
От предложения собеседника отказываюсь.
Комната размером в 20 “квадратов” не производит впечатления. Где же джакузи, позолоченные люстры, шелковое белье, о котором судачили журналисты? Обстановка в номере скромная. Диван со стеклянным столиком, рабочий стол с лампой, стул, телевизор, тумба для дорожной сумки да пара тусклых светильников.
— Свет здесь располагает к интиму, яркого освещения нет, — резюмирует Ширшов. — Но я не жалуюсь. Основное время провожу на работе, здесь только сплю. Просыпаюсь в шесть утра. Затем спускаюсь в спортзал. Нам это удовольствие вместо завтрака оплатили. Правда, коллег по Госдуме я на тренажерах ни разу не встречал…
Большую часть комнаты занимает огромная двуспальная кровать. У окна — небольшая софа. Зачем одному человеку столько спальных мест?
— Не подумайте плохого, — опережает меня Ширшов. — Дополнительную койку для жены с детьми выпросил. Но потом решил, что вчетвером нам здесь не развернуться. Вот и приходится домой, в Краснодар, мотаться за сменным бельем. Прачечной я здесь не рискую пользоваться. Даже боюсь спрашивать, почем эта услуга. Сам могу постирать только носки и погладить рубашки. Благо утюг нам предоставили задаром.
Мини-бар коммунист тоже обходит стороной. Цены отпугивают. Чипсы — 160 рублей, банка пепси — 190, бутылка отечественного пива — 220, шампанское, 350 мл, — 2500…
Страшно прикасаться коммунисту и к телефону. Местные звонки оплачиваются по схеме “32 рубля — первые три минуты, каждая последующая — 9 рублей 60 копеек”.
Однако замечаю на столе две початые миниатюрные бутылки из-под водки.
— Не удержались все-таки? — качаю головой.
— Мы, когда сюда вселялись, по глотку сделали, — смеется Ширшов. — Три месяца бутылочки стоят здесь. Будем выселяться — допьем. А вообще я здесь даже в ресторан ни разу не сходил. Обедаю либо в Думе, либо в “Макдоналдсе”. Так все депутаты поступают — в целях экономии. Так что расставание с этим местом пройдет без особого сожаления…
Пальме — не Майорка
А тем временем жизнь на улице Улофа Пальме, куда вот-вот должны перебраться депутаты 5-го созыва, остановилась. Обслуживающий персонал дома, где живут депутаты, с содроганием ждет смены власти. И по сей день вспоминают скандальное выселение 3-го созыва.
— Тогда проблему разрешили с помощью судебных приставов. На сей раз квартиры сдают организованно, — докладывает ситуацию консьержка депутатского подъезда и тут же сплевывает через левое плечо. — Как бы не сглазить…
К приезду новых жильцов здесь все готово. Например, мусорные урны начищены до блеска. Детская площадка во дворе буквально вылизана дворником из Узбекистана. Вот только инвентарь, давно пришедший в негодность, не заменили. Качели на ржавых цепях доживают свой век. А железная горка и подавно протерлась до дыр.
— Наша ребятня на “депутатской” половине не гуляет, — разговорилась местная жительница. — Мы на собственные деньги оборудовали шикарную детскую площадку в стороне. Так это отпрыски парламентариев бегают к нам! А здесь местная молодежь летом распивает пиво…
Дому №1 на Улофа Пальме нет еще и семи лет. Однако строители из Болгарии, “поднимавшие” высотку, остались явно недовольны свой зарплатой и трудились по пословице: какова цена, таков и товар.
“Внимание!!! В связи с участившимися случаями обрушения штукатурки и бетонных отслоений от балконов и фасадов здания хождение вблизи стены опасно для жизни. Правление ТСЖ”. Угрожающая табличка встречает меня перед входом в секцию №5 (так здесь называют подъезды).
Поднимаюсь по ступенькам, застеленным ковровой дорожкой. “Господа проживающие, просьба вытирать ноги!” — гласит следующий призыв. Послушно следую общежитскому правилу и прохожу в холл. Пол выложен широкой плиткой. Слева — диван, рядом — телевизор. На стенах — картины неизвестного художника. Чуть ниже — десяток горшков с цветами. За стойкой администратора меня приветствует хмурая консьержка. За ее широкой спиной читаю: “Дежурный швейцар”. Видимо, таким образом администрация здания напоминает постояльцам, что живут они не дома, а вроде как в гостинице.
Консьержка-швейцар предупреждает:
— Фотографировать строго запрещено! — и добавляет: — К приему новых жильцов у нас уже все готово. Белоснежные занавесочки всем поменяли, новое постельное белье завезли, отремонтировали бытовую технику — утюги, пылесосы, чайники. Так что милости просим депутатов!
— Как вы устроились сюда на работу? — интересуюсь я.
— По объявлению сюда не возьмут. Пробивалась через знакомых. Наши анкетные данные тщательно проверяли в Госдуме. Там мы и зарплату получаем. Правда, не шибко нас жалуют. Работаю сутки через трое. Получаю 5 тысяч рублей. Разве на это можно жить?..
Выслушав жалобы женщины, выхожу на улицу. За углом — шлагбаум, охранная будка и надпись: “Место досмотра машин”. Интересно, чьих? Депутатских?..
Барабаню в сторожку. Через тонированные окна не разглядеть, есть ли кто внутри.
— Вам кого? — вываливается здоровяк в милицейской форме.
— А почему вы без света сидите?
— Правила такие, — раздражается мужчина. — Для маскировки: мы вас видим, вы нас — нет… От кого маскироваться? От террористов. Замечу неладное — сразу позвоню куда нужно. Через две минуты прибудет милицейский кордон. Спрашиваете, что означает табличка? Это тоже для отвода глаз. А если вас депутаты интересуют, так это не по моей части. Мы охраняем всех жильцов на общем основании. Отдельной охраны у депутатов нет. У ихней консьержки под столом — тревожная кнопка…
Но и без спецохраны живется регионалам на Пальме неплохо. Все блага цивилизации под рукой. Подземный гараж, филиал банка, салон мебели, ресторан, клиника древнекитайской медицины, бюро путешествий, агентство недвижимости, парикмахерская, цветы, мини-маркет. Правда, по словам сотрудников этих организаций, депутаты редко прибегают к их услугам.
— За все пять лет существования нашего ресторана ни один депутат к нам ни разу не заглянул, — утверждает менеджер питейного заведения “Джем”.
О скупости депутатов судачат и местные сантехники:
— Дом, конечно, проблемный. Строили спустя рукава, так что работы на наш век хватит. Из окон дует, из сливных бачков подтекает, постоянно срывает шланги у унитазов. Лифты работают с перебоями. На коммуникациях явно экономили. За обслуживание депутатов нам платят 14 тысяч рублей. Чаевые с них брать запрещено. Да они и не предлагают. Пьющих к нам на работу не принимают. Недавно один явился на работу с похмелья — на следующий день его уволили. Перед приемом на работу мы заполняли кипу анкет, проходили собеседование…
По агентурным данным сантехников, еще далеко не все народные избранники сдали ключи от служебных квартир. Сотрудники жилищного управления до сих пор не могут “выбить” с некоторых депутатов долги по квартплате. Поэтому и отпустить их не могут. Парламентарии же только рады такому повороту событий.
Не все избраннику Масленица!
Ностальгия по 90-м годам по сей день не дает покоя регионалам. “Наши-то предшественники жили припеваючи, горя не знали!” — качают головой парламентарии-2008.
— Все это миф, что депутаты первого и второго созыва жили “в шоколаде”, — опровергает устойчивое мнение экс-депутат от КПРФ Дарья Митина. — Лишь единицы тогда успели выбить себе жилье за счет государства. В 1993 году многие бывшие члены Верховного Совета РСФСР получили госдумские мандаты. Видимо, из уважения к старому поколению всем нуждающимся выделили тогда квартиры в престижных районах столицы — Останкине и на улице Удальцова.
Первый созыв просуществовал два года. Но если с депутатскими мандатами “старики” расстались легко, то оставлять шикарные апартаменты народ не торопился. В итоге часть платежеспособных народных избранников выкупила служебную жилплощадь за половину ее себестоимости. А за теми, кто сложил полномочия, но остался работать в Москве, жилплощадь закрепили на пожизненный срок.
Но не все коту Масленица. Депутатам второго созыва (1995—1999 гг.) повезло меньше. Во всяком случае, “срубить халяву” удалось уже единицам.
— Иногородних в нашем созыве было большинство, — продолжает г-жа Митина. — Их расселили в Митине. Предоставили муниципальное жилье среднего качества. Метраж “трешки” — 60 кв. метров, “двушки” — 38. Многодетным депутатам, правда, дали по две квартиры на этаже. Мне удалось выбить себе “двушку”, хотя формально я не имела на это права, так как была москвичкой. Но у меня сложились непростая семейная ситуация. Мы с мужем не смогли ужиться в одной квартире с моими родителями. К тому же дом, в котором мы ютились, требовал капремонта. Служебным положением я воспользовалась, когда мне на голову свалился кусок потолка…
В прессе тогда постоянно пеняли депутатам на то, что они живут в хоромах, пока вся страна бедствует. Но, по словам Дарьи, депутаты бедствовали вместе с народом. Ей досталась убитая “двушка”, в которой до этого жила член фракции “Наш дом — Россия” Альмяшкина с малолетними детьми. Все ручки шкафов были оторваны, обои заляпаны краской, стулья расшатаны.
— Наивные коллеги вбухивали сумасшедшие деньги не только на ремонт квартир, но и перестраивали собственные кабинеты в Госдуме, — смеется Дарья. — В офисах делали евроремонт, завозили импортную мебель. Особо разбушевавшихся аппарат Думы тормозил. Например, некоторые депутаты пытались разделить рабочий кабинет на комнату отдыха с джакузи…
Пока народные избранники реставрировали свои покои, Закон о статусе депутата претерпел некоторые изменения.
— За полгода до окончания нашего срока мы кинулись строчить письма в Управление делами президента о готовности выкупить служебную жилплощадь, — рассказывает Митина. — Но нас обломали, заявив, что с некоторых пор служебные квартиры продавать запрещено. И через полгода началось выселение. Достойно тогда поступил лишь депутат Макашов, который через неделю после выборов послушно сдал ключи и вернулся к себе в Самару. Но далеко не всем депутатам было куда уезжать. Большинство давно продали квартиры на родине…
В итоге дошло до того, что сотрудники депутатского общежития наняли солдат из стройбата, чтобы те под покровом ночи в отсутствие хозяев взломали шестьдесят квартир и перетащили все шмотки на чердак. Надо отдать должное сотрудникам службы, контролировавшим процесс. Все вещички были аккуратно сложены в коробки, на которых была указана фамилия владельца. А вся посуда была завернута в бумагу. Сами квартиры опечатали, на двери повесили амбарные замки и налепили сургучную печать.
— Многие депутаты тогда оказались на улице, — добавляет Митина. — Например, коммунистка Тишковская давно продала квартиру в своем Ярославле. Эта женщина самая последняя вывезла с чердака свое барахло. Просто ей некуда было складировать вещи. Она жила то на вокзале, то у знакомых…
Сама Митина теперь в Думе редкий гость. Нынешний парламент она не уважает:
— Раньше депутаты были проще, душевнее… Помню, идешь по думским коридорам по окончании рабочего дня, а из каждого кабинета доносятся песни, звон бокалов… Помню, пьяный Бурбулис разбил стеклянную дверь в думском буфете, и на следующий день управделами наложил запрет на продажу там спиртного. Пить перестали. Из рюмок. Начали из чашек… Помню, как мы наблюдали за Березовским, который всегда приходил в буфет со своим термосом и аккуратно завернутыми бутербродиками с сыром и колбаской. Сейчас в Думе работоспособности не прибавилось, продуктивности — тоже, да еще и пить перестали.
Чем там заниматься?..
