Театральные байки — это особый жанр смехотворчества. Но сколько в этом жанре фольклора и фантазий! В театре “Школа современной пьесы” решили наконец рассказать всю правду о смешных случаях, которые происходят на сцене. Собрался цвет театральной и околотеатральной элиты. А Иосиф Райхельгауз по такому случаю даже усы отрастил.
Перед зрителями в этот вечер прошла целая галерея лиц. Лица все известные и при этом помирающие с хохота. Ширвиндт, Говорухин, Козаков, Жук, Никитин, Борис Морозов, Тереза Дурова, Павел Любимцев… Каждый отличился как мог.
Александр Ширвиндт вспоминал гастроли спектакля “Ревизор” в Питере:
— Папанов выходит в самом начале и говорит: “Господа, я имею сообщить вам пренеприятнейшее известие: к нам едет… Хлестаков”. Мы все умерли. Так и играли — ну едет и едет Хлестаков. И хоть бы один человек в зале заметил!
Михаил Козаков:
— Я работал в Театре Маяковского. Мы ставим какую-то муру к какой-то советской дате. Нашли какой-то сценарий: Россия, Франция, Алжир… Пьеса лишена сюжета, играть невозможно. Да еще под потолком повесили огромный спутник. Антенны от этого спутника идут до пола и образуют такие отсеки, в каждом из них свое действие. Понять, где твой отсек, невозможно, я играл заключенного в Алжире и в тюремной форме вышел в советскую семью. Но это еще ничего. Играем премьеру. На галерке жуткий шум. Играть и так невыносимо. Один актер не выдерживает. “Эй вы, там, на галерке, культурно выросшие зрители! Прекратите!” А сверху ему ответили: “А нам ничего не видно, кроме спутника!” Актеры думают, что делать. С первого ряда поднимается интеллигентный еврей: “Играйте, играйте, мы деньги заплатили”. Актриса Женя Козырева не выдержала: “Но мы же тоже люди!”
Терезе Дуровой, худруку Театра клоунады, рассказывать байки просто — одно ее отчество чего стоит:
— Моя мама вышла за человека по имени Ганнибал. И вот я стою перед вами — Тереза Ганнибаловна Дурова. Я родилась в семье дрессировщиков, когда-то была дрессировщицей слонов и верблюдов. И вот мы с мамой на арене. Верблюды мотаются по манежу. В проходе стоит папа, который, если что, нам поможет. Мама орет: “Ганнибал! Ганнибал!”. Папа выскакивает… Потом он ей говорит: “На арене верблюды, а ты орешь: Ганнибал, Ганнибал!” Измученная мама ему отвечает: “Ганя! Когда на арене 4 верблюда, кто подумает, что так зовут человека?”
Борис Морозов, худрук Театра Российской армии:
— Один актер приехал на спектакль вовремя. Переоделся, загримировался. Смотрит — до его выхода 10 минут. Он поднялся в служебный буфет, выпил 100 грамм коньяку и великолепно сыграл первый акт. В антракте он поменял костюм, поправил усы, смотрит — до начала второго акта 10 минут. Он поднялся в служебный буфет, выпил 150 грамм коньяку и великолепно сыграл… первый акт.
Станислав Говорухин:
— Последние 15 лет я много времени провожу в Думе. Как-то Жириновский пришел в очень мятой рубашке и сказал: мне так разрешила приходить английская королева. И это было правдой. Владимир Вольфович приехал в парламент Великобритании примерно в таком же виде. На заседании присутствовала королева. К нему подошел человек и сказал: “Ее высочество просит вам передать, что в таком виде вы можете приходить в собственный парламент”.
Саид Багов, актер театра “Школа современной пьесы”:
— Одного человека в провинциальном театре попросили выйти на сцену. В первом акте молчать, во втором сказать: “Пики козыри”. Идет второй акт. Ему подсказывают: “Пики козыри…” Наконец он выдавливает: “Коки… пизири…” Ему шепчут: “Пики козыри!” И тогда он решается и… “Пизи кокири!”
