Восемь часов вечера, у собора не протолкнуться: из четырех баховских “Страстей” именно “По Иоанну” в России исполняются крайне редко; а режиссер Игорь Меркулов и идеолог Михаил Черняк вообще пошли дальше, решив, по образу средневековых мистерий, подать “Страсти” как театрализованно-драматическое действо. И тут безоговорочно надо признать: все получилось!
— Господь, Владыка наш, яви через Твои страданья… — хор начинает сей истории отсчет. За дирижерский пульт перед оркестром Pratum Integrum встает именитый Винфрид Бёниг (Германия). Где-то вдалеке, в алтаре тихо сияет крест, едва виден он: в предалтарной части — хайтековские подмостки, а от них под самые своды уходят два белых полотнища — мы видим проекции картин великих живописцев на библейскую тему. Удивительное, чистое, абсолютно прозрачное путешествие по Святой земле — за два с половиной часа ни разу не возникло мысли, что вот-де скучно, поскорей бы закончилось.
Во-первых, акустика и само состояние собора. (Кстати, католического, но преподносящего такой дар на православный пост!). Во-вторых, состав исполнителей — очень сильный и по музыке, и по артистичности. Иисус… Ральф Риль (родился в Кёльне в 1983-м): “Чашу, которую дал Мне Отец, неужели Я не стану пить ее?” — бас. Сам Ральф — как Терминатор — брутальный, высокий лоб, литой нос, подбородок-глыба… Его ведут стражники (пластическая пантомим-группа Николая Маслова) между рядами по центральному проходу. Острыми пиками в спину бьют, зритель жмурится. Ральф едва не падает. “Наткнув на копье губку, полную уксуса, поднесли к Его устам. И когда вкусил Иисус уксуса, Он сказал, — теперь Ральф не виден глазу, он говорит с верхней галереи, что позади зрителя, там где орган, — Es ist vollbracht! — совершилось.
Основную партию за Евангелиста читал Ульрих Кордес, тенор. В строгих одеяниях стоял буквально в зрителях, будто один из нас и… с неподражаемым удивлением разглядывал картинки тех дней. Он мудр, он знает, что поет в Вечность. Но сам удивляется появлению каждого из действующих лиц: Пилат, народ, стража… Истинный шедевр — последняя ария сопрано во второй части. Когда на голос волшебной Валерии Сафоновой накладывалась сольная партия Филиппа Ноделя на изогнутом гобое да качча. И уж совсем запредельная по красоте вещь — голос Дмитрия Синьковского, контртенора (это когда, не видя артиста, ты решишь, что поет девушка). Сложнейшие, аутентично поданные вокальные ходы — “чтобы освободить меня от бремени порока, Он дал изранить Себя”, — вне всякой критики.
Сотни участников — солисты, оркестранты, хор, органист, артисты пластической группы, — все “входило в тебя” единым целым. Даже шепот зрителей, когда по проходу вели Христа, потом несли его вещи, потом плащаницу — был кстати. Прожектора так и били в лицо нам, такое острое цвето-звуковое хождение по лезвию… ухо не услаждалось, ухо горело.
