В этом году день рождения старейшины рода Шаповалов решили отмечать скромно, без посторонних. За праздничным столом собрались только члены семьи — дети и внуки именинника со своими вторыми половинами.
Только вот стол оказался длинным, как взлетная полоса: за него пришлось усадить немногим меньше двухсот человек. В самой многодетной российской семье, у дедушки-героя, побывал репортер “МК”.
У него для памяти есть специальная книга, в которой указано, когда кто родился. Он ее называет уважительно — “мой гроссбух” и всегда имеет при себе. Имена-то всех своих потомков дедушка помнит хорошо, а вот с днями рождения уже сложнее. Ведь на каждый месяц приходится больше дюжины праздников.
У Алексея Павловича Шаповала на данный момент — 117 потомков. Он — отец 13 детей. Все они тоже многодетные. В результате у деда-рекордсмена на сегодня имеется 102 внука — 52 мальчика, 50 девочек. “На подходе” внуки №103 и №104. Есть уже и правнуки, но их пока только двое.
— Какие мои годы — всего-то 73! Молод я еще, чтоб правнуками хвастать! Так что они в моей “бухгалтерии” не очень-то заметны, — улыбается Шаповал, главный дед страны.
“Станут взрослыми ребята, разлетятся кто куда…”
Это не про Шаповалов. Невероятно, но факт: практически все потомки Алексея Павловича остаются жить под дедовым крылом — в родном Новокузнецке, в одном и том же пригородном районе Бунгур. Почти половина этого района занята усадьбами его сыновей, соседи эту улицу Шаповаловской называют.
А рядом идет строительство новых внушительных коттеджей — это уже для внуков.
— Большие дома строим, чтобы детям было просторно, сколько бы их ни народилось, — гордо объясняет дедуля.
Такое строительство обычно влетает в копеечку. Но олигархов среди Шаповалов не наблюдается — все больше представители рабочих профессий. Откуда дровишки? В смысле — баблишко?
— Так строим-то всей семьей, — объясняет дед. — Работников получается человек 50. Так что строители, водители, печники, архитекторы-дизайнеры, маляры-отделочники — все у нас свои. На материал скидываемся — опять же всей семьей. А я у них как прораб, руковожу.
Дома строят для тех внуков, кому уже жениться пора. Потому что для них дом необходим как хлеб насущный — иначе куда жену приведешь? Жить молодой семье под родительской крышей или идти мужу в дом жены никак нельзя — это жизненное кредо Алексея Шаповала. И, наверное, один из секретов “долголетия” семей его детей: все они женаты один раз и на всю жизнь, разводов не признают.
— Молодым непременно надо жить отдельно, это и для их отношений лучше, и конфликтов между поколениями не будет. Но при этом старшие должны находиться рядом — чтобы помочь по мере сил. Отпускать детей далеко от себя — это неправильно!
Сам Алексей Павлович несколько лет назад, после смерти первой супруги, матери его многочисленных детей, женился во второй раз.
— Мы хотели просто быть вместе, без всяких церемоний, — немного смущается дедушка, — но дети настояли на свадьбе. Сказали — что за лукавство, зачем же во грехе жить? Справили нам свадьбу такую, что весь Бунгур звенел.
В нарушение собственных установок Шаповал-старший переехал к жене, в центр города. Очень этого не хотелось, но ей, городской пенсионерке, тяжело было бы управляться с сельским домом и хозяйством. Вот и уговорила мужа перебраться в ее “двушку”.
— Мучаюсь я в городском муравейнике, — признается дед. — Болею в квартире, тянет на воздух... Но ничего, с тех пор как сыновья “шестерку” подарили, я каждый день к ним в гости в Бунгур приезжаю — с инспекцией.
“Да прилепится жена к мужу своему”
На следующее утро в свою инспекцию Шаповал берет и меня.
Первым делом направляемся к десятому по порядку сыну, Алексею. Именно он подарил деду-рекордсмену “юбилейную” — сотую — внучку, Валечку. А всего у них с женой Надеждой 7 девочек и 3 мальчика. Старшему 16 лет, младшей — 11 месяцев.
— Трудно, наверное, с таким количеством детей? — спрашиваю у мамы Нади.
— Трудно с первыми двумя-тремя, — улыбается она. — А потом старшие помогают, и уже значительно проще. Чем больше детей, тем легче, потому что рук на подхвате становится хоть отбавляй. Так что, надеемся, Валечка у нас не последняя, надо будет Максима догнать!
В соседнем доме живет самый многодетный сын Шаповала, Максим. У них с женой Верой 14 детей. Самому старшему скоро 20, младшему Аркаше, внуку №99, — год и четыре. А сейчас Вера опять на сносях — летом должен родиться внук №103.
Здесь, так же как и в предыдущем доме, все дышит достатком.
— На что живет такая огромная семья? — не дает мне покоя шкурный вопрос.
— А на что испокон века крестьянские семьи жили? Зарплаты у нас небольшие, не больше 10—12 тысяч, — объясняет Алексей Павлович. — Поэтому все семьи обязательно занимаются своим хозяйством, торгуют на рынке. Дети с самых малых лет трудятся в полную силу, за скотиной ходят, в огороде работают. А я через день в каждом доме холодильники инспектирую. Невестки на меня обижаются за это, но ведь это я не просто так нос сую — я слежу за тем, чтобы никто из моих детей не бедствовал. Когда холодильник мясом забит доверху, значит, все в порядке.
На кухне у Максима две девчушки возятся у плиты с огромными, как в заводской столовой, кастрюлями. А в комнате три мальца лет 10—12 играют с малышами детсадовского возраста.
— Помощники! — искренне восхищаюсь я. — Наших-то городских детей что-то сделать по дому не допросишься…
— Мы к работе приучаем с малолетства, — говорит Максим. — Года в 3—4 у малышей появляются первые обязанности — крошки со стола стереть, подать, принести, унести — в общем, быть на подхвате. Подростки — так те вообще наша основная рабочая сила, на сенокосе, на строительстве, куда ж без них! Мужчины-то на работе, женщины — с маленькими. Потому у нас девочки лет с 10 на кухне хозяйничают, хлопцы — со скотиной управляются.
У Алексея Шаповала 11 сыновей — именно для них с невестками и заведен семейный уклад. Дочерей всего две. Для них отец не указ — “да прилепится жена к мужу своему”…
— Дочери — отрезанные ломти, — объясняет Алексей Павлович. — Они, как положено, к мужьям переехали, младшая — в другой город, старшая — вообще в Америку. Она уехала туда еще в 91-м, вместе с мужем. Но Шаповалы — они и в Америке Шаповалы! Дочь — тоже многодетная мать, 9 детей… Я у нее в гостях был. Там образование отвратительное — внук в 3-й класс ходит, а еще читать не умеет. Пришлось ехать, самому учить...
— А есть ли у вас среди детей любимчики?
Дедушка надолго задумывается, а Максим вспоминает:
— Недавно мы с братьями спорили, кого из нас в детстве больше любили. Старший говорит: “Меня, со мной всегда советовались”. Другой возражает: “Меня, меня всюду с собой брали”. Младший утверждает, что его — мол, баловали много… А мне всегда казалось, что меня.
Ну, все у них не как у людей! Обычно человеку все-то кажется, что другому больше калачей да пряников достается…
“Пусть подыхает, крольчиха, сколько плодиться можно!”
— Это все потому, что вера у нас есть, — поднимает палец Алексей Павлович. — Вера — она, доченька, человеку великую силу дает, только сейчас мало кто это понимает…
Начало его веры положил отец, Павел Шаповал. С тех пор семья держится баптистского учения. Павла Шаповала, во время войны попавшего в плен, репрессировали, сослали сюда, в тогдашний Сталинск, — давать стране угля. Разрешили жену с детьми с Украины вызвать.
— Помню, прислал он домой письмецо: “Здесь просторы, на которых можно трудиться, хвала Богу. Приезжайте”, — вспоминает Алексей Павлович. — Мы и поехали. Здесь тогда только норы-бараки в земле были. Вырыли свою землянку, в школу пошли. Отец день и ночь в шахте работал. Нам потом сказал: “Я за вас за всех угля добыл. Пусть никто из нашего рода больше под землю не спускается”.
Эта семья заветы старших уважает. В шахтерском городке, где шахты стоят даже в черте города, с тех пор никто из многочисленных потомков Шаповала-старшего под землей не работал. На машинах, стройках — пожалуйста, но нарушить завет предка нельзя, сколько бы ни платили за такую работу.
— Натерпелись мы за свою веру в советское время, у нас даже хотели всех детей отнять, потому что мы их на молитвенные собрания водили. Да и за многодетность тоже не жаловали. То есть официально, конечно, поощряли, звание “мать-героиня” жене присвоили, а на бытовом уровне... Помню, когда жена предпоследнего пришла рожать, у нее открылось сильное кровотечение. Так ее одну в палате заперли, сказали: “Пусть подыхает, крольчиха, сколько плодиться можно!” Чудом выжила.
Жена старшего сына, Василия, Ирина, добрым словом вспоминает свекровь:
— Помню, когда я только замуж вышла, многое себе позволяла. Спала до 11, не помогала свекрови по дому совсем. Так она слова резкого ни разу не сказала. Все только — “доченька, доченька”, завтрак мне на второй этаж приносила. Лишь когда мы уже съехали от родителей и у меня самой дети появились, я поняла, как ей трудно было… Смерть ее никогда не забуду: она всю семью накормила, со всеми поговорила, потом села во дворе горох перебирать. И вдруг за сердце схватилась. Подошли — а ее уж и нет с нами.
“Никто из моих спиртного даже не пробовал”
“Меньшой ребенок — опора в старости” — так заведено в этой семье. Согласно традиции, Алексей Павлович передал младшему сыну Матвею собственный дом и жил с ним и его семьей до тех пор, пока снова не женился.
Матвею с Анной немного за 30, а уже четверо детей — от года до семи. Малыши кружатся около меня, преданно заглядывают в глаза.
— У вас страх Божий есть? — наконец не выдерживает 7-летний Макар.
— Да, конечно, — стараюсь соответствовать я.
— А у меня нет, — торжествует мальчишка. — Меня Бог любит!
В дверь заглядывают дети Василия, две дочки и сын, — они, подростки, пришли навестить двоюродных братьев-сестер. 16-летняя Надя начинает самозабвенно играть с малышами.
— Тебе не скучно с ними возиться? — тихонько спрашиваю ее. — Не хочется потусоваться с ровесниками или просто поваляться на диване с книжкой?
— Нет, — удивленно смотрит на меня Надя. Кажется, она никогда не пробовала “просто валяться”. — С детишками интересно!
— А вы хотите иметь много детей? — обращаюсь к подросткам. Они смущаются, неловко хихикают. Кто-то тихонько шепчет:
— Все в воле Божьей, рано нам про это думать.
— Хочу столько детей, как у мамы! — неожиданно выпаливает 12-летняя девочка и тут же алеет, словно мак.
— Друзья-то у вас есть или только с братьями-сестрами общаетесь?
— В основном с братьями-сестрами, — отвечает за внуков дед. — Только просыпаются — сразу звонят или бегут навестить. Дружить с другими детьми не рвутся, да и ни к чему хорошему это не приведет. Посмотришь, как другие подростки себя ведут — курят, пьют, лентяйничают, старших не уважают. Чему наши у них научиться могут? А из моих сынов, не говоря уже о внуках, спиртного никто даже не пробовал!
Я вспоминаю, как отзывались о Шаповалах соседи: “Богомолы, едренть, что с них взять?” Без злобы, но неодобрительно.
…Когда я уезжаю, человек десять Шаповалов выстраиваются возле дома и дружно машут вслед. Трудяги всех возрастов, спокойные и правильные люди. Словно призраки той идиллической деревни, в которой “родятся счастливыми и отходят в смиренье”, того добротного крестьянства, о котором мы традиционно печалимся, говоря о России, которую мы потеряли. Но они не призраки, они настоящие. Маленький собственный мир внутри совсем другого мира. Долго ли он продержится?
АНЕКДОТ ДНЯ
Таксист везет по городу женщину. Нещадно лихачит — проезжает на красный свет, подрезает... В конце концов женщина не выдерживает и говорит:
— Водитель, ведите машину осторожнее — у меня восемь детей!
Таксист, оборачиваясь:
— И вы мне говорите про осторожность?!
