К советской весенней речевке в столице недавно добавилось еще одно слово. И звучит она теперь как “Мир! Труд! Май! Гей!”. Едва на деревьях распускаются листочки, как геи пытаются провести свой парад, а власти эти попытки пресекают. В этом году ситуация обещает быть особенно забавной. Гей-активисты грозятся проводить по ПЯТЬ шествий каждый майский день, а власти полны решимости тут же засыпать любой пробившийся голубой ручеек. И за всем этим сексом в большом городе забытым оказывается наивный вопрос:
Ответ на него надо бы знать хотя бы тому же ОМОНу. Ибо практика показывает, что на несанкционированных шествиях под раздачу попадают не столько геи, сколько возмущенные горожане стандартной ориентации.
Например, подмосковные гопники, приезжающие безнаказанно попинать “врагов общества”. Или брутальные мачо в черном, известные как “православные хоругвеносцы”. Гомосексуалистов они проклинают, но при этом исправно посещают все гей-парады. Необходимо в конце концов распутать этот клубок!
А ведь если разобраться как следует, то выяснится, что московских геев по сути-то и нет. Коренные нетрадиционные москвичи навсегда испуганы еще советской властью. И живут они тихо, не высовываясь. Ходят на балеты, вдохновенно бисируя каждому па танцовщиков. Гуляют по паркам, выискивая робким взглядом себе подобных. Сами живут и спокойному сну мэрии не мешают. А все это крикливое, выпячивающее себя — в основной массе своей гости столицы.
Среди этих вовсе не московских геев есть несколько социальных типов. Во-первых, это, так сказать, “люди трудной судьбы”. Именно они повинны в том, что в Москве так мало общественных туалетов. Во всяком случае таких, куда простой горожанин может зайти без опаски. Именно благодаря гей-люмпенам милиция за версту обходит памятник героям Плевны. Надо полагать, из деликатности. Со своей стороны, эти геи тоже не любят обнаруживать себя перед силовыми структурами и ходят скорее по парадным, чем по парадам.
Вторая категория — это перспективная молодежь. Со всей страны она слетается покорять Москву или (на худой конец) кому-нибудь выгодно покориться. Как из стволовых клеток, из этих юношей получается что угодно — от парикмахера до эстрадного певца (порой это одно и то же). Их можно выделить по особому стилю одежды:
коротенькие маечки, будто одолженные у младшей сестры, ботинки, столь остроносые, что ими можно сверлить дыры в стенах, и напомаженные волосы, уложенные тоненькими сосульками, что извиваются по лбу, огибая каждый прыщик. Этих юношей так много, что их можно согнать в особое молодежное движение. И назвать его не “Наши”, а скажем, “Маши”. Не “Местные”, а “Прелестные”. Пользы от них тоже не будет никакой. Но выглядеть их сборища будут гораздо смешнее. Только вот никакой активности (политической) мальчики не проявляют. И на гей-демонстрацию их тоже не загонишь.
Наконец, среди т.н. московских геев много клубных завсегдатаев. Это та же творческая молодежь, но уже чего-то достигшая. И одеты они побогаче, и время проводят повеселее. Источники их доходов напрямую зависят от ориентации. Лишенные комплексов натуралов по отношению к женщинам, “клабберы” ходят по заведениям и пьют-едят за их счет в обмен на бескорыстную дружбу. При такой удавшейся жизни им тоже не надо ничего доказывать на всяких там парадах.
Осталось понять: кто же тогда на них пойдет? Все-таки обещано 155 майских гомо-шествий, а это не шутка. И есть подозрение, что столичные гей-активисты специально позвали в гости нескольких европейских борцов за права необычного человека. Которым и будут показывать достопримечательности столицы, а заодно использовать их как живой щит с паспортом Евросоюза.
Удастся ли им это — сказать не берусь. Это уже отдельный, а не наивный вопрос.
