Ленком. Служебный вход. Толпа. Из машины выходит Николай Караченцов, и все камеры — на него, все аплодисменты — ему. Так в Ленкоме начался вечер знаменитого артиста в его честь. Первый за три года после автомобильной катастрофы.
Билеты на вечер без названия не продавались: были только приглашенные — друзья, коллеги. Кого здесь только нет — Олег Янковский, Александр Збруев, Инна Чурикова, Леонид Ярмольник, от Администрации Президента — г-н Кожин. Среди знатных гостей — двое детей: внуки Караченцова Петя и Яна. На трехлетней Яне — розовое платье в пол и розовый ободок на рыжих волосах. Для нее все эти именитые люди — просто дяди и тети, а ей сказали, что у дедушки — праздник.
Весьма празднично выглядит сцена, где 40 лет — а именно эта дата отмечается в театре — служит Николай Петрович. По центру в воздухе зависли знаменитая шхуна “Юнона”, канаты и артисты с музыкантами.
— Но время такое временно, героем страна беременна…
Резкий музыкальный удар из легендарного спектакля, блестящий хор и слова Марка Захарова:
— Между прочим, названием “Ленком” мы обязаны Николаю Петровичу. Это он тогда спросил, почему наш театр — молодежный и дерзкий — должен называться “дважды орденоносный…” и так далее.
Караченцов с женой сидит в девятом ряду, и через несколько минут рядом с ним сядет его режиссер. Начало вечера — очень мужское: Кобзон, Розенбаум, Газманов, Лепс… Как врач, Розенбаум желает Караченцову только три вещи: хорошего настроения, хорошей погоды и рядом хороших друзей. В последнем сомневаться не приходится: в зале только друзья.
Самая элегантная краска вечера — Вайкуле. Лайма поет про “мое высочество”: “Я за тебя молюсь, я за тебя боюсь…”, отпускает в зал с ладоней поцелуй, как птицу. Зал поражен ее костюмом, который можно назвать “два в одном”. Как выглядит? Представьте, что за спиной черной брючной пары болтается белое кружевное платье невесты. И белые кружевные манжеты — из рукавов пиджака. Все-таки Лайма — самая большая затейница нашей эстрады.
Поют ленкомовцы, поют эстрадники — с явным преимуществом театральных. Самые большие аплодисменты и крики “браво!” достаются, как это ни странно, студентам из Екатеринбурга. Ничего, собственно, странного: Караченцов захотел, чтобы на его вечере выступали ребята с Фестиваля актерской песни имени Миронова. Не то что выступили, а перевернули зал лихо сделанной песенкой “В Кейптаунском порту”…
— Ты не ходи туда, где можно без труда найти себе и женщин, и вина, — поет пятерка в тельняшках, заворачивая знаменитый шлягер то в “Яблочко”, то в Дунаевского.
Уже идет третий час, публика начинает уставать. “А каково Караченцову?” — думают многие, заглядывая на девятый ряд. Он держится, хотя вначале, когда пели из “Юноны”, я видела слезы на его глазах. Потом узнала, что он просил курить и ему даже кто-то на коленках, чтобы не мешать публике, принес зажженную сигарету с пепельницей.
В финале были Тамара Гвердцители с Дмитрием Дюжевым, мужское трио (Дюжев, Дятлов, Колдун) со шлягером из мюзикла “Нотр-Дам”, детский хор с “Аллилуйей” из “Юноны”, который поддержали ленкомовцы. Этот мощный финал оценили все, кроме одного маленького мальчика, который крепко спал на руках у матери. Это был внук Караченцова — Петя, ужасно на него похожий.
Можно сколько угодно говорить об удачах и неудачах вечера, которых хватало, но есть вещи поважнее эстетических оценок. А важно то, что артист и его театр снова вместе.
