Убить пересмешника

Принятая Госдумой в первом чтении поправка в Закон о СМИ, которая существенно ограничивает свободу прессы, заставила высказаться многих экспертов. Среди них — член Общественной палаты адвокат Павел Астахов.

Какие ловушки для газет, ТВ и радио заложены в пресловутой поправке? Где граница между вторжением журналиста в частную жизнь героев своих публикаций и правом распространять информацию? Как на Западе власть судится с прессой? Об этом читайте в статье г-на Астахова.

Преследование журналистов всегда крайне негативно отражалось на состоянии общества. Известное уголовное дело против журналиста Вадима Поэгли за вполне объективную критику министра обороны причинило молодой российской демократии и судебной системе больше вреда, чем дефолт 98-го года. Сильная исполнительная и законодательная власть не боятся ни резкой критики, ни откровенных репортажей. Именно пресса в свободной стране обеспечивает связь между государством и обществом. Поэтому открытость и прозрачность государственной деятельности невозможны без свободной прессы. Закрытие газет, приостановление вещательной лицензии, отключение программ и телеканалов от вещания — вот неполный перечень мер, ожидающих нас в ближайшее время, если будет принята поправка в Закон “О СМИ”, позволяющая без суда закрыть любое СМИ.

Государственная дума в первом чтении приняла пресловутую “поправку Шлегеля”. Одобрена новая норма о возможности закрытия СМИ в случае распространения сведений, не соответствующих действительности, порочащих честь, достоинство, деловую репутацию, в упрощенном порядке. То есть в случае необходимости государство может набросить удавку на любое издание, телеканал или радиостанцию. После принятия новой поправки суды будут полностью избавлены от скрупулезного исследования доказательств, представленных в рамках многочисленных споров с журналистами о защите чести, достоинства и деловой репутации, а все полномочия по принятию решения переданы государству в лице контрольного ведомства — “Россвязьохранкультуры”. По сути устанавливается внесудебный порядок лишения любого СМИ права на распространение информации.

Иски Федеральной службы исполнения наказаний, губернаторов, судей, налоговиков, подразделений Министерства внутренних дел и прокуратуры и даже картинной галереи — вот растущий список органов и учреждений, которые пытаются вложить свой странный вклад в создание судебной практики по делам о защите деловой репутации. Вопреки принятым международным принципам, закрепленным в Европейской конвенции по правам человека, которая обязательна и для России, деятельность госмеханизмов по-прежнему надежно укрыта от критики и прозрачности. Как только общество через журналистов пытается приподнять завесу над тем или иным нарушением, государство со всей силы обрушивается на такое СМИ.

Любое взыскание, а тем более наказание, должно быть соразмерным совершенному деянию, справедливым и восстанавливать нарушенное право. Является ли таковым закрытие СМИ вне судебного порядка? Ответ категоричный: нет. Для защиты существует более чем достаточно способов, закрепленных в Гражданском кодексе: возможность потребовать по суду опровержения порочащих честь, достоинство или деловую репутацию сведений; право на опубликование своего ответа в тех же средствах массовой информации; возмещение убытков и морального вреда, причиненных распространением указанных сведений. Поэтому репутация и доброе имя не защищаются закрытием газеты, разорением редакции или избиением журналиста. Поэтому “поправка Шлегеля” уже изначально обречена на признание ее неконституционной. Однако не замечать, с какой готовностью проголосовали коллеги-депутаты за внесенную норму, тоже нельзя. Очевидно, что они настроены решительно и у них не вызывает сомнения необходимость преследовать “зарвавшихся писак” — как выразился один из обиженных парламентариев. Не замечать подобного настроения журналисты не имеют права. Уровень терпимости в нашем обществе, к сожалению, крайне низок, но и степень неуважения к неимущественным правам, таким, как право на личную жизнь, семейную тайну, неприкосновенность частной жизни, порой превышает все допустимые пределы в сфере печатного слова. При этом судебная практика не всегда идет в правильном направлении. Существующие нормы зачастую неправильно толкуются и применяются судами. Но даже в этой ситуации не стоит торопиться с введением поправок, ставящих все СМИ вне закона. Россия обязана выполнять обязательства, принятые в связи с присоединением к Европейской конвенции по правам человека. В силу ст. 15 Конституции РФ ее действие имеет абсолютный приоритет перед национальным правом. Провозглашенная в ст. 10 Конвенции свобода массовой информации абсолютна и не может быть ограничена. В подтверждение данного постулата Европейский суд по правам человека (далее ЕСПЧ) рассмотрел уже сотни прецедентов и в абсолютном большинстве из них всегда вставал на сторону журналистов.

Прежде всего основной задачей любого суда является нахождение разумного и справедливого баланса между нарушенным правом (благом) и свободой слова. И в этой связи необходимо вспомнить об одном из старейших дел ЕСПЧ — деле “Санди таймс” (The Sunday Times) против Соединенного Королевства (1979 г.). Европейский суд подчеркнул, что защита свободы выражения политических мнений и прессы должна пользоваться приоритетом: “На средствах массовой информации лежит обязанность распространять информацию и идеи, касающиеся … сфер деятельности, представляющих общественный интерес. Этой функции средств массовой информации сопутствует право общественности получать информацию”. В деле “Санди таймс” сформулирован важнейший принцип, который с тех пор является определяющим и применяется во всех делах, связанных с нарушением СМИ каких-либо прав. Этот принцип сформулирован в ответ на довод правительства Великобритании о том, что принятыми против СМИ мерами не был нарушен баланс защищаемых прав (в деле “Санди таймс” это право на получение и распространение информации и право на беспристрастное отправление правосудия). Суд заявил, что он “подходит к этому вопросу иначе”: речь идет не о балансе между двумя конфликтующими принципами, а только об одном принципе, и этим принципом является свобода слова.

В США со времен Авраама Линкольна этот вопрос решается четко и просто. После того как президент Линкольн отказался преследовать газету и журналистов, разместивших весьма оскорбительные карикатуры на него, система прецедентного права получила новое правило: “Свобода слова и информации всегда выше и шире личных интересов отдельного гражданина”. Тем более если речь идет об избранном руководителе страны, публичном человеке или чиновнике. Именно так была установлена так называемая “доктрина публичности”. Подобное правило существует и в практике ЕСПЧ. Известны случаи, когда журналисты не просто залезали в бельевой шкаф государственных деятелей, но даже неуважительно и оскорбительно высказывались о них в ходе полемики. Естественно, не могут быть оправданы явно преступные действия, такие, как оскорбление и клевета, однако по поводу резкой критики, даже провокации в отношении объекта публикаций Европейский суд посчитал необходимым заступиться за журналистов. Так родились правила, обязательные и для всех российских судов. Европейский суд на основании Конвенции и состоявшихся решений прямо запрещает ограничивать свободу выражения мнения в сфере политических дискуссий и обсуждения вопросов, имеющих общественный интерес (Обершлик против Австрии); требовать нарушения конфиденциальности источника информации и раскрытия его (Гудвин против Великобритании); запугивать, ограничивать и разорять журналистов и СМИ (Толстой-Милославский против Великобритании)...

Но главное и незыблемое правило состоит в том, что пресса играет особую роль в правовом государстве. Распространения информации и идей по вопросам, касающимся функционирования системы правосудия — учреждения, жизненно важного для любого демократического общества. Пресса является одним из инструментов, с помощью которого политики и общественное мнение могут удостовериться, что судьи исполняют свои нелегкие обязанности в полном соответствии с той целью, которая лежит в основе возложенной на них задачи.

Недавно один сенатор, пострадавший в свое время от журналистских расследований и публикаций про свои похождения, а ныне отчаянно пытающийся поквитаться с “обидчиками”, обозвал настырного журналиста “псом”. Я не могу не согласиться с этим суждением. Во-первых, собака — друг человека, во-вторых, его защитник, в–третьих, лучшая сигнализация. Но прежде всего потому, что именно так предложили называть журналистов судьи Европейского суда по правам человека: “Репортажи, основанные на интервью — неважно, отредактированных или нет, — представляют собой одно из важнейших средств, при помощи которых пресса может играть свою исключительно важную роль “сторожевого пса общества” (дело “Йерсилд против Дании”).

А обиженному сенатору и всем “потерпевшим” следует напомнить слова великого писателя и гуманиста А.П.Чехова: “Честь нельзя отнять, ее можно потерять!”