В Госдуме перед утверждением в новой должности Владимир Путин не собирался откровенничать перед депутатами. И потому прогнозы экономической политики нового правительства вызывают особый интерес.
Первое, что сразу бросается в глаза, — отсутствие в речи ВВП каких бы то ни было упоминаний о “программе 2020”. Если речь шла о долгосрочных планах деятельности правительства, то упоминались либо периоды в течение “10—15 лет” (без конкретной привязки к датам), либо стратегии развития до 2030 года, которые носят еще более общий характер.
Весьма показательным может оказаться то обстоятельство, что, пылая праведным гневом по отношению к коррупции, будучи президентом, при переходе в премьерский статус Владимир Путин практически обошел этот вопрос в Госдуме. Тема борьбы с этим злом прозвучала лишь в ответах на вопросы депутатов, да и то как-то скромненько.
Более или менее конкретные предложения прозвучали в речах Путина только в отношении нескольких сфер экономики. Как ни странно, но чуть ли не главным приоритетом стал финансовый рынок. На котором необходимо “упорядочить систему государственного регулирования”, сформировать собственные нормы права (а то пользуемся до сих пор международными и даже — о ужас! — английскими), создать массовый класс инвесторов (для чего стимулировать появление крупных публичных компаний и размещение их акций на внутреннем рынке) и сформировать для них комфортный налоговый режим. Фондовый рынок, кстати, немедленно отреагировал на эти слова Путина ростом. Правда, рост был вызван и обещанием снизить налоговую нагрузку на нефтяные компании, у которых сейчас через налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ), экспортные пошлины и прочие сборы государство забирает 75—80% прибыли. Из-за чего вяло разрабатываются новые месторождения, а старые выводятся из оборота при повышении издержек.
Для частных инвесторов и спекулянтов, вкладывающих деньги в бумаги российских нефтяных компаний, такого обещания более чем достаточно. Для большинства россиян, скажем прямо, маловато. Нас в меньшей степени интересует размер прибыли “Роснефти” или “ЛУКОЙЛа” в условиях, когда стоимость 1 л бензина АИ-95 уже превысила доллар, что дороже, чем в США. Зато было бы интересно, как правительство собирается установить облегченный налоговый режим для вырабатываемого топлива для внутреннего рынка. По крайней мере до тех пор, пока средние зарплаты в США и России не сравняются.
Большинство россиян не испытывают немедленной потребности в облегчении налогов для фондового рынка. Зато почти все заинтересованы в том, чтобы доход по банковским вкладам пусть и ненамного, но превышал инфляцию. Хотелось бы также услышать про конкретные меры по обузданию роста цен, обеспечению страны своей сельскохозяйственной продукцией, повышению доступности жилья. Но здесь по большей части присутствовали лишь общие фразы. Конкретика прозвучала лишь в обещании с 1 января 2009 года установить минимальный размер оплаты труда на уровне среднего по стране прожиточного минимума 4-го квартала 2007-го — 4330 рублей. И индексировать доходы, в первую очередь пенсионеров, в соответствии с инфляцией. Но без четко проработанных мер по борьбе с ростом цен эти повышения будут съедены инфляцией еще до того, как произойдут.
Удостоились защиты со стороны бывшего президента и грядущие повышения тарифов естественных монополий. На этом фоне самим монополиям было бы неплохо вести себя более скромно. Вот, к примеру, каждый из игроков футбольной команды “Зенит” получит от “Газпрома” за выход в финал Кубка УЕФА после победы над немецкой “Баварией” по $400 тыс. В общем, сумма для газового монополиста не столь уж и значительна — около $8 млн. Но как-то неискренне после этого выглядят аргументы по повышению тарифов на газ для бюджетников.
В общем, понятно одно — никаких революций в экономике ожидать не следует. А дежурные заклинания об инновациях скорее всего ими и останутся. Путин держит слово. Преемственность его политики обеспечена.
