Шведская семья — просто театр

Волку вспарывают живот и вместе со съеденной, но еще не переваренной бабушкой извлекают внучку, Жучку и сосиску. Мальчик видит сон и превращается в Маугли. А добропорядочные родители милой блондинки — в упырей. Эти страшилки наряду с умилительными историями и тупиковыми темами в конце мая поднимал шведский театр для детей. На юге страны, в старинном университетском городке Лунде, прошел второй фестиваль под названием “БИБУ”.

Это не детская абракадабра про каких-то там Баба с Бибой. БИБУ — это аббревиатура достаточно скучного на первый взгляд сочетания: фестиваль спектаклей для детей и юношества. Звучит казенно, а аббревиатура  - веселенькая. Содержание  — дерзкое. С погодой “БИБУ” явно везет — солнце на безоблачном небе и 18 градусов по Цельсию дают отмашку: “Разде-вайсь!” Все делают под козырек и немедленно сбрасывают свитера и куртки, ловя момент, редкий для этих мест. Это время года здесь называют “между черемухой и сиренью”. Старый университетский городок утопает в белых и розовых кистях звездочных соцветий и пахнет, как парфюмерная фабрика. Но не до прелестей природы — надо идти в театр. Идем. Попадаем буквально в младшую группу детского сада.

Куклы играют в дочки-матери

На это представление (“Как Долли ходила в детский сад”) про популярный персонаж — куклу Долли — собралась одна малышня с родителями. У некоторых — соски во рту. Интересно, что они видят и понимают в театре? А видят они, сидя на коленях у родителей, большую-большую кровать, в которой просыпается кукла. Не перчаточная, не тростевая, а обычная, что продается в магазине. Круглая голова с четырьмя нагло торчащими завитушками, рот — пуговкой, серое пальто. Не гламурная Барби в розовом и со стразами, а смешная девчонка, у которой характер ой-ой-ой.

Ситуация на кровати как в детской игре, ведь дети обожают играть во взрослых: в дочки-матери и ничего не боятся. Вот и Долли проснулась и начала вести самостоятельную жизнь. Укладывает крокодила спать, ищет ухо кролику, наряжает капризную мартышку. А в финале на кровати появляется круглый стол с детской посудкой и начинается пир горой: с Долли, крокодилом, кроликом и мартышкой…

Два артиста — немолодой мужчина и молодая женщина — 45 минут играют на открытом приеме: они не прячутся, не говорят ломаными детскими голосами. Они настолько растворяются в куклах, что их просто перестаешь замечать.

Этот театр из Стокгольма основала известная Сюзанна Линд. После спектакля она рассказывает:

— Двадцать лет назад в Швеции никто не хотел заниматься театром для самых маленьких. Мы начали, и вот видите…

Видим — малышня в памперсах смеется, хлопает в ладоши. И не какой-нибудь самодеятельности, которой можно простить неумение во имя любви к детям, а профи экстра-класса. У которых за простотой и наивностью никогда не увидишь колоссального труда — все легко, изящно, качественно.

Драная кошка из живота

“Сказочно!” — сказали братья Гримм”. И на сцену маленького театра выходят двое — уборщик с тележкой и пожилая дамочка в голубом халатике и шляпке. Всё, что лежит в тележке: тряпки, жидкость для мытья, щетки — всё, как выяснится дальше, сгодится для игры.

А играет эта странная пара в “Красную Шапочку”, где всё как положено: девочка с шапочкой, волчара, бабушка, охотники. Всё, да не всё, потому что первый план старой сказки имеет еще несколько планов. Например, в виде комментариев бабушки. В виде участия в действии маленьких зрителей.

Вот, кстати, о бабушке. Ее играет мужчина. И настолько точно, что стопроцентно веришь, он — настоящая бабушка, причем с биографией. Такая бабуля была институткой, шалуньей, может быть, курила пахитоски, читала умные книжки, ну а когда вышла на пенсию, стала благородной дамой, попавшей в неловкую ситуацию с каким-то там пошлым волком.

После спектакля оказалось, что артист-бабушка — клоун. А как известно, чем старше персонаж клоуна, тем больше веришь в искренность его наивности. Не говоря уже о том, что клоунское начало превращает любую игру в умориловку. Вот, кажется, дошло дело до страшного — поедания бабушки. Трагедию решили с помощью теневого театра: на ширме видно, как волку огромным ножом вспарывают живот, а оттуда достают бабушку, внучку, а заодно драную кошку и длинную сосиску. Смех — детские страхи сняты юмором.

Уникальность этого театра и представления заключалась в том, что на сцене один артист был глухонемым, но в паре с клоуном он работал настолько здорово, что не возникало мысли о каком-то его физическом ущербе. На представление привели группу детей из школы для слабослышащих, и надо было видеть, с какой любовью, а не осторожностью работал с ними клоун, который прекрасно владел азбукой глухонемых.

А вместо глазок — пуговицы

На “БИБУ” не меньше спектаклей и для подростков. Молодежная труппа из Стокгольма вывела на сцену ну просто Хичкока с его ужастиками. Всё начинается как в обычных семьях — ребенок (коренастая блондинка) пристает к родителям, которым, как всегда, не до нее: мама работает на телефоне, папа вечно с кастрюльками по хозяйству. В новой квартире, куда въехала эта обычная семья, есть дверь, за которой — о, ужас! — Куралин (так зовут героиню) обнаруживает другую реальность: родители точно упыри-злодеи, говорящий кот-крысолов. Глазки у упырей сделаны не из  шариков для пинг-понга,а из больших пуговиц с четырьмя дырочками — зрелище жутковатое.

Спектакль интересен своей актуальностью: мало кто обращает внимание на детские возрастные страхи, комплексы. А замечателен он хорошей игрой артистов и сценическими придумками.

Детям — про аборт?

Да-да — похоже, у шведских мастеров нет секретов от детской публики. Впрочем, на спектакле “Жизнь и смерть всегда вместе” детей особо и не наблюдалось. И правильно — эта история больше для родителей. Он воплощен достаточно странными, если не сказать, страшными средствами. Длинные листы бумаги закреплены на деревянных подпорках. Листы нарочито криво вырезаны и черным карандашом оформлены под людей — с длинными телами и маленькими головками, по которым размазаны редкие волосы.

От имени главной героини артистка делится своими сомнениями и страхами — она боится выпускать ребенка на дорогу жизни (тут же выкатывается бумажная дорога), потому что на ней очень опасно. И в результате рассуждений героиня приходит к выводу, что лучше ей сделать аборт — “не родись, мой сын, не родись”. Как результат столь решительного действия — в финале она держит в руках то ли гробик, то ли могилку с крестом.

Трусихи, Маугли, хей-хоп

Столь депрессивное восприятие мира вызвало спор у теоретиков. Противники подобной тональности не спорили, а как практики предлагали свое решение. Например, молодая труппа из Гётеборга вышла на сцену в хоккейной форме и показала класс степа. Гордость шведов — команда “Тре крунур” — барабанила по сцене лихо, предлагала забавные трюки и музыкально-танцевальное зрелище.

Другой театр — тоже из Гётеборга, напротив, представил тихую историю снов маленького мальчика — “Мальчик-газель”. Он настолько одинок, что решил остаться во сне, где жил, как Маугли, — на дикой природе с дикими животными. И с ними прошел все стадии становления — встал на ноги, испытал потерю, почувствовал ответственность за другого. Тихая нежная история по воздействию оказалась сильнее шумных представлений.

— Какое впечатление произвел шведский театр на профессионалов? — поинтересовалась я у специалиста в области театра для детей Терезы Дуровой.
— Шведы работают не для детей, а для себя. Такое ощущение, что, выходя на сцену, они забывают собственный возраст. Шведские артисты и режиссеры, во всяком случае, те, которых я видела, не потеряли в себе детей.

У нас, к сожалению, мало или совсем не знают шведский театр. В следующем году на фестивале “Гаврош” случится шведский сезон, и тогда у родителей и их детей будет шанс убедиться в том, как взрослые сохраняют в себе детей.

Автор благодарит за помощь в подготовке материала отдел культуры шведского посольства.