В застое была такая присказка: “Превратим хрусталь в золото!” Она означала, что пришла пора сдавать бутылки. А наименее обеспеченные граждане выходили на “зеленую охоту” на улицы. При цене пивной бутылки 20 копеек (полная стоила 50) это имело смысл. Сейчас же Москва (особенно ее традиционно “тусовочные” места и окрестности станций метро) завалена пивной стеклотарой. По битому стеклу ходят прохожие и ездят авто, но даже нищие предпочитают просить милостыню, а не заниматься сбором бутылок. Почему так происходит — решил выяснить “МК”.
Станция метро “Новокузнецкая” — одно из мест массового сбора народа по вечерам. Недавно там открыли новый фонтан, и нарушать закон о запрете пития пива на улицах стало особенно приятно. Пустых бутылок вокруг — в разы больше, чем людей. И никто превращать хрусталь в золото не торопится. На лавочке блаженно нежатся местные бродяги — Андрей и Серега. Ненавязчиво интересуюсь у “санитаров города”, почему сотни экземпляров стеклянного добра пропадают.
— Куда его девать? — рассуждают бомжи. — Одна бабка тут все еще собирает, но ближайший пункт — аж за “Павелецкой”. А принимают бутылки сейчас всего-то по рублю за штуку, но не все подряд — только из-под нескольких марок иностранного пива. А бутылки из-под нашего стоят вообще копейки, да и не принимают почти нигде. Так что с этой мелочью возни больше, нам проще у доброго человека попросить добавить на пиво.
Еще одна большая стеклопомойка Москвы — у ст. метро “Чистые пруды”. Знал бы Грибоедов, что вокруг его памятника будет валяться столько стекла, понял бы, что не только от ума горе. Создается впечатление, что бутылки здесь выдувают, а потом сушат на солнце. Что вообще-то недалеко от истины. Люди всех возрастов и социальных слоев методично “дуют” пивко под одобрительными взорами милиционеров. Здесь я только за первую минуту, не сходя с места, насчитал 41 емкость. Умножаю на 20 копеек — и получаю на выходе бутылку “застойного” коньяка. Но нынешним бездомным хуже, чем алконавтам начала 1980-х. Им 20—40 рублей на самом деле выпросить проще.
Перебираюсь на “Манеж”. Ну, думаю, здесь-то объемы должны быть просто фантастические, а значит, кто-нибудь непременно собирает и реализует стеклотару. А вот и нет: и бутылок меньше, чем на “Прудах”, и не собирает их никто. В Александровском саду легко насчитал штук 30 пустых “пузырей”. Но местные бомжи на них даже не смотрят. Один из них, Валера, изложил свое кредо:
— Горбатиться за копейки? Пусть бабули нищие себе так на хлеб зарабатывают! Я себя не на помойке нашел!
А вот как раз и бабуля мимо прошла. Но собирает она не бутылки, а пустые алюминиевые банки. Причем сдавать их ездит аж в Салтыковку.
— В автоматах этих (имеются в виду городские автоматы по приему банок) платят по 10 копеек, в приемных пунктах по 30, ну а в Салтыковке вообще по 40, — поясняет пенсионерка. — Вот туда я и езжу, а то невыгодно.
Две работницы “Гормоста” говорят, что собирают здесь бутылки только они да еще буквально пара бабуль:
— Но мы их не сдаем. Собираем в пластиковые мешки, а потом мусоровоз забирает. Сколько в день? Даже не можем назвать примерную цифру. Очень много бутылок люди выбрасывают…
Для полноты общегородской картины бутылочного нашествия заскакиваю на Пушку. И прямо у памятника Александру Сергеевичу насчитываю целых 47 бутылок. Те еще “бухарики” они с Грибоедовым…
Чтобы выяснить, почему фактически вышла из строя система вторичного использования тары, “МК” обратился на один из крупнейших пивных заводов. И вот что нам там ответили:
— В прошлом году около 50% нашей продукции было разлито в “оборотную” стеклотару. Но в нынешнем сезоне мы от этого начали отходить. Сами посудите: мы принимаем от стеклопунктов бутылку за 2 рубля. А сдают ее туда зачастую за 10—20 копеек. Естественно, человек, сдающий посуду, еще и мыть ее за такие деньги не станет. И вот мы дважды пропускаем тару через бутылкомоечную машину, а она все равно остается грязной. Отсюда большой процент выбраковки. Возиться со стеклотарой приходится слишком много. Поэтому мы предпочитаем иметь дело с новой посудой. Так же поступают и другие крупные производители. Тем более что каждый завод принимает, естественно, только “свою” тару, бутылки сейчас у большинства фирменные, рельефные. И кому это надо — возиться с сортировкой?
Вот все и встало окончательно на свои места. В таких условиях городским властям скоро, видимо, придется окончательно свернуть пункты приема стеклотары. А москвичам — смириться с горами грязной посуды на вечерних улицах. Хорошо хоть до утра большую часть стекла дворники собирают, а иначе столица окончательно бы остекленела.
КАК И ПОЧЕМ СДАЮТ БУТЫЛКИ ЗА ГРАНИЦЕЙ?
