— Александр Александрович, я поставила шесть пьес. С каждой пьесой мне все страшнее. Что мне делать с моим страхом?
— Вы ко мне как к врачу — кому лекарство, кому полоскание прописать. А я врач в прошлом.
Так начал свой мастер-класс в летней театральной школе СТД под Звенигородом Александр Калягин. На очереди за ним шел другой Александр — Ширвиндт.
В этом году на занятия в летней театральной школе собрались молодые актеры со всей России, стран СНГ, Англии, Дании, Финляндии. Почти месяц они наслаждаются хвойным звенигородским воздухом и занятиями по актерскому мастерству. Александр Александрович прежде всего с аппетитом позавтракал, а потом начал мастер-класс, напоминавший скорее прием у доктора. “Партнерша меня подавляет на сцене, как себя вести?” Или: “С каждой пьесой мне все страшнее”. На что доктор Калягин (в прошлом врач “скорой”) отвечал:
— Да, есть страх, есть ужас. Я теперь понимаю, почему умер мой друг, великий Женя Евстигнеев. В Лондоне ему должны были сделать операцию на сердце. И врач, как у них принято, показал ему на снимке: тут мы вырежем, этот сосуд сюда, этот туда… И именно в этот момент он умер. Потому что фантазия актера без-гра-нич-на.
— Как вам поколение молодых актеров? — поинтересовался “МК” у Калягина.
— Компьютеры появились, ракеты летают, а проблемы у актеров те же. Как реализоваться, как донести огонь, что внутри.
А вот Ширвиндт вышел к классу без любимой трубки и вернулся к ней только после занятия. Александр Анатольевич сыпал своими коронными репризами с интонацией усталого флегматика.
Репризы от Ширвиндта:
• В “Щуке” после Этуша я самый старый преподаватель, я преподаю 50 лет. А студентки приходят — глазки мне строят.
• Раньше у преподавателей была задача — раскрепостить актера. Сейчас актеры приходят после снятия в прокладках и “фабриках звезд”. И задача — закрепостить.
• Актер — это национальность, а не профессия.
