1 июля прекратила существование РАО “ЕЭС”. Госэнергохолдинг окончательно разделился на несколько независимых компаний, акции которых начали котироваться на бирже и стали доступны для частного инвестора. Однако ожидаемого взлета котировок, несмотря на прогнозы экспертов, пока не получилось. Скорее, наоборот.
Переменный ток
Как известно, главной целью реформы энергетики была необходимость поиска инвестиций для масштабной модернизации отрасли. Потенциальных инвесторов, в том числе и частных, завлекали разностью цены готовой продукции (переменного тока) в России и на мировом рынке. Разница действительно значительна: в России оптовая цена электроэнергии — около $1000 за мегаватт, в то время как в США около $2000, а в Евросоюзе еще дороже.
Архитекторы реформы утверждали, что стоит только аккуратно разделить единый энергохолдинг на государственные передающие сети (ФСК — Федеральная сетевая компания) и частных поставщиков дефицитной и дорожающей электроэнергии (генерирующие компании), как инвестиции для последних польются рекой. На полученные средства генерирующие компании сумеют быстро провести модернизацию и достигнуть процветания. А с ними и их инвесторы.
В реальности же все оказалось не так гладко. Например, обыкновенные акции крупнейший генерирующей компании — Гидро ОГК — за июнь подешевели на ММВБ на 19%. Акции ТГК за тот же период в среднем потеряли от 2% до 7%. Неудачны были и дебюты: 16 июля на ММВБ открылись торги акциями ФСК — бумага потеряла 17,7% за три дня торгов. Практически одновременно — 17 июля — на ММВБ стартовали торги акциями “Интер РАО”. Итог печален: за два дня торгов бумага потеряла 8%.
В то же время по итогам июня в десятке лидеров роста на российском фондовом рынке находятся шесть компаний энергетической отрасли. Причем тройка лидеров — полностью энергетическая. Так, акции Костромской СК в июне выросли на 48,77%, что позволило ей выйти на первое место. Ненамного отстала и Пензенская СК (41,42%). Правда, далее следует резкий разрыв в доходности: занявшие третье место привилегированные акции Ярославской СК в июне подорожали на 28,26%.
Налицо парадокс: растут акции региональных СК, а бумаги крупных ОГК и ТГК — падают. В то же время, по уверениям участников рынка, именно у крупных компаний наибольший потенциал роста. Для мелкого инвестора сложившаяся ситуация весьма печальна, поскольку он был ориентирован рекламой именно на крупные публичные компании. Но самое главное: в силу низкой ликвидности бумаг попытка частного инвестора купить растущие акции региональных СК наталкивается на большие технические сложности.
Недостаток мощности
Основная причина несовпадения реальной и ожидаемой картины — недоверие и недостаток в отрасли стратегических инвесторов. В начале реформы предполагалось, что они придут с внешних рынков. Даже в 2007 году высокопоставленные менеджеры РАО “ЕЭС” не пропустили ни одного экономического форума. И по итогам каждого заявляли, что западные инвесторы готовы вкладываться и ждут лишь завершения реформы. А представители инвесторов, как правило, давали понять, что эти прогнозы оправданны.
Не теряют иностранцы интерес к российским энергетическим активам и сейчас. Вот только интерес этот никак не воплощается в реальные инвестиции. И не только мировой финансовый кризис тому виной. Просто крупные инвесторы хотят посмотреть на результат — появится ли в России в результате реформы рынок электроэнергии. Более всего их интересует, действительно ли многочисленные ОГК, ТГК и СК управляются по публичным принципам. В российской специфике институциональные инвесторы разбираться не хотят и не обязаны. Им подавай прозрачные финансовые отчеты компаний и результаты независимых аудиторских проверок. Ни одна из “дочек” бывшего РАО “ЕЭС” этим похвастаться пока не может, поскольку эти компании слишком молоды.
Но самое главное, чего ждут иностранные инвесторы, — стабилизации российского законодательства по защите прав миноритарных (владеющих небольшими долями) акционеров. Достаточно сказать, что лишь 17 июля 2008 года президиум Высшего арбитражного суда РФ постановил, что “акционер, чья доля сократилась при размывании уставного капитала, вправе требовать восстановить его прежнее корпоративное участие”. Следовательно, до последней недели мажоритарный (самый крупный, как правило, с долей более 20—30%) акционер мог, не считаясь с мнением остальных, “продавить” на общем собрании решение о дополнительной эмиссии акций и тем самым резко уменьшить долю миноритариев в капитале и в распределении прибыли.
Примеров подобных решений даже в крупных российских компаниях десятки, и западные инвесторы прекрасно об этом знают. Особенно болезненную реакцию у них вызывали случаи, когда мажоритарием является государство. В энергетике даже после реформы государство или полугосударственные холдинги зачастую остаются владельцами или контрольного, или блокирующего пакета акций, то есть мажоритариями. Энтузиазма западным инвесторам это не добавляет.
Внутреннее напряжение
Инвестиции можно, однако, найти и внутри России. Но и здесь не все так просто. Внутренний инвестор зачастую приходит в энергетику не с целью получения прибыли от деятельности компании, а с целью получения контроля над конкретным активом. Причем он начинает активно вмешиваться в производственный процесс. Зачастую при этом решаются не задачи повышения эффективности и развития энергетической компании, а в первую очередь задачи внутреннего стратегического инвестора.
В качестве примера можно привести титаническую битву между “Газпромом” и правительством Москвы за контроль над “Мосэнерго”, разыгравшуюся в конце 2006 года. При этом “Газпром” с самого начала озвучил планы перевода электростанций Московского региона на собственный газ и уголь. А московское правительство, при всем к нему уважении, все же в первую очередь озабочено планами развития города, а не отдельно взятой компании “Мосэнерго”.
Как известно, тогда победил “Газпром”, купив 7 декабря 2006 года пакет в 19,87% акций компании. Для частных инвесторов это оказалось выгодным: за июнь акции “Мосэнерго” подорожали почти на 3,5%. Видимо, газовый гигант всерьез взялся за осуществление программы модернизации.
К сожалению, бумаги “Мосэнерго” остаются пока чуть ли не единственным примером извлечения мелким частным инвестором доходности из роста акций публичной компании энергетической отрасли. Из роста котировок других компаний частный инвестор мог бы извлечь доход, разве что обладая инсайдерской информацией. Причина проста: в Москве за актив боролись крупные структуры, публично озвучившие свои планы. В регионах же часто неясно, будет ли борьба вообще и кто реально стоит за борющимися сторонами.
Впрочем, если частный инвестор проживает в регионе и знает местную специфику, то он может получить свою долю пирога и от роста котировок региональных СК. Но при этом следует помнить, что если реальной борьбы за местный энергетический актив не будет, например, стороны договорятся, то вероятность получения дохода от вложения в такие бумаги равна нулю.
То же самое — на федеральном уровне. Если внутренних претендентов на данный актив нет (а иностранцев когда еще дождемся!), то бумаги крупных энергетических компаний влачат жалкое существование. И вложения в них в краткосрочном периоде (1—3 месяца) представляются бесперспективными.
Иное дело — более долгосрочные вложения. При длительности вложения более года предсказания аналитиков о перспективах отрасли обретают смысл. Поэтому продавать энергетические бумаги в настоящее время тоже бессмысленно — они находятся на “дне” своей стоимости.
Меж тем многие частные инвесторы сейчас активно “сбрасывают” бумаги, полученные после ликвидации РАО “ЕЭС”. Отсюда столь резкое падение котировок. Если частный инвестор имеет возможность отвлечь деньги на срок от шести месяцев до года, то на этом в принципе можно устроить спекуляцию. Купить бумаги сейчас и на полгода забыть про них. А зимой посмотреть, где началась реальная борьба за энергоактивы. Какие-то из энергетических бумаг за это время обязательно вырастут, причем результат роста по идее должен окупить затраты на весь энергетический портфель.
