И квасом единым

Павлинам в монастыре особая благодать

Сейчас трудно представить, что серпуховский женский Владычный монастырь лежал в руинах каких-то пятнадцать лет назад. Для истории это не срок. Для обители — время возрождения из пепла. Летом здесь по-особому благостно и красиво. Цветет все подряд — деревья, розы, травы. Ощущение, что именно таким должен быть рай на земле. Но в монастыре на эту тему не принято говорить. Да и некогда пустословить. У всех обитателей обители — дел по горло. Хозяйство разрастается, а рук, как всегда, не хватает. Корреспондент “МК” посмотрела, чем сегодня живет женская обитель.

На выставку — с иконой

Когда в монастыре жили пять монахинь, их не было видно из-за бесконечной занятости, возникавшей вследствие бесконечной же череды дел. Владычный возрождался с 1995 года трудно, но неукоснительно. С Божьей помощью, как принято здесь говорить. Теперь в обновленных стенах 18 монахинь. И их опять же не видно. Окрепшая обитель требует еще больших забот. Конечно, во всех делах участвуют еще и послушницы, и трудники — люди, работающие в монастыре и живущие при нем же. У каждого свой круг забот и обязанностей, из которых и соткана канва жизни во Владычном.

Понятно, что главное — службы, молитвы, общение с паломниками, которые в немалом количестве ежедневно прибывают, чтобы помолиться у знаменитой иконы Божией Матери “Неупиваемая чаша”, некогда явившейся именно во Владычном монастыре и помогающей побеждать страсть к пьянству, курению, наркотикам, и у других чудотворных образов, самый известный из которых — “Всецарица”, исцеляющий от раковых заболеваний.

А еще миссионерская деятельность. Настоятельница монастыря мать Алексия недавно вернулась с международной православной выставки-ярмарки “Нижегородский край — земля Серафима Саровского”. Раньше ее адресом был областной центр, теперь же границы выставки расширились, охватывая небольшие города. Городец из их числа. Архиепископ Нижегородский и Арзамасский Георгий обратился с прошением к владыке Ювеналию, чтобы сюда привезли список “Неупиваемой чаши”. Вот матушка с иконой и ездила на ту выставку.

Рассказывает, что интерес к образу огромный. С одной стороны, это радует. С другой — печалит. К “Неупиваемой чаше” идут люди, молящиеся за близких, закабаленных греховной страстью. И их с каждым разом все больше.

— Мы икону выставляли в часовне. Возле нее всегда были молящиеся. Вообще на такие выставки приходят люди, которые еще не решаются идти в храм. Им и надо помочь найти дорогу к Богу, — рассказывает мать Алексия, пока мы медленно обходим монастырский двор.

С одной стороны, к нему примыкает настоятельский корпус. Уже практически обновленный снаружи. И теперь восстанавливаемый внутри. С противоположной стороны двора на него смотрит тоже недавно возрожденное здание православной гимназии, в которой занимаются почти сто ребятишек. Мать Алексия сетует, что никак не решается проблема расселения жилого дома, находящегося на территории обители. Уж и деньги, предназначенные на эти цели, по имеющейся у настоятельницы информации, из областной казны в городскую давно перечислены. Но ничего не меняется. Настоятельница устала говорить на эту тему. Особенно с чиновниками. Надеется только на Божью помощь.

Неприятную тему меняем, продолжая осматривать монастырское хозяйство. Внутри двора теплицы с овощами, ягодники, в глубине спрятались хозяйственные постройки. Монастырь старается полностью перейти на самообеспечение. Молоко, сметана, творог, сыр — все свое. Даже на продажу кое-что остается. После порошковых аналогов здешние молочные продукты кажутся немыслимыми деликатесами.

Помните рекламу якобы натурального молока из деревни. Потому, мол, оно такое вкусное, что клевер на лугах сладкий, бабушка добрая. Монастырские буренки к лету откочевывают в село Дракино, там давнее подворье обители. И заливные окские луга. Доят коров послушницы. Стадо небольшое — пять буренок. Мечтают о его увеличении. Но тогда встанут вопросы и с заготовкой кормов. Сейчас косить сено нанимают мужиков. Сенокос нынче тяжелый. Травы вымахали по пояс, но сушить их — сущее наказание. Ливни не дают.

Квасом да киселем недуги лечатся

Специально к сенокосной поре в монастыре традиционно варят квас. Исключительно из натуральных продуктов, без дрожжей. Главная по квасу — послушница Анна. Она во Владычном три с половиной года. Много кваса с той поры утекло. Мастерству приготовления этого исконно русского напитка обучалась у матушки Агнии, келаря монастыря. Была у нее в помощницах. Анна называет мать Агнию Марьей-искусницей, с ноткой грусти говорит, что ее перевели в другой монастырь. Так что теперь квас ей теперь приходится варить самостоятельно.

Сначала сушатся корочки хлеба. Лучше, если они сильно зажаристы, квас получит более насыщенный цвет. На три литра нужно их три штуки, плюс три столовые ложки сахара, горстка изюма. Напиток на три дня ставится в теплое место или прямо на солнце. Потом остается только процедить и пить.

Вот ее же рецепт свекольного кваса. Примерно треть трехлитровой банки заполнить кусочками очищенной свеклы, залить теплой кипяченой водой, добавить опять же три столовые ложки сахара, изюм. Бродить такой квас будет три–четыре дня. Анна утверждает, что сей напиток очень полезен для печени, нормализует давление.

Жаль, что совсем экзотическим напитком стал квас березовый. Даже в монастыре он нечастый гость. Хотя, уверяет послушница, ничего сложного нет и в его приготовлении. Просто надо по весне не полениться набрать березовый сок. На пол-литровую банку сока добавляется 1 чайная ложка лимонной цедры, 3—4 чайные ложки сахара, 4—5 изюминок. Банку закупорить и убрать в холодное место до лета. Квасок готов будет как раз через два месяца. Да такой, что за уши не оттянешь. Этот напиток способен творить чудеса. Он укрепляет сердечную мышцу, слабые легкие, лечит почки, больные суставы, показан аллергикам.

Анна напоминает, что в жаркую пору хорошо идут и кисели. Из ревеня, из разных ягод. Ягоды кладут в воду, доводят до кипения, процеживают. В полученный напиток вливают разведенный крахмал. Вновь ставят на огонь, помешивают до той поры, пока содержимое не начнет булькать. Дольше на огне держать кисель нельзя, пойдет комками.

В монастыре ягоды заготавливают в большом количестве. Разминают их с сахаром и замораживают в формочках. В пост из них морс готовят. Хорошая витаминная добавка к меню получается.

У кошек в обученье

Когда сюда впервые завезли павлинов, не установлено. Скорее всего после 1865 когда, когда мужской доселе монастырь стал женским. Обживали его 400 монахинь и послушниц. Они обзавелись обширным хозяйством. Павлинам в нем тоже нашлось место. Возможно, насельницы обладали некой информацией об этих дивных птицах. Скажем, вполне может быть, что павлины бродили по здешней территории и тогда, когда еще Иван Грозный проводил неподалеку от обители смотр своих войск. Не случайно же именно павлин оказался на гербе Серпухова.

Несколько лет назад обители подарил птицу-красавицу губернатор Московской области Борис Громов. С нее и началась новая “павлинья” история Владычного монастыря. Сегодня в просторном вольере, разделенном на две части, проживают шесть птиц: три самца и столько же самочек. И те, и другие вовсю стараются на ниве пополнения потомства. Самки несут крупные яйца. Монастырь продает их. На вопрос, а почему бы эти яйца не сделать добавкой к монастырской трапезе, показывающая птичье хозяйство монахиня Александра всплескивает руками: мол, что вы, разве можно есть экзотику.

Хотя желающих на нее хватает. Но уже за монастырскими стенами. Было дело, пропало сразу двадцать яиц. Вскоре выяснилось, что их продал любителям экзотической яичницы мужик, приставленный ухаживать за павлинами. Пришлось с ним распрощаться.

Нынче это вотчина трудника Владимира, которого мать привезла в монастырь, спасая от беспробудного пьянства. Она верила в чудодейственную силу “Неупиваемой чаши”. И не зря. Владимир и с питьем завязал, и со своими обязанностями справляется замечательно. Павлины только его и признают. На остальных и налететь могут. Об этом и мать Александра предупреждает, приглашая заглянуть в вольер. Но птицам не до нас. Самцы форсят перед своими подружками, без устали тряся веерами распущенных хвостов. Зачаровывающее зрелище.

Вместе с нами пытается пробраться за решетчатую изгородь кошка Мурка. Но и Владимир, и монахиня шугают лазутчицу, цель которой — воробьи, подбирающие остатки с павлиньего стола. Он у них довольно прост: зерно, семечки, нарубленные капуста и морковь. Как у прочих их родичей из многоликой птичьей орды.

Павлинов в монастыре могло бы быть больше. Но зачем? Мать Алексия старается пристраивать молодняк в хорошие руки. Пусть больше народа красотой птиц любуется.

Правда, не всякий порадуется их кошачьим воплям. Как будто вереница мартовских котов вышла по своим важным делам. Владычная слобода, примыкающая к монастырским стенам, уже привыкла просыпаться под гортанные вопли. Монахини рассказывают, что так орать птицы действительно у здешних кошек научились. Мурок в монастыре несчетное количество. Их никто не гоняет, вот и плодятся, и устраивают периодически брачные концерты, даже не подозревая, каких способных учеников имеют по соседству. Была обитель тихой. Теперь таковой ее никак не назовешь. Но все это — жизнь.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру