Вы что, не заметили? Мир отныне принадлежит сорокалетним. Нет, не вам, двуногие кобели, вступившие в кризисный возраст предклимактерической течки. Не облизывайтесь! Мир принадлежит вашим ровесницам, выхоленным, вышколенным сорокалетним сучкам. Именно эти дамы “осеннего”, “бальзаковского” возраста захватили и подмяли под себя нынче буквально все! Да уж, в этом сезоне “бабушки” определенно в моде... Они — самые успешные, они — самые востребованные, наконец, они, как ни странно, самые молодые. В этом и заключается главный парадокс нашего времени. Они, роскошные молодые “бабуси”, являются неоспоримым эталоном для всех, включая и молодежь.
Ведь давно уже подмечено, что в наше время неотвратимо близящийся климакс лишь прибавляет дамам в жизни решимости. Решимости, активности и самой откровенной наглости. Дамы этого прекрасного возраста не только с безудержной страстью грызут свой бизнес и реализуют амбиции. Какое там! Они налево и направо изменяют мужьям, рушат сложившиеся уже семьи и запросто заводят молодых, нахальных любовников. Доплыв до этого возраста, они вновь оказываются главными претендентками на высокое звание не просто символов своего поколения, а символов нашего времени в целом. Того, которое по всем законам жизни должно бы уже принадлежать другим, более молодым, соперницам. Ан нет, у тех конкурировать со “старыми стервами” отчего-то никак не получается.
Да вы просто оглянитесь вокруг! Пока наша, российская Примадонна безуспешно пытается освоить высокое искусство разведения свиней в поселке Грязь неподалеку от грандиозного замка Максима Галкина (вспомните недавний скандал, благодаря которому Алле Борисовне так и не удалось откусить тамошнюю свиноводческую ферму), ее западные коллеги осваивают не менее тонкие виды творчества. И самыми показательными тут являются мировые модные подиумы. Казалось бы, именно подиум особенно придирчив и жесток к возрасту тех, кто по нему фланирует. И, тем не менее, все главные позиции основных модных брендов сегодня прочно держатся за сорокалетними. Возьмите хотя бы ту же Линду Евангелисту, так любящую скрипеть и жаловаться прессе, что, мол, “модельный бизнес — самый нестабильный на свете”. И, тем не менее, работа “лицом” модного дома Prada вполне способна ее утешить. Ну, а если ей этого мало, то можно найти другое утешение в виде глянцевых картинок в сентябрьском номере Vanity Fair, где она красуется в обществе Наоми Кэмпбелл, Клаудии Шиффер, Стефани Сеймур, Кристи Тарлингтон и Синди Кроуфорд. Премиленькая компашка, ведь правда?
Кстати, милые мальчики, не облизывайтесь! Все эти дамочки уже основательно пристроены. Линде Евангелисте, если мне не изменяет собака-память, 43 года. Наоми Кэмпбелл — 38, и она является лицом Ives Saint Laurent. Но с этой бабой, сами знаете, лучше не связываться. Клаудии Шиффер тоже 38, она — лицо Ferragamo, а стало быть, вам она явно не по плечу. Эве Херциговой всего 35, она почти еще девочка, но за ее плечами могущественный Louis Vitton. Наконец, Элль Макферсон уже 44, и у нее основательная нагрузка — целых два сына, а на закуску — Revlon.
А между тем мировая мода на 40-летних растет и крепчает день ото дня. Похоже, в наше время 40 лет — идеальный возраст успеха. По крайней мере, для теток. Что же касается наших героинь, то у них и впрямь есть чему поучиться. Как вы помните, их вынесло на пик славы еще в начале 90-х, и приход зрелого возраста мало в чем изменил их вполне счастливую жизнь. Кстати, и в гонорарах — тоже. К примеру, та же самая “нестабильная” модель Линда Евангелиста цинично заявляет, что меньше чем за $10 000 ей нет вообще смысла отрывать задницу от дивана.
Отчего вдруг у всех такая тяга к стареющим супермоделям? А бог его знает! Похоже, молодежь нынче не отличается столь яркой индивидуальностью, как их стареющие уже “мамочки”. Но есть причины еще более весомые — пресловутый экономический кризис, вот уже который год сотрясающий кошельки и мозги европейских и американских потребителей. Журнал Vouge, к примеру, на полном серьезе утверждает, что статус этих “супертеток” настолько мощен и неуязвим, что потребители, покупая тот или иной продукт, представленный на рынке этими дивами, имеют возможность идентифицироваться с их абсолютным, неуязвимым статусом. Что это, спрашиваете, значит? А означает это и нехилый социальный статус, и внимание СМИ, и влиятельных мужей, и симпатяг-любовников, и, уж конечно, жирненькие банковские счета. Появление на подиуме жизни любых стареющих, но все еще мощных и влиятельных королев “в платье от…”, “в краске для волос от…”, “в маске от…” дарит поклонницам этих брендов сладкую, вожделенную иллюзию. А потому могущественная Кароль Уайт из агентства Premiership Model Management имеет полное право говорить со всей откровенностью: “Во времена финансовой нестабильности все крупные бренды куда более внимательно следят за качеством, чем во времена всеобщего благоденствия. Вот и сейчас, во времена кризиса, они хотят продавать мечты”. Да уж, действительно, в образе все той же Линды Евангелисты и в 43, и в 53 красоты и индивидуальности всегда больше, чем в любой свеженькой модельной украинской мордашке.
Кстати, во времена все того же кризиса заметно меняются не только лица кумиров, но и физиономия самого потребителя. Не секрет, что только дамочки старше 40 в такие минуты способны продолжать тратить немалые бабки на свои любимые тряпки и прочую чепуху. Хотя бы потому, что их карьеры уже надежно скроены и слеплены. Да и кошельки тоже не пустуют. Кстати, это вполне доказали нам и 40-летние героини “Секса в большом городе”, вышедшего этим летом на экраны наших кинотеатров. Помните этих полоумных теток? Еще б не помнить, когда всю свою глупость, всю свою похоть и все свои самые тайные желания они демонстрируют миру с откровенностью малого дитяти. Щенка, говоря по-нашему. А потому это кино — далеко не только своеобразный сеанс коллективной течки, но и отчетливый знак нашего времени. Жирный, точный и четкий.
В общем, милые барышни, в 18, 20 или даже 30 вам в этой жизни нынче ничего хорошего явно не светит! Так что спешите стареть! А если быстро это у вас не получается — милости просим, перебирайтесь в нашу собачью тусовку. У нас, хвостатых обитателей столичных помоек, год за три.
