Двадцать лет художника Ильи Кабакова не было на родине. За это время его имя превратилось в бренд. Для нас он стал отцом отечественного концептуализма, для Запада — русским художником №1. А вообще он самый дорогой ныне живущий русский художник в мире. И вот теперь “блудный сын” вернулся в Россию. Триумфально. Ярко. Три площадки — Пушкинский музей, “Гараж” и “Винзавод” — превратились в настоящую “кабаковщину”. Самая внушительная экспозиция — в “Гараже”. Репортер “МК” поймал художника на развеске.
Работа над масштабной ретроспективой под названием “Альтернативная история искусств” Ильи Кабакова кипит.
Пространство “Гаража”, и так пока неизвестное московской публике, преобразилось. Специально построены 22 комнаты, во всех — картины и инсталляции. На развеске быстрее строителей бегает сам художник Илья Кабаков. Даже не верится, что этому невысокому человеку, развивающему невероятные скорости, скоро 75 лет. Растянутый темно-синий свитер, седые, чуть всклокоченные волосы, маленькие искрящиеся глаза. Уже сегодня западные студенты пишут о нем диссертации, а Россия только-только вновь открывает для себя “тотальные инсталляции” Кабакова.
Перед тем как поговорить о “кабаковщине” в общем, супруга и соавтор Эмилия показывает мне предстоящую выставку. Эмилия — уже 20 лет незаменимый спутник Ильи Иосифовича. Они встретились в Париже. Он уехал на выставку во Францию и не вернулся в Россию, она приехала туда из Голливуда. Это был 1987 год. С тех пор они не расставались.
Суть выставки в том, что Кабаковы создают образы трех фиктивных художников. В реальности их никогда не существовало. Первый — художник-эмигрант Шарль Розенталь — видит Советскую Россию в прекрасных красках, но цвет на его картинах вымещается белым. Он верит в утопию. Второй — духовный ученик Розенталя Илья Кабаков — живет в СССР. Он депрессивный художник. Темно-мутные тона стирают советские картинки прекрасной жизни. Он не верит в утопию. Третий — студент-алкоголик Игорь Спивак. Его картины похожи на выцветшие от времени советские фотографии. Он вспоминает утопию.
— Мы попали в идеальный музей, — поясняет Эмилия. — Почему? Простые большие комнаты без всяких архитектурных выкрутасов. Это фиктивный музей, в котором представлено три фиктивных персонажа. Они охватывают русскую культурную историю ХХ века начиная с 1920 года. Мы знаем, что русская история двинулась двумя путями: соцреализм и Кандинский—Малевич. А что если бы существовали такие фиктивные персонажи, которые сделали комбинацию этих направлений? Вот мы представили так, как это могло бы быть.
Родина дождалась
У Кабакова с Россией сложные отношения. В 80-х его назвали отцом-основателем русского концептуализма. Чуть ли не поклонялись ему. Потом долго обижались, что Кабаков не приезжает. Так, пять лет назад Третьяковка решила сделать выставку к 70-летию Кабакова. Но именинник опять не приехал. Оказалось, что его просто… не позвали. А еще он стал самым дорогим в мире ныне живущим русским художником.
За 20 лет в Россию Кабаков приезжал до нынешней феноменальной ретроспективы лишь дважды: на смерть матери и на собственную выставку в Эрмитаже. И вот — третий визит. Рассказывает Эмилия Кабакова.
— Надеюсь, Илью Иосифовича не обидит, если я назову эту триумфальную выставку “возвращением блудного сына”. Вот она, родина, вы тут с начала лета. Как вам Россия?
— Сложно сказать. Люди потрясающе к нам относятся. Нет ни одного человека, который бы сказал нам “нельзя”: начиная от министра и заканчивая плотниками. Даже одна девочка в отеле, где мы живем, принесла нам свою любимую игрушку для инсталляции “Туалет”. Много смешных эпизодов, например, таможня. Таможенник подходит и говорит: “Это картина? А чего написано в документе, что здесь масло, а где масло-то?” Еще ситуация. Пошла в магазин купить кефир. Проверила на годность неделю, день. Все нормально. Открываю — совсем не нормально. Оказалось, что кефир заплесневел! Вернулась в магазин, показываю дату. На что мне: “А это на заводе ошиблись!”. Мне никогда бы в жизни не пришло в голову год проверять.
— Город изменился?
— Я жила в Москве с 50-го года. Я многого не узнаю. Первое, что поразило, — обилие машин и отсутствие людей. Пробки мы видели и хуже. После Нью-Йорка привыкаешь к пробкам. Но отсутствие людей меня поразило безмерно. Или это город будущего, или это город, где никто не живет.
— Все-таки какими вам показались современные москвичи?
— Мне странно, что всё пересчитывают на деньги. В другом месте Земли никто не спросит, сколько ты заплатил за платье или картину. Это неприлично. Здесь первый вопрос — сколько. Один мальчик из строителей меня спросил, почему у нас три художника. Я начала объяснять, что это фиктивные персонажи. Он: “Это чтобы лучше заработать?”. Я говорю: “Количество картин одно и то же...”. А у него логика приема на работу: “Один человек получает столько-то, а три — в три раза больше”.
Быт по-кабаковски
