Декамерон в палате

Член ОП и комиссар “Наших” — о “пантеоне бессмертных”

28 сентября 2007 года вышел указ президента со списком назначенных в Общественную палату России (ОПРФ). В числе таковых оказалась и я, Ирина Плещева, студентка четвертого курса факультета журналистики Воронежского госуниверситета. Так началась моя новая жизнь — уже в качестве члена ОПРФ, куда входят такие люди, как Алла Пугачева, Федор Бондарчук, Леонид Рошаль, Владимир Потанин и многие другие. Как выжить в этом пантеоне бессмертных? Весь прошедший год мне пришлось искать ответ на этот вопрос. Мои записи — итог этих поисков.

День указа президента


Вываливаюсь из плацкартного вагона Воронеж—Москва. До собрания 4 часа. Водитель забирает меня и везет в гостиницу. Я напыщенно надуваю губки. (“Машина с шофером… какая я крутая!”) Водитель, бросив мою тяжелую сумку на пол, а меня на плечи администратора, уезжает встречать других. Мне с душераздирающей улыбкой предъявляют счет в 5000 рублей. Благородно отказываюсь заселяться, ощущая холод пустого кармана — остается только 700 рублей на обратную дорогу. Пешком отправляюсь на Миусскую площадь. (Там располагается Общественная палата. — “МК”) Измученная, пыльная, со сбитым каблуком, подбегаю к месту назначения. Пробираюсь сквозь батальон иномарок. Охранник в дверях сверху вниз: “Девочка, тебе чего?”
День знакомства с азами работы в ОПРФ

Попадаю в группу к господину Кучерене. Будем вместе заниматься проверкой заявок от общероссийских общественных объединений. Анатолий Григорьевич предлагает мне помочь разобраться в работе палаты. Едем к нему в офис. Попадаем в музей имени Анатолия Григорьевича Кучерены. Фотографии с президентом и прочими властями предержащими, награды, дипломы, приглашения держат своим неисчерпаемым могуществом праздные стены.

Урок состоял из двух частей:

1) Нужно делать в палате что-то реальное. В качестве примера в подарок получаю книги с подписью автора весом килограммов в пять.

2) Нужно, чтобы журналисты тобой интересовались. Набираем в “Яндексе” фамилию Кучерена. Множество ссылок. Читаем минут сорок. Ради приличия вбиваем фамилию Плещева — ссылки отсутствуют.

— Ну… это пока нет. Не расстраивайся!

— Да я и не расстраиваюсь.

Ухожу, надрываясь 5 килограммами реальной славы. Счастливый! Прямо Скрудж Макдак, плавающий в деньгохранилище, — только не в золоте, а в народной любви.

День первой публичной славы

— Ирина, здравствуйте. Газета “Коммерсант”. К вам вопросы в связи с указом президента. Можете уделить пару минут?

— Да...

Сажусь на сумки у вокзального буфета.

— Как вы думаете, за что вас Путин пригласил в палату?

Изучая свой вырез декольте в вокзальную витрину, отвечаю:

— Думаю, за красивые... глазки

Немая сцена на том конце провода. Нужно разрулить ситуацию...

— Думаю, компетентнее спросить это у Владимира Владимировича. Могу предположить, что запомнил с нашей встречи на Селигере.

Позже прочла у этого журналиста в “ЖЖ”, что девчонка я с правильными понятиями и дам в палате жару, если позволят, конечно.

День первого голосования

В палату выбрали 42 человека от российских общественных объединений. Когда огласили результаты, объявились недовольные.

— Протестую! Нужно тогда дать всем возможность сказать за выбираемого человека! — стоя на стуле, вещает доктор Рошаль.

— А никто никого и не лоббировал! — не соглашается одна из самых видных дам в палате.

Жаль, что она не в шапке, а то б сгорела — поймала я себя на небогоугодной мысли и в мечтах пожала руку отважному Рошалю.

День неподдельного внимания мужчин

Дом Пашкова. Голосование за межрегиональный и региональный список. Ждем от счетной группы результатов.

— Ира, а ты была уже на крыше, где, по легенде, Воланд сидел? — интересуется работник аппарата.

Такой шанс пропускать нельзя. Подбегаю к группе мужчин.

— А пойдемте со мной на крышу, где сидел Воланд? А то меня не пускают одну.

— Пойдем, конечно! — улыбаясь, отвечает Николай Сванидзе.

— Я серьезно!

Через пару минут я и пять моих рыцарей оказались на покрывшейся льдом крыше.

* * *

Вернувшись с небес на землю (с крыши — в зал заседаний), подхожу к разговаривающим Алексею Чадаеву и Валерию Фадееву.

— Алексей, как прошло ваше мероприятие вчера?

Фадеев:

— Леш, а вы разве знакомы? Что ж молчишь тогда? А мы, Ирина, тут сидим и вас обсуждаем!
“Ой! И эти!” — подумала я.

* * *

На выходе прощаюсь с Вячеславом Глазычевым. Он целует мне руку и желает счастливого нового года. Из-за угла выплывает Максим Шевченко.

— Ир, вас подвезти?

— Всё, уступаю дорогу молодым…

Да, кто-кто, а любимец дам Глазычев может себе позволить этакое “великодушие”.

День первого пленарного заседания

— Я здесь не для мебели сижу и не для декорации! И имею право внести предложение! — устав от постоянного игнора своей поднятой руки, взрываю зал.

Такая наглость со стороны “малявки” не прошла бесследно. Внесенное мною предложение о создании комиссии по молодежи было отвергнуто большинством. Образовались, однако ж, и благородные доны, которые поддержали инициативу. И даже кулуарно похвалили за дерзость, т.е. за смелость: “У нас порой тоже возникает такое чувство… Но мы просто об этом сказать не можем!”

Официальной версией отказа в создании комиссии стала формулировка: “Нечего лишние формы создавать, нужно содержание наполнить!” По их логике, “хвостик на теле гражданского общества” им не нужен. Ну пусть так.

Но почему тогда вопрос ампутирования пустых, дублирующих структур остался похороненным в мрачных закоулках их сознания? Они даже признаться не могут в том, что считают бессмысленным существование друг друга. Единственное, что всех примиряет, — дележка позиций на этой большой “ярмарке тщеславия”.

День начала эпистолярного романа

Комиссара “Наших” Марьяну Скворцову сделали невъездной в шенгенскую зону за активное участие в митингах у эстонского посольства. Мы развернули акцию по сбору подписей против этих “черных списков”. Мне выпала отвечать за сбор автографов ВИПов. За день я подписала Жириновского, Зюганова, Михалкова, Шахназарова и многих других. На другой день у нас в палате состоялось заседание комиссии по межнациональным отношениям и свободе совести под руководством глубоко мною уважаемого Н.К.Сванидзе. Уверовав, что мы по адресу, вместе со Скворцовой пришли к коллегам за подписями. Каково же было мое удивление, когда наинравственнейший Николай Карлович подпись ставить отказался.

— Николай Карлович! Вы знаете, как я к вам отношусь, но не могу смириться с ситуацией. Почему вы не поставили подпись?

— Я не люблю ставить подпись на документах, которые ничего не изменят.

В комнату вошел секретарь комиссии и занес на подпись документы о выездном заседании. Николай Карлович оставил автограф на бумаге с цифрами, подписями и печатям и снова поднял на меня глаза, полные сожаления. Дальнейший диалог не принес внятного ответа.

Выйдя из его кабинета, я вытерла предательски намокшие глаза и твердо решила публиковать открытое письмо.

* * *

— Николай Карлович, сегодня в “МК” вышло мое обращение к вам. Вы злитесь на меня?
— Нет, Ирочка! Все нормально. Я вам на него ответил.

“Вот тебе и Онегин, Плещева!” — успокоила я себя и улыбнулась в ответ.

День комиссара в ОПРФ


Великий Новгород. Выездное заседание по региональному развитию. Чиновники взахлеб рассказывают о стратегиях, новых проектах, производствах и прочих важных вещах. Правда, на мой элементарный вопрос: “Кто работать на них будет?” — так и не смогли ответить. Оно и ясно! “Стратегию” им нарисовала московская фирма, они отчитались перед министрами наличием бумажки и уселись ровно на пятую точку.
* * *

Часом позже. Я и один небезызвестный член палаты с грибной фамилией и профессией юриста. Ждем прямого эфира на местном ТВ.

— Да ладно! Комиссар она! — говорит мне коллега. — За кого вы? За Путина? Медведева? Демократию? Все эти “наши”-“ваши” — лизоблюды.

На инаугурации Медведева, прямо в Георгиевском зале, подхожу к нему и показываю на рослых молодых ребят:
— Это вот “Наши”. Пойдите им в лицо скажите, что вы о них думаете!

— Ир, давай только здесь скандал устраивать не будем! — с краснеющим лицом и бегающим взглядом прощебетал обидчик.

Я кинула на него испепеляющий взгляд и ушла.

Потом мне пересказали его слова: “Я думал, что она прикалывается. А она, дура, во всё это правда верит…”

День первого признания в любви

Диалог в лифте с другим коллегой по ОПРФ.

— Да ты выскочка, по иронии судьбы попавшая в Общественную палату!

— Вы меня сейчас оскорбляете? — с невозмутимой улыбкой спрашиваю я.

— Да! Совсем обнаглела. Давно собирался написать на тебя жалобу твоему руководству!

— Напишите, пожалуйста! Ну очень нужно.

Вот как можно обидеть человека, сказав публично, во время дискуссии, что он не прав. Но зато он искренне, от всей души. Когда еще от такого мужчины дождешься такой неподдельной честности. Одно печалит: с трудностями он сражается путем “жалоб руководству”.

День демонстрации величия

Фуршет после пленарного заседания. За столом сидят палатские звезды.

— Ой, вчера в таком ресторане чудесном была!

— А я предпочитаю питаться блюдами своего повара…

— А вот у меня будет еще одна встреча с Медведевым…

Мне тоже надо как-то поддержать разговор:

— А я сегодня на пленарку в трамвае зайцем ехала!

— ???

— А вы когда последний раз в общественном транспорте ездили?

В глазах почтенных людей читалась грусть: “Забыли мы, как ноги ходят по земле…”

День игры в рулетку

Президент РСПП Александр Шохин подписал предложения о поправках в закон об игорных зонах. Вся соль была в том, что срок ликвидации заведений для азартных игр в городах откладывался еще на пять лет. А в России, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. И это с учетом того, что закон принимался со страшным скрипом и с подачи самого президента. Комиссары “Наших” устроили акцию протеста, а я, воспользовавшись нашим общим членством в ОПРФ, вызвала коллегу Шохина на дуэль в форме публичного диспута. Александр Николаевич вызов принял.

И начались две недели подготовки. Организацию события взяла на себя. Кто меня только не отговаривал. Я часами говорила по телефону с помощниками Шохина, заместителями и пресс-службой.
— Ирина Владимировна! У нас тут проблемы.

— Ну так конечно, вы же не выслали заранее документы. А обещали еще вчера.

— Ой, извините, пожалуйста! Сейчас вам все перешлют.

— Ирина Владимировна! Тут владелец “Голден Пэлэс” изъявил желание прийти. Можно?

— Можно. Но только за столом от вашей стороны у нас сидят три человека.

* * *

Наступил день мероприятия. Приготовив все необходимое, сижу в кресле модератора и жду участников. В зал заходят три представительных дядечки лет пятидесяти.

— Здравствуйте! А здесь “круглый стол” по игорному бизнесу?

— Да. А вы участники?

— Мы из РСПП. Сейчас Александр Николаевич подъедет. А где Ирина Владимировна?

— Это я.

— Ты???...Ой, мы как-то по-другому вас представляли.

Вот так в жизни бывает. Готовишься к битве. Подтягиваешь тяжелую артиллерию, пехоту и секретное сверхновое оружие. Выходишь на поле боя, а там сидит ребенок и улыбается…

День маленького реванша

Пленарное заседание по региональному развитию.

“Прежде чем разбираться с регионами, нужно понять, что у нас с развитием в палате” — этими словами заканчиваю свое выступление на тему “Роль молодежи в региональном развитии”.

— Есть вопросы к выступающей? — интересуется секретарь палаты Евгений Павлович Велихов.

— Да! А почему у нее на футболке написано “Ненавижу пленарные”? Что это означает?

— Это вопрос не по теме! — отрезал Велихов.

Под возмущенные взгляды и гул в зале спускаюсь со сцены…

Футболку эту я сделала сама — ночью перед заседанием. Сделала макет надписи на компьютере, распечатала на специальном принтере и приутюжила.

Такое отношение к пленарным заседаниям разделили некоторые коллеги, запросив у меня такие же футболочки. Придется делать.

В конечном счете не мне судить, насколько удачной и полезной для государства Российского оказалась эта командировка провинциальной студентки в сообщество усталых небожителей. Show must go on, благо до окончания нашего палатского мандата остался еще целый год, за который можно многое успеть.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру