Громкие события на Владимира Спивакова сыплются со всех сторон: Дом музыки открывает Шостаковичем новый сезон (солирует сам маэстро); исполняется пять лет НФОРу (большому оркестру — детищу Спивакова); но самое главное — “Виртуозам Москвы” стукнет 30! Дорога предстоит дальняя: музыканты отправляются в грандиозный тур по самым отдаленным уголкам страны, куда нога столичного артиста не ступала вовсе.
Идут последние приготовления — билеты, гостиницы, страховки: 4-го уже Владивосток! Накануне отъезда Владимир Теодорович дал эксклюзивное интервью “МК”.
— Ужас охватывает, глядя на географию тура, — пройти нон-стопом Владивосток, Хабаровск, Южно-Сахалинск, 40 городов!
— А меня не охватывает. Во-первых, летать я привык: думаю, уж на десяток жизней летчиков налетал. А во-вторых, и на Западе совсем недавно у нас были очень сложные переезды: фактически мы начали 30-летнее шествие с Канады и США, давая концерты в самых крупных залах, которые только есть. Очень редко, например, в чикагском Symphony Hall играют камерные оркестры, а мы с потрясающим успехом выступили в Чикаго, Сан-Франциско, Лос-Анджелесе… Поздравляя, американцы приговаривали: “Вы можете спокойно существовать еще 50 лет!”
— Да, но сейчас вы подобрали места, не обласканные совершенно…
— Да, не обласканы. Такой пример приведу. Вот с НФОРом мы посетили Кисловодск, Новороссийск, Волгоград… В Кисловодске когда-то были сезоны, проводимые Евгением Александровичем Мравинским; с тех пор гастролирующие оркестры к ним не приезжали. Или Новороссийск: за 170 лет существования этого значительного города, стратегически важного порта, в нем вообще не гастролировали симфонические оркестры. Это было для меня просто открытием! И публика плакала на всех концертах от счастья. Знаете, такие приемы заставляют двигаться все дальше и дальше, лететь в самые дальние уголки…
— Время меняет “Виртуозов”?
— Поначалу было сложно. Три года мы существовали как underground orchestra, нас не признавали, репетировали в кочегарках, ЖЭКах, клубах, да бог знает где. Но все-таки воля иногда побеждает обстоятельства.
Тогда, 30 лет назад, это был, конечно, прорыв. Что дает возможность жить и сейчас, ведь как только пишутся два этих слова — “Виртуозы Москвы” — зал обеспечен. Да, сменилось поколение. Но те люди, которые были нашими слушателями, приводят теперь своих детей, чтобы показать, чем они когда-то восхищались, чем дышали, что стало частью их биографии… И мы стараемся не разочаровывать новое поколение.
— Но ведь трудно оставаться искренними…
— Совершенно не трудно. Мы живем в музыке. Служим ей. Это наша среда обитания.
— Но как удается одновременно руководить оркестром камерным и большим симфоническим (НФОРом)?..
— Так и перехожу из моря в океан. Пока получается. Сказать, что с кем-то сложнее или проще, — нельзя; оркестр, как Цветаева сказала, это “единство множества”. Ну, может, “Виртуозы” сложнее в том плане, что их меньше, — каждая группа инструментов хорошо слышна, становится явной малейшая неточность. В большом оркестре много духовых, которые могут скрыть недостатки струнных, или, наоборот, струнные скрывают недостатки духовых. И дирижер как-то регулирует этот процесс, а в камерном… все должны быть в форме, подтянуты-“сыгранны”.
Я мечтал, чтобы “Виртуозы” стали народным оркестром в самом высоком понимании этого слова. И они стали таковыми. Так же, надеюсь, будет и с НФОРом — да уже практически так.
— Но репертуар-то “Виртуозов” меняется?
— Да, много играем современной музыки. Скажем, в Америке выпустили ряд дисков под названием Modern Portraits — это произведения Денисова, Пярта, Шнитке, Губайдуллиной, Щедрина, многих других. Они высоко оценены в мире.
— Это здорово, потому что у нас многие до сих пор упираются, когда речь заходит о современной музыке…
— И на Западе упираются, боятся, что публика на концерт не придет. Кассы — это то, что их интересует в первую очередь. Деньги, везде деньги.
— Поэтому надо разбавлять…
— Ну да, делать программы, где современность совмещалась бы с романтизмом… Но, конечно, именно русская (советская) музыка — это наша визитная карточка во всем мире. Так, в ходе юбилейного тура мы будем играть произведение Гии Канчели. Теперь, в связи с этими событиями, оно зазвучало совсем по-иному — в нем обнаружилась масса скорбных мотивов. Так что музыка — это живая материя. Вечная…
— Но подчас нынешняя коммерциализация убивает…
— Музыку, как и религию, вообще невозможно убить. Все идет волнами, и в истории было уж всякое. Было время, когда в храм ходить было нельзя, — люди шли в концертные залы, скажем, в Ленинградскую филармонию. Там человек мог подумать, посмотреть внутрь себя, впитать духовное наследие прошлого и настоящего. Возьмите тексты, которые брал Шостакович для своих произведений, — это сонеты Шекспира, псалмы Давида: “ибо он взыскивает за кровь; помнит их, не забывает вопля угнетенных”, — это волновало Дмитрия Дмитриевича как человека, страдающего за свой народ. Люди чувствовали это и ходили на его премьеры, как в храм…
Другое дело — жаль, что те, кто сегодня вкладывает огромные средства в шоу-бизнес, чего-то не понимают. Не понимают, что незаслуженно принижают людей, особенно в провинции. Это чувствуется по публике. Вот звонят иногда из разных городов и говорят: “Владимир Теодорович, только одну фразу по радио скажите, что вы приедете! А то никто не верит…”
— Интересно, что в тур с вами в качестве солиста едет Никита Власов — талантливый аккордеонист. Другие бы побоялись делать ставку на молодых…
— Чего боялся Гамлет? Он боялся распада связи времен. И это очень опасная вещь, если об этом не думать. У меня есть фонд, которому 15 лет. Там воспитываются дети, вырастающие в больших музыкантов, артистов: Кирилл Солдатов, которого теперь сравнивают с выдающимися трубачами планеты, Никита Власов, тоже уже имеющий гигантский успех… Я счастлив за них.
У России всегда было свое лицо, которое не спутаешь ни с чем. И, несмотря на отток или физический уход из жизни многих титанов, в России все равно осталась благодатная почва для юных ростков — они очень интересны, им есть что сказать. То же касается и публики: у нашего человека необыкновенно тонкая организация души, всегда есть стремление к красоте, самосовершенствованию… И для этих людей мы будем играть всегда.
