Классная армия всех стильней

В израильских войсках говорят по-русски, служат по-еврейски, а форму носят — по моде

В России уже девять дней, как идет призыв на военную службу — впервые на один год. Много это или мало, чтобы стать настоящим солдатом? Сколько лет на подготовку бойца уходит в армиях других стран и как выглядит служба там? И главное — почему те россияне, что так упорно “косят” от службы здесь, эмигрируя, например, в Израиль, не просто честно отдают долг фактически чужой родине, а по-настоящему рвутся в ряды вооруженных сил Земли обетованной?


На эти вопросы попытался ответить спецкор “МК”, побывавший в частях одной из самых боеспособных армий мира — израильской, — куда призывают служить как юношей, так и девушек.

“В России часто используют формулу “народ и армия едины”. Израильтянину она даже не приходит в голову. И не только потому, что чрезмерно пафосна, просто в нашем обществе нет такого разделения, какое есть у вас. Если в российской, да и в советской армии можно было разными способами обойти службу — элита страны так и делала, — то у нас элита сама вся вышла из армии.

Народ и армия у нас не просто едины, армия — это и есть наш народ”.  С этих слов Анны Азари, чрезвычайного и полномочного посла Государства Израиль в России, начался для нас, восьми журналистов ведущих российских изданий, разговор об израильской армии. На следующий день по приглашению МИД Израиля мы вылетели в Тель-Авив, чтобы лично увидеть, что представляет собой израильская армия. В составе группы был и журналист “МК”.

Палящее солнце, скудная почва заставляют все живое на Земле обетованной вести постоянную борьбу за выживание. Деревья, хватаясь за камни и иссохшую траву, пускают корни как можно глубже, чтоб достать воду. Люди, так же как деревья, всеми силами цепляются за этот кусочек земли между Иорданией и Средиземным морем и тоже пускают свои корни, вырванные из другой почвы, чтобы остаться на земле Израиля навсегда.

Все 60 лет существования, с момента его образования в 1948 году по мандату ООН, Израиль постоянно находился во враждебном окружении арабских соседей, воюя с ними за место под солнцем. Потому людей с оружием здесь встречаешь повсюду. Обычно это юноши и девушки лет 18—25, в модных брюках с посадкой на бедрах,  веселые и озорные. С автоматами на плечах они ходят по улицам, сидят в кафе, гуляют по магазинам…

Если ты замечаешь человека, который с интересом наблюдает за ними, можно не сомневаться: это иностранец. Сами израильтяне к подобной картинке давно привыкли, “человек с ружьем” здесь вызывает не подозрение и страх, а лишь особое уважение.

Известно, что в израильскую армию призывают как мужчин, так и женщин. Юношей на три года, девушек — на два. Правда, если девушка захочет попасть в боевую часть, ей тоже придется служить 3 года, так как срок подготовки израильского бойца — 24 месяца. Еще 12 отводится на то, чтобы он успел применить свои знания. Поэтому, когда мы говорили израильским офицерам, что у нас в России солдата готовят за полгода, они иронично улыбались.

Есть в Израиле и те, кого у нас принято называть уклонистами. Правда, таких единицы, и мотивация совсем иная. Как правило, это юноши, которые стремились попасть в элитные боевые части, но по разным причинам не прошли. Чтобы не идти во вспомогательные войска, они какое-то время избегают призыва, стараясь как следует подготовиться, а затем снова попытать счастья и встать в ряды армейской элиты.

Часть граждан страны освобождены от службы в армии по закону. Это представители ортодоксальных ультрарелигиозных еврейских общин и арабы (!), ну и девушки, вышедшие замуж до момента призыва.

Израиль — страна, где всюду слышится русская речь. Причем, как пел поэт, там не только “на четверть бывший наш народ”, но и армия, почти на треть состоящая из наших бывших соотечественников. Только элитные армейские подразделения, куда проводится самый строгий отбор, на 25% состоят из русскоязычных юношей. С некоторыми из них нам удалось пообщаться.

Об отношении полов

В поездках по армии нас сопровождал израильский лейтенант — глава русскоязычного отдела пресс-службы армии Юлия Юсим, стройная зеленоглазая девчушка, приехавшая в Израиль из Донецка в 11 лет. Я прошу рассказать ее о призыве в израильскую армию.

— Первый раз тебя вызывают в военкомат примерно за год до призыва, еще в школе, — говорит Юля. — Выясняют, чем интересуешься, чтоб определить, где сможешь быть наиболее полезным. Проходишь полный медосмотр, психологические тесты, вычисляется твой коэффициент интеллекта. С коэффициентом повыше мальчики могут идти в летчики, с тем, что пониже, — в пехоту. Призывник заполняет бланк, где в порядке приоритета указывает 3 желаемых варианта службы. Затем по почте тебе приходит список предлагаемых должностей, где описана каждая специальность, в чем будут заключаться твои обязанности и условия службы…

Вместе с родителями выбираешь то, что хочешь, и отсылаешь обратно. Поэтому, где и как будешь служить, многим известно заранее.

— Лично ты знала?

— Примерно. До службы я сдала на 1-ю степень бакалавра по международным отношениям в Иерусалимском университете. Армия мне оплатила обучение, поэтому я теперь буду служить дольше: 3 года обычной службы и еще 3 года контрактной. Это касается всех, кому армия платит за учебу. После университета у меня была возможность выбрать несколько мест службы по специальности. Я выбрала пресс-службу. Прошла конкурс — несколько человек на место — и теперь служу. В моем подчинении еще три девочки-солдата. Дома я бываю каждый день. До службы добираюсь 45 минут автобусом

— Есть среди девушек те, кто хотел бы откупиться от армии?

— Практики откупа у нас не существует, но всегда есть процент людей, которые не хотят служить. Но, допустим, если девушка отказывается служить по религиозным соображениям, она может пойти на 1 год на альтернативную службу. Будет, к примеру, в школе помогать учителям начальных классов. За эту работу ей будут платить такие же деньги, как солдату-призывнику.

— Сколько это в долларах?

— Примерно $100. Хотя в боевых частях солдат получает $200—250.

…За разговорами мы подъезжаем к воинской части. Это учебный центр, где тренируются все спецподразделения израильской армии. Здесь учат приемам борьбы с терроризмом, готовят снайперов и специалистов по контрдиверсионным операциям.

Нас встречает замкомандира стрелкового подразделения Марк Терещенко. Бывший москвич. До 16 лет жил в Кузьминках. В Израиль его привезли родители. Потом они вернулись обратно в Россию — не смогли привыкнуть к другой стране, — а Марк остался. В 2001-м его призвали в десант — это считается круто. Отслужил 3 года. Пошел на восьмимесячные офицерские курсы, окончив их, стал младшим лейтенантом. Сейчас уже капитан.

— Когда планируешь получить майора? — интересуюсь у Марка.

— На следующий год. Если долго служишь, то до майора можно дойти и без высшего образования. Но чтобы получить подполковника, образование нужно иметь обязательно. Есть несколько путей. Можно получить военное образование от армии. Можно уйти из нее, 3 года отучиться в гражданском вузе, а потом вернуться обратно.

Можно учиться заочно. Здесь есть капитан, который два раза в неделю ездит в университет. За его обучение платит армия. Есть такой же вариант, но за свои деньги, тебе дается лишь время на обучение — 2—3 дня в неделю. Учеба оплачивается только тем, в ком армия видит для себя перспективу.

Марк показывает нам свое подразделение. Он здесь отвечает за все, что касается оружия и стрелковой подготовки:

— В моем подразделении почти все инструкторы — девушки. Эта работа им больше подходит, чем мужчинам. Ребята к ним внимательнее относятся. Не всегда понимают, но слушают лучше.

— Трудно служить с девушками?

— Почему? Отношение к ним такое же, как и ко всем солдатам, хотя есть границы, за которые переходить нельзя. Например, у них есть свое общежитие, там из мужчин никто не имеет права находиться, даже командир.

Я не должен прикасаться к своей подчиненной. Не могу ее одобрительно обнять или похлопать по плечу… Если себе такое позволю, для меня это может обернуться судом и даже тюрьмой.

— Но может же девушка влюбиться, выйти замуж, забеременеть?

— Не знаю… Я здесь уже 2-й год, и никто при мне еще не забеременел.

Кто-то из журналистов тут же не преминул съязвить: плохо работаешь. Марк хмуро посмотрел в его сторону и невозмутимо продолжил:

— С отношениями полов у нас тут очень строго. Если выясняется, что мальчик с девочкой дружат, образуется пара — это всегда видно, — в армии их стараются тут же развести по разным углам. Не всегда получается, но мы стараемся.

— За пределами части тоже?

— Нет, там это их личное дело.

— А может солдат пригласить девушку в бар выпить?

— Может, если он в увольнении. Нельзя прикасаться к алкоголю, когда ты в форме и с оружием.

— Курить вам тоже запрещают? Смотрю, у вас почти нет курящих.

— Нет, курить запрещено только в некоторых спецподразделениях и во время курса молодого бойца. Но за это время многие отвыкают.

— А дедовщина у вас есть?

— Такой, как у вас, — нет. Максимум, что можно назвать дедовщиной, — это когда ты ослушался командира и он тебя в наказание отправил убирать туалет. Но в боевых частях такого не бывает.

— Кто же тогда там убирает туалеты?

— Есть солдаты из обслуживающих подразделений, которым уборкой положено заниматься по службе. Потом есть люди, у которых в семье какие-то проблемы, армия берет их на учет и дает им возможность чаще ходить домой среди недели. Им предлагается на службе заниматься не боевой, а всякой подручной работой — красить бордюры, поливать траву… Есть солдаты, которые только это и делают. Знаете такой приборчик — опрыскиватель газонов? Так вот у нас в Израиле есть база — очень большая, — там сидит человек, который отвечает за то, чтобы включать и выключать такие опрыскиватели во всех воинских частях страны. Все 3 года службы он только этим и занимается.

— Видно, у него в семье самые большие проблемы…

Думать по-русски

Поначалу Марк говорил с сильным акцентом, с трудом подбирая нужные слова. Но уже через полчаса общения с нами его русский стал безупречным. “Когда я приезжаю к родителям в Москву, слышу кругом русскую речь, в голове будто что-то переключается, и я снова начинаю думать по-русски”, — улыбается Марк и показывает свою гордость — израильские автоматы. Я прошу сравнить их с нашими российскими АКМ.

— АКМ более “деревянный”, — уверенно заявляет капитан из Кузьминок. — Его можно извалять в грязи, в песке, намазать глиной, он все равно будет стрелять. А в наших автоматах очень много открытых и слишком мелких деталей. Туда попадает песок, от этого они могут заедать. Наше оружие требует большего ухода. Но по характеристикам, дальности стрельбы оно опережает ваш АКМ. Наш “Тавор” — это вообще следующий век.

— “Ваш АКМ, наш “Тавор”… Нет, Марк, думаешь ты уже не по-русски…

К Марку подходит сослуживец, видя нас, улыбается и тоже переходит с иврита на русский. Марк представляет:
— Володя. Он тоже из Москвы. Был моим солдатом, теперь отвечает здесь за снайперскую подготовку.

Володя — типичный контрактник израильской армии. Он, как все снайперы, ведет личный счет уничтоженных боевиков, правда, на прикладе своей винтовки пометок не делает — если кто-то увидит их где-нибудь в городе, для него это может плохо кончиться. О военном образовании пока не думает, службой и так доволен. Сетует только, что контракт продлевают лишь на год-два, да и то вечно торгуются.

— Сколько вы получаете и как платите налоги?

— Налоги мы не платим, — подхватывает разговор Марк. — Наоборот, имеем льготы. Правда, они зависят от рода службы. Если такой же, как я, капитан где-то в Тель-Авиве сидит за компьютером, то у него не будет таких льгот, как у меня. У меня, например, машина от армии: на службе джип, дома “Хёндай”. Если уволюсь, машины придется вернуть. За мобильный телефон я не плачу. За квартиру полцены платит армия. Ежегодно во время отпуска я со своей парой могу бесплатно провести 5 дней в лучших гостиницах Элата. Еще армия помогает мне откладывать деньги на будущее. У нас есть программа: если я кладу, допустим, 500 шекелей в банк (1 шекель — $0,3), то армия тут же кладет в 3 раза больше — 1500. На моем счете сразу оказывается 2000 шекелей. И так ежемесячно. Через 6—7 лет я могу взять их на любые нужды. Ну и, конечно, когда я участвую в боевых действиях, государство сразу платит мне больше. Сейчас я получаю $2,5—3 тыс., а во время войны в Ливане это было $3,5—4 тыс.

— Это все поощрения, а какие бывают наказания?

— В нашей армии в конце недели солдаты, как правило, уходят домой, поэтому наказанием им может быть лишение увольнения. Это называется “забрать шабат” (субботний день, когда по иудейским канонам запрещено работать. — Авт.). Держать солдата в армии без увольнения разрешено максимум 28 дней, но если он наказан, то может остаться и на 35, и больше. Если солдат ушел в самоволку, или не вернулся из дома, или обидел девушку и та на него пожаловалась, за это он может попасть в тюрьму на 50 дней.

— Кто имеет право его туда отправить?

— Командир, начиная со звания капитана, проходит юридические курсы, которые позволяют ему судить. Вот я капитан, самое большое наказание, которое я могу дать, — это 1 “шабат”. Майор может наказать на 2 “шабата”, а подполковник — уже на три и даже отправить бойца в тюрьму.

— Ты говоришь — суд. Значит, есть какой-то ритуал суда?

— Да. Суд должен проходить в закрытом помещении. С флагом страны. Я в головном уборе. На суде обязательно присутствует прапорщик, который отвечает за внешний вид солдата. Солдат тоже должен быть в строгой форме и пилотке. Если после разбирательства признают, что он не виноват, он отдает честь командиру и выходит. Если вина доказана, то он честь не отдает, а просто уходит и получает свое наказание.

— А как наказывают девушек и за что?

— Так же, как и юношей, поблажек для них нет. Их могут наказать за неприличное поведение, наглость по отношению к командиру, грубость или если она приносит в часть всякие запрещенные вещи. Было такое, что приносили кальян и курили здесь. Это запрещено. Еще у нас есть такое наказание, как денежный штраф. Он в основном применяется к контрактникам. Их не наказывают “шабатом”, потому что каждый день контрактника в армии стоит больших денег. Мой день, например, стоит 459 шекелей. Если у меня забрать день увольнения, я буду находиться в части. Значит, мое наказание армии обойдется слишком дорого. Поэтому, если я опоздал к командиру на совещание, армия меня наказывает штрафом.

— У вас каждый знает, сколько стоит его день?

— А как же! Это же деньги армии!

…Слова о 459 шекелях прозвучали ошеломляюще. Не по-русски — это уж точно. Думаю, мы долго еще не научимся так думать и так считать.

(Продолжение в следующем номере.)

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру