Семья и дом для нормального человека — прибежище от всех страстей и напастей внешнего мира. Но что делать, если из тихой гавани дом превращается в камеру пыток? Как жить под постоянной угрозой насилия? Чем питаться малышу, если родные уже неделю в запое?..
Искать ответы на этот вопросы мы поехали по различным социальным учреждениям города.
И увидели множество самых разных форм семейного неблагополучия. От которого больше всего страдают женщины и дети.
Битые жены и бьющие мужья
Здание бывшего детского сада возле метро “Сходненская” распахнуло двери для женщин, переживших семейное насилие. Это Центр социально-правовой и психологической поддержки женщин “Надежда”, открытый всего год назад в системе Департамента семейной и молодежной политики города Москвы, поэтому ждут тут только москвичек.
В любое время дня и ночи женщина может позвонить сюда и получить консультацию: социальную, правовую, психологическую, может прибежать хоть в одной ночной рубашке и получить приют. За этот год здесь пережили жизненные грозы 65 женщин и 55 детей, а по телефону получили консультацию более 1200 человек.
Бьет — значит любит… На данный момент от такой “любви” здесь прячутся беременные женщины, несовершеннолетние одинокие матери с грудничками — одной из них 14 лет, и даже одна многодетная семья. Всего 13 мам и 16 деток, о которых заботятся 32 человека — работники приюта.
— Разбуянился у нас отец, — вздыхает Наташа, усаживая дочку в коляску, — вот и пришлось здесь спасаться с тремя детьми. Всего у нас их четверо, но старшая дочь уже самостоятельная, ей 21, а вот малышка — ровесница “Надежде”, свой первый день рождения встретит здесь…
Обращаются как малоимущие семьи, так и жены новых русских. Здесь помнят отчаявшуюся супругу нефтяного магната, которая приехала домой, а охрана ей не открыла ворота — просто выкинули вещи за забор: “Вы здесь больше не живете”. В 46 лет она стала не нужна мужу — “слишком старая”. Он так ей и объяснил: “На все мероприятия — презентации, банкеты, корпоративы, — чтобы достойно представлять меня, мне нужна молодая жена”.
Приют небольшой — всего на 35 койко-мест. Это и отдельные комнаты для мамочек с младенцами, и палаты на несколько человек с детьми постарше. Но при любой возможности семьи стараются селить отдельно, чтобы сохранить их микромир.
Очень часто сюда приходят беременные девочки — выпускницы детских домов и интернатов, еще не получившие жилье по соцгарантии. Еще — те, кому надо скрыть беременность по тем или иным причинам. А еще женщины “третьего возраста”, которых выгоняют на улицу взрослые дети-алкоголики. Да и жилищную проблему москвичей никто не отменял… Так, весьма обеспеченный сын из-за квартиры пытался закрыть маму в сумасшедший дом — ну кто бы ей еще помог? Женщины-гастарбайтерши, вроде бы удачно вышедшие в Москве замуж, — тоже нередкие клиентки “Надежды”. Со всеми этими проблемами помогают справиться не только работники приюта, не только психологи, но и юристы. Ведь за семейным насилием кроется обычное преступление.
* * *
Улыбчивая брюнетка с открытым лицом. На коленях розовощекий бутуз Тимур — просто мадонна с младенцем!
Несколько месяцев назад Марина появилась на пороге “Надежды” в полном отчаянье. Беременной на седьмом месяце девушке было некуда деваться, и еще не рожденного сына она была готова оставить роддоме. Приют “Надежда” оказался действительно ее последней надеждой обрести счастье материнства. Здесь она жила до родов, сюда же вернулась с малышом из роддома.
— Мне 21 год, — немного стесняясь, рассказывает Марина, — в семье у меня всегда была тяжелая обстановка. А после того, как я рассталась со своим молодым человеком и вернулась домой беременная, стало вообще невыносимо.
Фактически меня выгнали из дома, из квартиры, в которой я прописана. Сейчас Тимуру уже 5 месяцев, его отец видел мальчика, но общаться не рвется. Мне главное — продержаться, пока можно будет отдать сына в садик и пойти работать. Сейчас я учусь на втором курсе института, буду юристом. Пока в “академичке”.
Юристы приюта подали иск в суд на пользование жилым помещением. Но поскольку квартира, где прописана Марина, муниципальная, то дело зашло в тупик. Предстоят долгое разбирательство и юридическая работа. Бабушка дочь и внука дома никак не желает видеть. Без поддержки “Надежды” девушка бы не справилась с таким количеством проблем и жизненных перемен одновременно.
По уставу женщина может здесь пробыть от трех дней до двух месяцев. На практике — пока не решится ее проблема с жильем. Дольше всех здесь прожила мама Оля — 11 месяцев. На улицу никого не выгоняют. Многие продолжают ходить на работу, детей переводят в ближайшую к приюту школу, ходят гулять, посещают магазины, поликлинику, закрепленную за приютом. Жизнь осталась почти прежней, нет в ней только собственного дома.
30-летняя Регина с 9-летней дочерью Валерией в приюте оказались тоже не от хорошей жизни. Семья некоторое время назад купила квартиру в Митине, но Регина с дочкой вскоре была вынуждена ее покинуть. Она не в состоянии подробно об этом рассказывать — лишь говорит, что терпела издевательства мужа столько, сколько могла. А потом жизнь стала совсем невыносимой, и вот они здесь уже три месяца. С мужем связываются только по телефону, причем так, чтобы он не смог определить номер и догадаться, где находится его семья, — боятся за свою жизнь.
— Мне важнее всего психика и здоровье моего ребенка, — считает молодая мама, — ее и моя безопасность, чтобы я могла растить и воспитывать ее сама. Наша квартира приватизирована, и с папой договориться о ее размене невозможно. Я хочу, чтобы наши родственники меня услышали и согласились уладить этот вопрос полюбовно, как цивилизованные люди.
Родственники, знакомые, мужья и родители могут навещать здешних жительниц. На выходе из “Надежды” встречаем мужчину с шикарным букетом алых роз — может быть, мир в чьем-то доме восстановится? Традиция бить жен — не самая лучшая на Руси. Впрочем, как по секрету признались работники “горячей линии” приюта, каждый 10-й звонок поступает от мужчин, страдающих от домашнего насилия.
Дети — жертвы пороков взрослых
Бледные детские мордашки воспитанников детского дома №11 служат наглядной иллюстрацией к известной скульптурной группе Михаила Шемякина. Заведение это специализированное, здесь находятся дети с задержкой психического развития и с умственной отсталостью. Всего 50 малышей от 3 до 7 лет. По словам педагогов и врачей, у каждого ребенка целый букет заболеваний. Виной тому алкоголизм и наркомания родителей, лишенных или ограниченных в родительских правах. Социальные сироты — при живых маме и папе. Поэтому главная задача этого детского дома — реабилитация детей.
Несколько малышей копошатся в сухом бассейне — под него отведена огромная комната. Массаж, лечебная физкультура, развивающие игры и занятия. У многих к школе удается снять горький диагноз. Научить читать и писать. Некоторых — устроить в семьи.
— Мы всех их очень любим, — утверждает врач-педиатр высшей категории Людмила Васильевна Голубицкая, — для нас они самые лучшие, самые хорошие.
— И никому не отказываем, — поддерживает ее руководитель детского дома, заслуженный учитель России Лидия Евгеньевна Слюсарева. — Если ребенок находится где-то в больнице или неспециализированном детском доме, мы всегда готовы помочь и найти место.
Юлия Филатова еще вчера сама со школьной скамьи, но уже ведет у детей занятия по лепке, леготеку — уроки работы с конструктором, делает с ними замечательных авторских кукол, которых хоть на вернисаж в Измайлово выноси.
Детей стараются научить любить друг друга, игрушки, окружающих. Лидия Евгеньевна рассказала о девочке, которая упорно рвала куклы на части. Эти малыши в жизни такого насмотрелись, что у взрослого волосы встают дыбом.
Например, на глазах у одного из воспитанников папа убил маму и расчленил труп... У каждого своя почти всегда трагическая судьба. Сотрудниц они зовут мамочками.
Нынешний детский дом — небедное заведение. В игровой в натуральную величину выстроился целый зоопарк. Яркие, цветные одежки — никакого “инкубатора”. Немудрено, каждый брошенный малыш обходится бюджету в 100 тысяч рублей в месяц, не считая спонсорской помощи. Здесь есть все, только нет мамы.
Родители и другие родственники иногда навещают своих детей, но это бывает редко… С 1992 года по сегодняшний день из этого детского дома в родную семью вернулись только 6 человек! Еще пятерых малышей взяли под опеку родственники. 42 нашли новую семью, а остальные отправились в другие детские дома и интернаты.
Приютить и обогреть
“Социальный приют “Солнцево” — для детей, оказавшихся в беде. Сюда попадают ребята от 3 до 18 лет до тех пор, пока не станет ясно, что же дальше с ними делать: то ли одумавшимся родителям возвращать, то ли в детский дом отправлять. Сюда привозят несовершеннолетних с улиц и вокзалов города: кто-то потерялся, кто сам ушел из дома.
Некоторые старшеклассники здесь впервые едят досыта и видят компьютер. Из-за двери раздаются звонкие голоса: “Мы маленькие дети, нам хочется гулять!” — это идут занятия музыкой, две девчушки поют караоке. Впрочем, 16-летняя Алена уже нагулялась в своей жизни, в приют она пришла сама, уже второй раз, добровольно написав заявление, что не может жить с матерью-алкоголичкой, лишенной родительских прав.
— Сейчас в нашем приюте 45 детей, — рассказывает директор Александр Кардаш. — Самому младшему — 3,5 года, старшему исполнилось 18 лет. На днях Моссоцгарантия вручит ему ключи от квартиры, и он будет жить самостоятельно.
В первую очередь тут занимаются здоровьем ребенка: моют, избавляют от вшей, лечат. С ним работают педагоги, психологи, учителя. Многие дети отстали в учебе или вообще никогда не садились за парту, так что помимо общей программы реабилитации для каждого составляется и индивидуальная. За время, пока “потерянный” ребенок находится в приюте, сотрудники должны выяснить, откуда он, есть ли у него родители, дееспособны они или нет. Как правило, уходит не меньше полугода…
- Настя Пирожкова — так называет себя эта девочка, может, вы ее знаете?
Смышленое личико, умные глазенки, кокетка — эту девчушку нашли на 74-м километре МКАД. Кто она, сколько лет, как зовут, где родители, почему ее никто не ищет? На эти вопросы работники приюта уже год не могут найти ответов. Сама она себя называет Настей Пирожковой. Рассказывает, что приехала с мамой к кому-то в гости, про сгоревший дом, говорит, маму зовут Мария, есть сестра Галя, и еще много-много разных историй. Что из них правда? Пока удалось лишь приблизительно определить год рождения малышки — 2003-й.
— Говорит, что живут они в районе Матвеевское, — говорит Кардаш. — Я сам ездил с ней по домам, расспрашивал, не терялся ли ребенок. Раздали ее фотографии всем участковым по всему округу, но безрезультатно.
Обычно дети убегают из неблагополучных семей, где родители пьют и бьют. Есть здесь и постоянные “беглецы”, которые, убежав однажды из дома, почувствовали вольницу и уже не хотят возвращаться. Бродяжничают и время от времени возвращаются в приют. Для них он — как перевалочная база...
Дом в доме
Центр помощи семье и детям “Тропарево-Никулино” нас встречает и.о. директора с соответствующей фамилией — Никулина Ольга Ивановна. Это еще одна организация, где оказывают помощь в трудной жизненной ситуации, — теперь уже всей семье.
— Один раз в год на месяц к нам приходят 30 детей из малообеспеченых семей, — рассказала о работе центра Ольга Ивановна. — Наши клиенты — это многодетные, опекунские семьи, потерявшие кормильца, и одинокие мамы. У нас дети обедают, делают уроки, занимаются в кружках. Кроме того, мы оказываем помощь продуктами, вещами, билетами в театр, путевками в лагерь, в санаторий. Организуем и семейные поездки: туры по Золотому кольцу, прогулки на теплоходе и т.п.
Местное ноу-хау — клуб родительского образования. Он включает лекции, мастер-классы, выездные психологические игры. С родителями работают психолог, физиолог, который рассказывает, что происходит с организмом, пока растет ребенок, педагог, диетолог.
Одна из мам — Елизавета Вячеславовна — рассказывает:
— Без этого центра нам, конечно же, было бы намного тяжелее. Здесь дети делают домашнее задание, и у нас уже не стоит проблема выбора вечером: то ли к плите бежать, то ли уроки делать. Но в первую очередь — это спокойствие, что наши дети не болтаются на улице. Они развиваются здесь очень быстро, еще вчера ребенок пришел зажатый и стеснительный, а уже через месяц участвует во всех конкурсах и соревнованиях…
Комментирует руководитель Департамента семейной и молодежной политики Москвы Людмила ГУСЕВА:
— По итогам прошлого года в государственные учреждения поступили 3,5 тысячи московских сирот. Около 90 процентов — это дети, чьи родители лишены родительских прав. Поэтому нам надо работать с кровными семьями, чтобы родители не бросали детей, а те от них не убегали. То, что мы называем скучным словом “профилактика”, на самом деле должно стать во главу угла. Москвичи должны знать, куда обратиться в случае чего.
Конечно, мы не решаем всех проблем, не заменим семью этим детям, но сглаживаем ситуацию и пытаемся сделать так, чтоб ребенок на каком-то этапе либо вернулся в свою семью, либо обрел приемную.
Справка “МК”:
В Москве — более 5 тысяч сирот. У каждого из них непростая судьба. Все сиротские учреждения связаны с детьми, которые, имея живых родителей, остались без их попечения. Таких ребятишек в детских домах и приютах более 90%.
Только за прошлый год в городе три с половиной тысячи детей были отобраны у родителей и перешли на попечение государства.
