Если посмотреть их уголовные дела — сплошь убийцы, упыри-рецидивисты, взломщики и щипачи.
Если глянуть на изготовленное ими оружие — именные казачьи шашки, драгунские сабли с резными ручками, золоченые самурайские мечи и монгольские ятаганы — мастера экстра-класса.
Как в трех омских колониях строгого режима зэки пытаются разгадать секрет дамасской стали — узнал спецкор “МК”.
Этот производственный участок в исправительной колонии №7 на особом счету. Без специального допуска за массивную металлическую дверь не сможет попасть даже начальник соседнего цеха.
Про зэков, которым доверили делать уникальное именное оружие, собратья по нарам говорят: “Самого Бога ухватили за бороду”.
Оружейные мастерские при трех колониях в Омской области открылись по инициативе начальника областного управления ФСИН.
— Наши спецучреждения всегда были богаты талантами. Только кинули клич — отыскались опытные кузнецы, технологи, художники-гравировщики, операторы станков с числовым программным управлением, — рассказывает генерал-майор внутренней службы. — Потом к ним в ученики определили тех, кто не имел опыта работы с металлами, но желал освоить новую специальность.
Первые шашки, шпаги, сабли и палаши делали в полном соответствии с экспонатами Государственного Русского музея. Каждый клинок прошел экспертизу и был сертифицирован.
Выясняю, что с оружием, сделанным на зоне, не кинешься в ближний бой. Все изделия в обязательном порядке перепиливаются у рукоятки, а затем спаиваются вновь оловом.
Пробую поднять стоящий в углу метровый меч “Илья Муромец”. Не тут-то было! Мастеровые в робах пересмеиваются: “Нет, ты не сказочная богатырка!”
Молотобойцы снуют между горнами и наковальнями. Кузнецы работают и кувалдами, и небольшими молоточками-ручниками. Настоящий город мастеров! Если не знать, что за каждым из работающих здесь тянется уголовная статья, а то и не одна.
“Структуру металла чувствую нутром”
Прошу показать мне мастера — автора сабли “Северная жемчужина” из дамасской стали, что отхватила сразу несколько призов на международных выставках.
Сергей — кузнец в четвертом поколении — работает в окружении нескольких учеников.
О том, как разогретую заготовку он проковывает в тонкую полосу, сгибает, опять проковывает и так… до пятисот раз, осужденный рассказывает охотно. А вот за что попал за решетку мой собеседник, вспоминать не желает. С удовольствием вспоминает, как его на воле в шестнадцатилетнем возрасте посвящали в кузнецы:
— Мастер зарезал жеребца, вырезал у него печень и положил на наковальню. Я с одного удара разбил ее молотом на мелкие кусочки. Меня благословили работать самостоятельно.
Позже подручный Сергея — Витек — замечает тихо: “На наставнике висит автоавария с пятью трупами”.
Статьи в колонии припоминать друг другу не принято. За колючкой каждый начинает новую жизнь. Тюремную.
Про Сергея говорят уважительно: “Отковать может и клинок, и ножницы, и розу”.
— Структуру металла нутром чувствую, — признается мастер. — По цвету могу определить и его температуру, и химический состав.
Сергей, как и многие тюремные кузнецы, делает сабли, шашки, ятаганы из дамасской стали. Технология их изготовления крайне сложна: каждый клинок нужно закалить до двухсот и более раз.
Беру в руки изогнутое узкое лезвие, которое отливает тускло-голубым светом. Поверхность клинка испещрена бесчисленными извилистыми линиями. Узор — как на ткани!
— Это и есть знаменитый дамаск? — спрашиваю у мастеров.
Зэк Петр спешит объяснить: “Никто в мире до конца так и не смог разгадать секрет производства дамасской стали”.
Его перебивают несколько голосов:
— В Древней Индии настоящий булатный клинок носили вместо пояса, обматывая им талию.
— Он перерубал гвозди и в то же время на лету разрезал газовый платок.
Зоновские мастера-самоучки получают узорчатую дамасскую сталь путем многократных проковок в разных направлениях пучка из стальных прутков разной твердости.
— Металл получается твердый, как алмаз, — объясняет Петр.
Мастера карманной тяги
Самая популярная литература в колонии — книги по оружейному делу. Том известного мастера Архангельского вору-форточнику Валере дали на два дня.
— Сначала я на зоне сачковал — курил пластмассовую стружку. Когда начинался кашель и поднималась температура — бежал на больничку, — признается осужденный повторно за 57 квартирных краж Валерий. — Только это все в прошлом.
Как только открыли на зоне новое производство, Валера в один миг стал здоровым — попросился в ученики к кузнецу.
В клубах пара проглядывает силуэт еще одного подручного — “кукольника” Григория. Это третья его ходка. На воле он подкидывал наивным гражданам пачки нарезанной бумаги — куклы, имитирующие деньги. Теперь осваивает новую специальность.
За что закрыли на зоне могучего молотобойца Дениса, его друзья говорят кратко: “Не отказался дурных денег подпалить”. За решеткой уличенный во взятке чиновник вспомнил свою первую специальность — рубщика мяса. Теперь каждый кузнец мечтает заполучить его в помощники.
Попасть работать на оружейный участок — мечта каждого сидельца колонии. “На сделке” можно получить и 12, и 15 тысяч рублей в месяц — для колонии неслыханные деньги!
Осужденный Дмитрий, что работает на заточке клинков, гордится подаренными начальством именными часами.
— Первые честно заработанные ходики! — признается карманник, закатывая рукав. Между большим и указательным пальцами мы замечаем татуировку в виде паука.
Бог наградил Дмитрия пластичными пальцами и мгновенной реакцией. Талант оценили в воровском мире. Чтобы узнать время, пацану ничего не стоило вытащить часы из чужого кармана. Оперативники пасли его три дня и взяли “на кармане”. После малолетней зоны Дима попал во взрослую колонию, где неожиданно увлекся оружейным делом.
Показывая образцы клинков, Дмитрий со знанием дела объясняет:
— Это палаш курсантский “Кадет”, это шашка “Атаман”, а это сабля флотского офицера “Абордажная”. В дореволюционной России у каждого полка было свое оружие. Мы изучаем его по каталогам. Изготавливая образцы, тщательно соблюдаем размеры, выдерживаем радиус клинка и отделку каждой детали.
Беру в руки золоченый клыч “Офицерский Казачьего полка”. Резная рукоять сделана из бука. Используют также мастера дуб, березу, кость, эбонит. В ходу у оружейников — инкрустация и гравировка.
А вот золочение и травление выполняет одна-единственная вольнонаемная художница. Причем делиться опытом мастер ни с кем не желает.
Рыцари без страха и упрека
Поднырнув под низкий проем двери, мы шарахаемся от темного силуэта с топором.
— Доспехи рыцарские! — комментирует сопровождающий нас начальник участка. — Делаем латы из алюминия, латуни и нержавейки.
Металлические фигуры не отличишь от настоящих рыцарей в доспехах. Кажется, рука в перчатке сейчас вскинет меч или поднимет щит.
Выясняем, что первый рыцарь — готический король — был небольшого роста, чуть больше 150 сантиметров. Его делал вор-рецидивист Василий, прозванный за решеткой Кнопкой. Все выкованные детали он примерял на себя, металлические ноги-шарниры короля выбивал на собственной коленке. Когда рыцарские доспехи были готовы — все усмотрели в них копию Васи.
Когда короля из нержавейки купили за 350 тысяч рублей, сиделец едва не расплакался. Василию очень тяжело было расставаться со своим двойником в короне.
Теперь в колонии, пользуясь историческими книгами, делают рыцарские доспехи разных стран и времен. Они стоят, отливая блеском: с топорами, мечами, алебардами.
Их охотно берут для украшения загородных домов и охотничьих домиков. Привлекает покупателей и один из секретов, который скрыт на груди каждого из рыцарей. Стоит пожать воину руку, как латы распахиваются — и открывается бар со старинными бутылками и чарками.
* * *
Сейчас в трех омских колониях делают около ста видов оружия, включая топоры из дамасской стали, сувенирные пистолеты и мушкеты.
— С сентября по май вся продукция у нас расходится влет, — рассказывает генерал-майор. — Летом наступает затишье. А настоящий бум случается перед Новым годом, 23 февраля и 9 Мая. Считается, что оружие — лучший подарок для мужчины. В особом почете — казацкие шашки.
Для шефов, подводников с субмарины “Омск”, мастера каждый год делают партии кортиков. Частые гости в омских спецучреждениях — представители дипломатических миссий, которые покупают сразу несколько видов сувенирного оружия.
* * *
На зоне осужденные осваивают в совершенстве редкие специальности. Казалось бы, выйдя на свободу, профессионалы должны легко адаптироваться в жизни. Но не тут-то было!
— Проводим дни колонии. Заказываем лимузин. Кто отбыл срок, вывозим на лакированной машине на волю, — рассказывает глава УФСИН по Омской области Николай Папичев. — Проходит три месяца, и автозаки привозят назад сначала одного нашего “узкого специалиста”, через полгода второго… На воле они никому не нужны: жить негде, на работу с судимостью не берут. Если мы поможем хотя бы половине из освободившихся найти себя в жизни — это уже победа!
