“По осени мой муж Гриша (ему 67) все кряхтел, жаловался, извиняюсь, на несварение. Мне самой уже под 60, вот я путевочки нам на двоих льготные и выхлопотала. Как приехали, нас с Гришей врач осмотрел. Ему слабительное выписал, мне успокоительное. И велел режим дня соблюдать. Я-то послушалась, а вот дед мой что-то, наоборот, разгулялся. По вечерам я в номер спать, а он сразу куда-то — шмыг! Стала я присматриваться и заметила: Гришка мой зазнобой обзавелся. Фифа такая кудрявая, молодая, лет 40, в столовке рядом сидела. И как-то приметила я за обедом, что мой с ней о чем-то договаривается: глаза у обоих хитрющие! И как дернуло меня в этот день Гришину тумбочку обыскать. А там в белье пачка виагры припрятана! Видно, он фифе свидание назначил, а снадобье запас, чтобы не опростоволоситься перед молодухой! Ну, я возьми да и подмени таблетки: в пачку из-под виагры сунула пластинку со слабительным. Все равно, думаю, тайком будет принимать, впопыхах и сослепу подмены не заметит. В тот же вечер Гриша говорит: мол, ты, Люся, иди спать ложись, меня не жди... Я отвечаю: конечно, милый! И правда в номер ушла.
В 9 прихожу на завтрак, Григорий спал еще, он только под утро явился. А фифа наша с подружками за своим столиком о чем-то возбужденно щебечет. Слышу, возмущается молодуха: вот, мол, старый дурак! Так завлекал, так напрашивался ко мне в номер! С коньяком пришел, наодеколоненный, а сам всю ночь в сортире просидел… Тут я не выдержала, подхожу к ней и говорю: “Вот ты и будь любезна, оставь наших старых дураков нам — старым дурам!” Грише я даже ничего не сказала. А что толку: мужик — он в любом возрасте кобель. Главное, не дать ему совсем с цепи сорваться!”.
Браво, Люся, вот настоящая женская мудрость! Теперь у вашего Гриши молодухи будут ассоциироваться с расстройством желудка.
