Российская власть и раньше обещала снизить административное давление на бизнес. Но только все заявления носили довольно декларативный характер. Как показывает история мирового финансового кризиса-2008, наименьшие экономические потери — у стран с минимальными расходами на содержание госаппарата и максимальной демократизацией бизнес-сообщества. “МБ” попытался разобраться, что такое саморегулируемые организации и помогут ли они отечественному бизнесу в наступившие кризисные времена.
Иногда даже в благополучных семьях случаются неприятности и кризисы. Например, может заболеть один из основных кормильцев. Именно так на сегодняшний день и случилось с нашей экономикой. Уже ни для кого не секрет, что “нефтянка” сегодня не способна давать тех доходов, которые были в прошлых, позапрошлых годах и нынешнем летом. Так что же делать в таких условиях семье? Конечно, экономить. Или еще лучше — доверить заработки младшим членам семьи. Каким образом в рамках одного государства можно решить два столь сложных вопроса: вопрос экономии на государственных — аппаратных — расходах и вопрос либерализации малого и среднего бизнеса?
Президент Дмитрий Медведев в своем недавнем выступлении перед членами Торгово-промышленной палаты четко и ясно дал понять: “Избыточные госфункции нужно отдать саморегулируемым организациям”. Как подсчитал глава Торгово-промышленной палаты Евгений Примаков, речь идет не менее чем о 1500 функциях, выполняемых на сегодняшний день российскими чиновниками. А в свое время Комиссия по административной реформы насчитала аж 5 тысяч избыточных функций. И, как оказывается, большую их часть можно с легкостью передать бизнес-сообществу.
Дешевле экономить
Мировой финансовый кризис вызвал обостренную предновогоднюю депрессию у жителей таких процветающих государств, как США, Франция, Италия и Нидерланды. Именно в этих странах доля государственных расходов к ВВП варьируется от 36% в США и до 53% в Италии. Несмотря на рыночность экономик, Америка и та же Италия — очень забюрократизированные страны. Размеры местных госаппаратов здесь сопоставимы с российским. Львиная доля налоговых платежей итальянцев и свободных граждан США уходит на содержание чиновников. А вот в Гонконге, Южной Корее, Малайзии, Таиланде, Сингапуре и Тайване — все проще. Здесь на бюрократии экономят: процедуры лицензирования, регистрации и сертификации бизнеса носят ускоренный и формальный характер. В итоге высвободившиеся от экономии на чиновниках средства идут на прямую поддержку малого и среднего бизнеса: на различные субсидии, льготные кредиты и дотации. Поэтому в последних “сводках с полей мирового кризиса” новые индустриальные страны Азии фигурируют в качестве наиболее легко переваривающих всемирный финансовый коллапс.
В России первыми за финансовыми субсидиями выстроились в очередь крупные компании. Первым стал избавляться от лишних сотрудников опять же не мелкий бизнес. “Малыши”, наоборот, держат оборону. Так что в сегодняшних условиях уже никто не сомневается, что самый живучий — не крупный и транснациональный, а именно малый и средний бизнес.
Доверие на поток
Все чаще в СМИ говорится о кризисе доверия. Бизнес не доверяет друг другу, власти не верят бизнесу, потребители и вовсе “забили” и на обещания государства и на предложения производителей. Люди боятся держать деньги в банках и боятся их тратить, боятся приобретать новые квартиры и делать ремонт в старых, боятся покупать машины и с опаской ездят на общественном транспорте.
Словарь Ожегова трактует слово “кризис” как “резкий, крутой перелом”. Настал момент серьезно переломить ситуацию.
Кризис доказал: малому и среднему предпринимательству можно доверять. А значит, пора передать часть административных функций в руки настоящих бизнесменов и хозяйственников.
Бесспорно, что в нынешних условиях малый бизнес начнет расширяться. Во многом это произойдет из-за высвобождения большого количества людей из крупных компаний. Немалую роль будет играть и политика государства, направленная на развитие предпринимательства. Владимир Путин строго потребовал от законодателей до конца года оформить и претворить в жизнь снижение налоговой нагрузки на малый бизнес. Одновременно с этим федеральные и местные власти готовы серьезно раскошелиться. Та же Москва не намерена ни при каких обстоятельствах отказываться от уже отработанных программ гарантированной поддержки малого бизнеса, субсидий, льготного кредитования и микрофинансирования. Так что можно делать уверенный прогноз: в новом году количество предпринимательства не только не сократится, но и вырастет.
Чем больше станет малых и средних игроков на рынке строительства, сельскохозяйственной продукции, розничной и оптовой торговли, общепита, ЖКХ — тем быстрее российская экономика выскочит из создавшегося ступора. В то же время тем сложнее будет контролировать “малышей”: к каждой ремонтной бригаде, к каждому магазину “за углом” чиновника, налоговика и милиционера не приставишь…
В Российской Федерации 85% товаров подлежат обязательной сертификации, а в ЕС — только 15%. Та же самая ситуация и с лицензированием. Но, как показывает практика, в нашей стране тотальный контроль в виде сертификации и лицензирования практически всех видов деятельности, товаров, работ и услуг не оправдал себя.
Так, наличие лицензии у строительной компании вовсе не означает, что ремонт в квартире рядового российского гражданина будет сделан качественно и вовремя. То же самое и с пассажирскими перевозками: лицензия у владельца 3—5 пассажирских автобусов не является гарантией того, что за рулем маршрутки сидит профессиональный или по крайней мере хорошо говорящий по-русски водитель. Сертификаты, подтверждающие качество детских игрушек, нижнего белья, детского питания и одежды, можно легко приобрести через посредников всего за 500—600 долларов. Чуть дороже стоит лицензирование медицинских лекарств и пищевых добавок. А это значит, что, даже приобретая детское питание, одежду и самое главное — медикаменты в хороших магазинах, универсамах и аптечных сетях, российские покупатели рискуют жизнью и здоровьем своих детей и близких.
Малому бизнесу просто необходимо сломить кризис недоверия. Но сделать это могут только те, кто действительно заинтересован в качественном производстве и обслуживании клиентов. Саморегулируемая организация (СРО) — как раз та структура, которая способна безболезненно взять на себя часть административных функций государства. Таким образом, именно рыночными методами можно будет убить сразу и несколько очень серьезных проблем.
Во-первых, государство, отказавшись от фактически обанкротившегося лицензирования, сможет серьезно сократить численность чиновников, которые — и это не секрет — в большей степени сегодня работают на себя, свои фирмы, занимающиеся посредничеством при получении сертификатов и лицензий, а не на благо отечественной экономики.
Во-вторых, СРО реально способны переломить кризис недоверия потребителей к бизнесу в обратную сторону. Членам СРО априори не выгодно принимать в свои ряды компании, репутация которых не вызывает доверия, чей интерес заключается прежде всего в получении барышей, а не качественной и долгосрочной работе. Материальная ответственность за каждого рядового члена СРО приведет к тому, что потребитель не будет сомневаться в выборе той или иной компании — деятельность члена СРО в любой отрасли деятельности должна быть застрахована, плюс они призваны дополнительно создать компенсационный фонд, что означает, “что каждый страхует каждого”.
В-третьих, СРО станут еще и серьезным финансовым стимулом для толчка малого бизнеса. Ведь у малых и средних предприятий высвободятся немалые финансовые средства, которые сегодня уходят в чиновничью прорву — на различные официальные и нелегальные платежи. По словам министра экономического развития РФ Эльвиры Набиуллиной, только в 2005 году, отменив чуть более 40 видов лицензий, власть сократила траты со стороны бизнеса более чем на 1 млрд рублей.
Становясь ключевой фигурой на экономическом поле страны, малый бизнес должен наконец-то вступить и в диалог с властью: высказывать свои пожелания, претензии, требовать льготы и т.д. Вполне понятно, что маленькая кондитерская или стоматологический кабинет свои интересы в Думе и в Министерстве финансов представлять единолично не сможет. Другое дело саморегулируемые организации — “всем миром” проще, легче и дешевле серьезно защищать свои права и официально лоббировать интересы той или иной отрасли.
Многие предприниматели, да и чиновники на местах, довольно скептично относятся к введению СРО. Люди не верят в то, что в стране действительно случится столь серьезный административный переворот. Но, похоже, к СРОчной революции на сегодняшний день готовы и сверху, и снизу.
В стране в настоящее время более 15 тысяч бесправных НКО только в сфере производства и услуг заинтересованных в том, чтобы в большей мере оказывать воздействие на дела в своей отрасли. Среди них, например, Российский союз товаропроизводителей, который, в свою очередь, объединяет более 100 ассоциаций, представляющих целые подотрасли, архитекторы — более 12 тыс. участников, организации технического контроля состояния и экспертиз автотранспортных средств — более 230 юридических лиц и 80 техэкспертов, есть и объединение кадастровых инженеров — более 300 членов — юридических лиц и 12 тысяч физических лиц, союз парикмахеров и косметологов России — 12 750 организаций и ИП и т.д.
Правительство тоже, что называется, не сидит сложа руки. По словам замминистра Минэкономразвития Анны Поповой, министерство готовит ряд программ по стимулированию развития СРО. Возможны даже налоговые послабления для участников саморегулирования. “Для полноценной деятельности СРО необходимо внести изменения в налоговое законодательство, которые предусматривают квалификацию взносов в СРО как расходов на регулирование и, соответственно, отнесение этих взносов их плательщиками на себестоимость продукции или услуг”, — считает Анна Попова.
Эльвира Набиуллина в одном из своих выступлений по теме СРО также довольно оптимистично определила роль и место саморегулирования в будущем экономики нашей страны: “Государство теперь будет контролировать не бизнес, а саморегулируемые организации (СРО)”.
В экономической теории есть такое понятие, как устойчивость — т.е. экономическое равновесие. А еще есть два абсолютно противоположных подхода к организации экономической устойчивости государства — кейнсианская и монетарная модели регулирования экономических процессов. Так вот, есть одна точка, взгляды на которую совпали и у выдающегося английского экономиста Джона Кейнса, и у представителей “количественной теории денег” американских ученых Ирвинга Фишера, Милтона Фридмана. “Точка согласия” — устойчивость любой экономической системы возможна лишь при наличии в ней механизмов саморегуляции на микроэкономическом уровне. Другими словами, кесарю — кесарево, а малому бизнесу — саморегуляция.
