Александр Добровинский: “Надо с уважением относиться к чувствам и привязанностям детей”

Тема разводов известных людей в последнее время не сходит со страниц газет и экранов телевизоров

Один из самых ярких примеров — распад семьи члена Совета Федерации Владимира Слуцкера и известной бизнес-леди Ольги Слуцкер. И снова в который уже раз ключевым в судах стал вопрос о детях — о том, с кем они должны остаться после расставания пары. Чтобы выяснить все подробности этого запутанного дела, мы решили побеседовать с адвокатом Владимира Слуцкера, известным специалистом по бракоразводным процессам Александром Добровинским.

— Вслед за всероссийским примирением Байсарова и Орбакайте, кажется, появились шансы, что мировое соглашение подпишет еще одна “звездная пара” — бывшие супруги сенатор Владимир Слуцкер и королева фитнеса Ольга Слуцкер. Как вам удалось этого добиться?

— Прежде всего, я противник объединения всех этих “прискорбных” случаев обобщающими терминами вроде “звездных разводов”. Все эти случаи индивидуальны. Толстой в “Анне Карениной” писал, что “все несчастные семьи несчастливы по-своему”. В человеческих отношениях с тех пор ничто принципиально не изменилось.

Во-вторых, я предпочел бы не торопить события. Говорить о результатах — прежде-временно. Есть шанс избежать мучительной для обеих сторон, и прежде всего для детей, судебной тяжбы. Но чтобы воспользоваться этим шансом, необходима добрая воля взрослых. Со стороны Владимира она однозначно есть. Как поступит Ольга Сергеевна, что посоветуют ее адвокаты, я предсказывать не берусь.

Я выступаю не только как адвокат Владимира, но и как его друг, друг его семьи, которую я знаю очень давно. Для Володи главным всегда были дети, счастье, спокойствие, благополучие Миши и Ани. Он глубоко переживал и переживает тот факт, что средства массовой информации, а через них многие совершенно чужие люди оказались втянуты во внутреннее дело его семьи. Стремясь оградить детей от назойливого внимания посторонних, Владимир принципиально отказался от любых интервью и заявлений. И лишь когда появилась возможность пойти по пути заключения мирового соглашения, позволяющего урегулировать дело, не дожидаясь решения суда, Владимир согласился и публично заявил о готовности выйти из сложившейся ситуации наиболее безболезненным для детей образом.

— Понятно, что вы не будете открывать все детали соглашения, но какова главная идея?

— Она предельно проста и понятна каждому. Дети — Миша и Анечка — сами должны решить, с кем из родителей они будут жить. И если Ольга Сергеевна отнесется к их свободе выбора с таким же уважением, как и Владимир, все остальные права обоих родителей будут безусловно и полностью в равной мере соблюдены. Собственно, в этом и состоит прецедент “мирового соглашения” между Байсаровым и Орбакайте, о котором вы упомянули. Если что-то и может объединять эти судебные процессы, то лишь возможность завершить их с минимальным ущербом для психики детей.

— А Ольга согласится подписать такое мировое соглашение?

— Я уже сказал, что не берусь предсказывать ее реакцию и советы ее адвокатов. В распространенном на днях заявлении она утверждает, что “абсолютно не соответствует истине и нормам морали и принцип “мирового соглашения”, обнародованный адвокатом Владимира Слуцкера”. Однако мы надеемся, что обоим родителям интересы детей дороже амбиций, и они смогут прийти к взаимопониманию.

— Гуманно ли возлагать на детей выбор между мамой и папой?

— Речь не идет о каком-либо принуждении. Напротив, как я только что сказал, смысл мирового соглашения, предлагаемого Владимиром, в том, чтобы с уважением отнестись к чувствам и привязанностям детей. По-моему, как раз не считаться с ними было бы негуманно. Я неоднократно с ними беседовал, старшему, Мише, уже исполнилось 10 лет, по закону он имеет право выступить в суде. Более того, он рвется выступить. Другое дело, что есть позиция отца, который не хотел бы травмировать его подобным испытанием.

— А может быть, что детей специально настраивают против матери, “зомбируют”?

— Давайте оставаться на почве реальности. Никакими силами нельзя внушить ребенку нелюбовь к матери, если мать любит своего ребенка. Даже воспитанники детских домов и приютов, которые попали туда по вине родителей, впоследствии все равно пытаются найти своих матерей. И только равнодушие взрослых вызывает у детей отторжение.

— Равнодушие в каком смысле?

— Когда детям не хватает материнского тепла, душевного внимания, времени…

Знаете ли, в нашем общественном сознании сложилось немало стереотипов в отношении семейной жизни. В советское время на женщину возлагалась большая часть семейных забот, особенно по воспитанию детей. Весьма распространена была ситуация с вечно отсутствующими отцами. С тех пор многое изменилось — женщины самодостаточны, независимы, в том числе материально. Появились новые стереотипы, например, самоценности карьерной успешности женщин. Ситуация развернулась, все чаще приходится слышать об отцах, принимающих на себя ответственность по воспитанию детей при вечно занятых карьерой матерях.

Когда на свет появились сначала Миша, а потом Аня, Владимир — успешный организатор и руководитель — скажем так, изменил свое отношение к жизненным приоритетам. Стал чаще бывать дома, избегал светских мероприятий, стремился проводить все больше времени с детьми.

Жизненные приоритеты Ольги Сергеевны, судя по всему, выстраивались немного иначе. Она достигла впечатляющих высот в бизнесе, сделала головокружительную карьеру, а сейчас еще и занялась политикой. Ольга Сергеевна — очаровательная дама, она пользуется несомненным успехом в обществе, ее окружают не менее блестящие и влиятельные друзья и подруги. Ее фото украшают обложки журналов, каждое ее слово подхватывается и широко обсуждается. Подобная популярность, сложившийся годами образ жизни вряд ли предполагают много свободного времени, чтобы рьяно заниматься детьми, глубоко вникать в их проблемы.

Но дело не только в этом. Знаете, последние несколько лет в гламурных кругах появилась своего рода “мода на детей”. Ольга Сергеевна, возможно, хотела бы, чтобы Миша и Аня сопровождали бы ее на тех или иных светских мероприятиях, стали бы, так сказать, дополнением ее светского статуса, будь-то в Москве или Лондоне, Куршевеле или Монако. Но ведь нельзя из детей делать приложение к светскости, к гламуру. И тусовка — это не все, и дети — это не часть кринолина и шлейфа на светском приеме. А Миша и Аня — очень домашние дети, они так воспитаны и сторонятся блеска и мишуры.

— К Владимиру у Ольги очень много претензий, многие кажутся справедливыми. Главная претензия — то, что он уже 5 месяцев не пускает ее к детям…

— Давайте посмотрим на это с другой стороны. Муж говорит: послушайте, Ольга, бывшая любимая, вы хотите увидеть детей — никаких проблем, приезжайте к детям в дом. Играйте с ними, делайте уроки, читайте книжки, наконец, просто разговаривайте. Но, пожалуйста, не выдергивайте детей из привычной для них обстановки. Я не знаю, говорит Владимир Слуцкер, где, с кем вы сегодня живете и где вы хотите встречаться с нашими детьми. Не надо их травмировать, потому что они и так уже травмированы от всего происходящего. Поэтому, извините, приезжайте сюда и вот здесь, в доме, где им комфортно, с ними общайтесь.

Она этого не делает! Почему — мне не понятно. Но факт остается фактом — Ольгу Сергеевну встречи с детьми в привычной для них обстановке не устраивали. Возможно, потому, что этот дом перестал быть ее домом.

— А почему Ольга не может дозвониться до своих детей?

— Я думаю, что если мать действительно хочет поговорить с детьми, она найдет такую возможность. Надо просто выбрать подходящее время. Насколько я знаю, в октябре Ольга Сергеевна звонила домой дважды, когда дети играли в саду. Но она больше не перезванивала.

— И все-таки вопрос, который интересует многих: что случилось 3 июня, когда двери в дом, где Ольга так долго жила с мужем и детьми, внезапно закрылись?

— Здесь есть одна малоприятная параллель с делом Байсарова — Орбакайте. Помните, с чего начался тот конфликт, — с попытки перевезти Дени в Америку и оставить его там в частной школе. Ольга Сергеевна еще до начала развода втайне от мужа вела переговоры с интернатами в Великобритании, чтобы увезти туда Мишу и Аню. Владимиру стало известно, что она неправомерно, на основе заведомо недостоверных сведений получила дубликат загранпаспорта на Мишу, поскольку оригинал был у отца. Это произошло 2 июня. Полагаю, вы понимаете, почему за этим последовали события 3 июня. А как бы вы поступили на месте отца?

— В исковом заявлении сенатора Слуцкера, насколько мне помнится, было три вопроса: расторгнуть брак, определить место жительства детей и разделить имущество. Брак уже официально расторгнут, но почему после 20 лет совместной жизни такая образцовая и успешная семья распалась — никто не знает.

— Извините, но это как раз тот случай, когда все знают, но как воспитанные люди стараются вслух об этом не говорить.

— Говорят, что Владимир использует детей, чтобы после развода отнять у Ольги бизнес и другое имущество?

— Подобные утверждения, если они имеют место, образец юридической безграмотности. Имущество должно быть поделено, как это записано в законе, 50 на 50, если у них нет брачного контракта. Насколько я знаю, брачного контракта нет. Вопрос о детях никоим образом не связан с имуществом.

— Публично о будущей судьбе детей пока говорят две стороны: сторона матери и сторона отца. А почему не дают высказаться самим детям? Почему они не появляются на экране? Вот Дени Байсаров выступил на пресс-конференции и расставил точки над “и”, дескать, хочу жить с папой.

— Не знаю, как вы, а я еще не забыл о той крайне негативной общественной реакции, которую вызвали телесюжеты с Дени. Говорили о злоупотреблении правами ребенка, возвысили голос депутаты Думы, члены Общественной палаты…

О позиции Владимира Слуцкера я уже говорил — он противник любой публичности при рассмотрении дела его семьи. Я как адвокат и друг его полностью поддерживаю. Бракоразводный процесс — это конфликт взрослых. Но даже конфликтующие стороны должны проявлять сдержанность и не втягивать в выяснение отношений детей. Разве не так следует поступать родителям в обычной жизни? С тем большей осторожностью они должны действовать, когда их совместная жизнь уже не возможна.

И еще о публичности — много ли известно вам о детях нашего президента, премьер-министра? Часто ли вы их видите на экране? По-моему, наши первые лица подают верный пример остальным публичным деятелям, ограждая своих детей от праздного любопытства. Это вызывает лишь уважение и понимание.

— В случае, если мировое соглашение подписать не удастся, насколько может затянуться процесс?

— Есть особенности судебной процедуры. Например, из-за неявки Ольги Сергеевны и ее адвокатов на прошедшее судебное заседание оно было перенесено на 12 ноября. Понятно, что если избрать тактику затягивания, процесс может затянуться надолго.

Но если мы все согласны в том, что на первом месте должны быть интересы детей, то никакие уловки не нужны. И тогда нет причин отказываться от мирового соглашения. Из одного этого названия следует, что стороны должны предпочесть мир публичному выяснению отношений. Вот почему, несмотря на то что Ольга Сергеевна уже заявила, что никакого конкретного мирового соглашения ей не представили, я хотел бы подчеркнуть: предложение Владимира Слуцкера — это проявление доброй воли, это публично выраженная готовность найти взаимопонимание в интересах детей. Он сделал важный шаг навстречу. Я думаю, он вправе ожидать адекватного ответа, а дети — мира между родителями.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру