Напомним хронологию событий, о которых уже писал «МК». Летом прошлого года полиция города Одинцова задержала по подозрению в мошенничестве руководителя агентства недвижимости, где работал 26-летний Вадим Ермаков. Допросы были для парня, проходившего свидетелем по делу, настоящим стрессом: у него появились разного рода фобии. Вадиму был поставлен диагноз «острое шизофреноформное психотическое расстройство», его поместили на лечение в психиатрическую больницу. Но, когда 14 января уголовное дело возбудили и против Вадима — по части 4 ст. 159 («Мошенничество»), — его задержали и под конвоем отвезли в Одинцовский суд.
В суде парень не мог даже говорить, не реагировал на голос, не узнавал родственников, но на все просьбы адвоката вызвать «скорую» в суде дали отказ. Вердикт судьи — 2 месяца ареста. Вскоре адвокат написал жалобу в Генпрокуратуру о том, что к Вадиму не допускают врачей и не отправляют его на обследование.
28 января парень умер буквально на глазах оператора камер наблюдения СИЗО.
Вскоре у правозащитников появилась информация, что больного узника держали в карцере.
— Нам позвонили на «горячую линию» и сообщили об этом родственники заключенных можайского СИЗО, — говорит создатель проекта «Гулагу.Нет» Владимир Осечкин. — И мы нашли этому подтверждение. Известно, что смерть заключенного Вадима Ермакова зафиксировали камеры видеонаблюдения. Так вот: в можайском СИЗО они есть только в спецблоке на третьем этаже, где сидят самые опасные преступники, и в карцере на первом этаже. В спецблок его определить не могли, значит, он был в ШИЗО. То есть человек, находящийся в крайне плачевном состоянии, был круглые сутки один, и никто в принципе не мог прийти к нему на помощь. Вместо того чтобы поместить в больницу, ему создали еще более мученические условия. Притом что в штате можайского СИЗО нет ни одного доктора, который мог бы оказать ему надлежащую медпомощь.
Кстати, самый большой СИЗО Подмосковья (здесь содержатся и мужчины, и женщины, и несовершеннолетние, и спецконтингент) еще в конце 2011 года оказался в центре скандала — там были избиты спецназом ФСИН десятки заключенных. После этого некоторые сотрудники СИЗО сами подали заявления на увольнение, рассказав про царившие там порядки (в распоряжении «МК» есть их видеообращения и запротоколированные объяснения). Бывший начальник дневной смены Алексей Иванов на этих записях рассказывает, что были случаи, когда арестанты сами вызывали себе «скорую» по мобильному телефону (скажем, при подозрении на аппендицит), потому что никто другой этого делать не хотел. «Скорая» приезжала, аппендицита не обнаружила, но самого арестанта с острой болью в животе после этого закрыли в карцер.
О том, как «чудно» лечат в СИЗО, решились рассказать даже медики. Бывшая медсестра Ольга Т. уверяет, что нынешний начальник медчасти Александр Янкин не раз говорил, дескать, ему проще сделать запись «минус 1» (то есть один заключенный умер), нежели оформлять документы на вывоз его в больницу. И вообще, по словам женщины, оказание медпомощи стало средством манипулирования заключенными. Проштрафился? С чем-то не согласен? Тогда хоть умри, но доктора не увидишь...
— Любой приезд «скорой» в СИЗО расценивается как ЧП, потом по итогам надо составлять объяснения и т.д., а делать наши руководители ничего не хотели, — рассказывают бывшие сотрудники. — Из-за этого арестанты и стали называть майора Янкина «Доктором Зло» и «Доктором Смерть».
Заключенные в разговорах с правозащитниками утверждают: можайское СИЗО — просто адское место. В мужском корпусе нет горячей воды, проблемы с вентиляцией, в некоторых камерах многократное превышение количества заключенных и куча других нарушений.
Примечательно, что ФСИН своей вины в смерти Вадима Ермакова не видит. По словам представителей ведомства, заключенный на плохое самочувствие не жаловался. Интересно, как он мог это сделать, если был фактически в «состоянии овоща», да еще и находился в камере-одиночке?
Просим считать данную публикацию официальным обращением в Генпрокуратуру РФ. Также просим дисциплинарное присутствие оценить действия служителей Фемиды Одинцовского района, которые фактически отказали в медпомощи заключенному Ермакову, назначив ему мерой пресечения содержание в СИЗО.
