Откуда цитата, наверное, угадали все. И все, кто читал «Мастера и Маргариту», помнят, что к пропаже головы несчастного главы (простите за тавтологию) МАССОЛИТа, попавшего под трамвай на Патриарших, была причастна нечистая сила. Но события романа происходили без малого век назад. В наши дни никакого дьявола для таких фокусов не нужно. Человеческий череп может запросто исчезнуть из морга по велению санитара, а потом и вовсе быть приговорен к уничтожению решением суда, и все это — без какого бы то ни было согласия родственников. Театр абсурда, скажете вы? Тогда добро пожаловать в 2011 год, в подмосковный Егорьевск.
Узкая тропинка правосудия
Дело было вечером, когда не только пилотам, но и подросткам делать нечего. Двое школьников, 15-летний Виктор и 16-летний Юрий (имена изменены), наматывали круги по темным улицам. Стояли холода — середина ноября, гулять в такую погоду можно, только утеплившись снаружи или согревшись изнутри. Витя предпочел второй способ, и с каждым поворотом траектория его шагов становилась все более причудливой. Немудрено, что на очередном пустынном перекрестке, уже на пути к дому, юноша врезался плечом в 33-летнего Алексея Гуляева, работника местного рыбхоза. Рыбовод был почти такой же комплекции и тоже навеселе.
Что произошло дальше, представить несложно. Такие сцены для нас не в диковинку, в любом провинциальном городке люди толкают друг друга на улице, а потом бьются не на жизнь, а на смерть. Отметим лишь роль Юрия — он сначала помогал Витьку, потом понял, что пора остановиться, попытался успокоить товарища, а когда ничего не вышло, плюнул и ушел. Последнее, что видел тинейджер, оглянувшись, — его друг схватил с земли бетонную громадину весом килограммов семь и обрушил на голову Гуляева. Несчастный захрипел, упал, повалив и Виктора, но подросток тут же вскочил и снова бросил на соперника кусок бетона. Затем еще раз, потом еще...
Через несколько минут, довольный, догнал друга. Он был по локоть в крови — в самом прямом смысле — и попросил Юрия пустить его умыться. Тот отказал. Он все никак не мог прийти в себя от увиденного, боялся Виктора и боялся, что тот испачкает все в квартире.
Дальнейшие события развивались без каких-то изысков. Обезображенный труп нашли утром, ребят — вечером (не утерпели, рассказали кому-то о ночном променаде), погибшего опознали мать и сестра. Несчастного похоронили уже через пару дней в закрытом гробу, причем следствие не стало, как это обычно бывает при убийствах, препятствовать скорому преданию тела земле и ссылаться на необходимость экспертиз. Тогда никто не обратил на это внимания. Кто их разберет, этих сыскарей?
Это дело, простое как таблица умножения, расследовали полтора года. Видимо, Егорьевск — столица мирового криминала, силовики горят на работе, и отправить в колонию двух несовершеннолетних преступников нереально в принципе. Ну, допустим.
Судья рассматривала дело не в пример следователям быстро — в месяц уложилась. Лидия Пунова 30 лет отдала Фемиде, таких дел у нее в практике больше, чем рассказов о Шерлоке Холмсе у Конан Дойла, чего тут мудрить. Приговор, правда, немного удивил: Юрий получил четыре года колонии, а Виктор — три. Загадочно выглядят не только маленькие сроки, но и степень вины. Юрий, если помните, недоиграл роль убийцы, а Виктор старался до «победного» конца. Но зато он в отличие от товарища активно сотрудничал со следствием. Целых полтора года помогал. Страницы в деле суровой ниткой сшивал, что ли?
Отчасти такие вердикты можно объяснить тем, что мать и сестра Гуляева сами просили суд не наказывать ребят строго. Мол, знаем нашего! Поэтому мягкие сроки ничуть не смутили женщин.
Уже дома после суда, когда, казалось бы, настало время забыть обо всем как о страшном сне, родные Гуляева решили почитать копию приговора. И где-то на 24-й странице впали в ступор. Там было написано: «череп потерпевшего Гуляева уничтожить»!
Женщины сначала не поверили глазам. Может, ошибка, опечатка? Череп уничтожить — это вообще как? Труп был похоронен полтора года назад, пускай и в закрытом гробу, — немудрено, мало кому из жертв преступлений удается предстать перед высшим судьей во всей красе. Но череп-то почему остался по эту сторону добра и зла? И кто теперь имеет право решать уничтожить его, кроме самих родственников?
Дикость какая-то. Если вспоминать историю, на ум приходит разве что племя людоедов, которые съели многих хороших людей, в том числе капитана Кука, — они тоже оставляли череп нетронутым, а потом закапывали. Но позвольте, дело рассматривалось в России и не на совете каннибалов при свете костра, а в районном суде!
Мать и сестра Алексея стали старательно вспоминать, как судья Пунова зачитывала приговор. И хоть убейте — ничего относительно судьбы черепа она не говорила. Видимо, постеснялась шокировать почтеннейшую публику.
Головоломка с вещдоками
Так что же череп? Вы, наверное, думаете, он сам отвалился и разрешил использовать себя вместо чернильницы? Нет, все гораздо хуже. Уж простите, вскользь придется коснуться таких неприятных и интимных сторон смерти, как вскрытие трупа. По закону специалист может лишь осматривать труп, вскрывать его, брать на анализ мельчайшие частицы тех или иных тканей, но уж никак не отрезать целые части тела — ноги-руки, голову и т.д. Решиться на такое — по сути, преступление — надругательство над телом умершего (а отделение черепа, пусть даже и раскроенного, от тела — самое что ни на есть надругательство) — эксперта могли заставить либо очень весомая просьба со стороны следствия, либо крайняя степень профессиональной безалаберности. Какая же из этих причин решила судьбу останков Гуляева?
Начнем с того, что в доблестном Егорьевском следственном отделе СК РФ умудрились потерять... орудие убийства! Да, тот огромный кусок бетона, что так пришелся по душе Виктору. Дело вела следователь Ивченко. Это мы с вами, люди простые, скучные, теряем ключи, кошельки, счета за газ. У следователя работа помасштабнее, значит, и потери — ого-го! Да вот незадача: перед тем, как вещдок пропал, были сделаны его фото, описание, и все это приложили к материалам дела. Но кусок бетона — слава богу, не какой-нибудь дуэльный пистолет XVIII века. Можно, например, со дна пруда рядом с местом убийства достать камень и запульнуть его прямо в уголовное дело. Конечно, это будет уже не бетон, а натуральный кусок гранита, позеленевший от времени, проведенного под водой. И размер у него другой, и следов крови нет. Но разве стоит обращать внимание на мелочи? К тому же бумага все стерпит: можно затереть, дописать и наставить клякс где угодно, так что никто и не разберет. Камень — и камень! Считайте, что у нас не уголовное дело, а произведение искусства, значит, не грех немного и приукрасить. Все лучше, чем выдавить из себя «товарищ начальник, я вещдок потеряла». За это и премии лишат.
Правда, если у камня можно изменить и цвет, и размер, то с трупом вроде как уже ничего не сотворишь. На краях раны должны остаться фрагменты цемента, который не спутаешь с гранитной крошкой. А значит, фокус с гранитом превращается в обычное жульничество. Куда ж податься бедному служаке?
И вот тут Фортуна улыбнулась следователю во все 32 зуба. Может, конечно, и меньше — не могу знать, сколько зубов в наличии у патологоанатома Стародубова. Оказалось, что сразу после убийства и задержания двух молодцев этот ученый муж решил: зачем экспертиза всего тела, если Гуляева били по голове? Не лучше ли отрезать ее и изучить в спокойной обстановке, чтобы родственники не трезвонили каждый час и не требовали выдать тело для похорон? А труп все равно в закрытом гробу понесут, никто и не догадается, что его обезглавили. Никто и не догадался. Вроде не среди каннибалов живем. Вот так, сам того не ведая, судмедэксперт избавил следователя от, простите, головной боли.
И все это так и осталось бы тайной за семью печатями, если бы сыщик — святая простота — не вписала бы череп в список вещдоков. Может, случайно, забылся, так сказать, а может, дремавшее чувство безнаказанности проснулось. Так или иначе, пошел череп гулять по бумагам, перетекал из обвинительного заключения в приговор, торчал оттуда, как Гулливер из толпы лилипутов, пока его не заприметили родные Гуляева.
Камень в огород Фемиды
После всего этого бардака как-то даже неловко писать о прочих нестыковках в этом деле. Например, слуга Фемиды отправила подростков в изолятор, рассмотрев вопрос о «продлении содержания под стражей» без материалов уголовного дела на руках и без представителей подсудимых. У нее не могло быть материалов, так как в это время дело находилось у экспертов. Как же тогда она тщательно рассмотрела его на закрытом заседании?
Ответ простой, как и все в этой истории, — да никак. Дело занимает несколько томов, его перевезли экспертам и взяли с них роспись в получении, а вернулось оно от них через месяц. Еще интересно, что из дела пропало обширное судебно-медицинское заключение независимых специалистов, которые по полочкам на 60 страницах разбирают экспертизу, сделанную в рамках следствия. За это исследование пришлось платить родственникам Юрия, которые пребывают в полной уверенности, что их сын невиновен, а дело было состряпано на скорую руку. Выясняется, что камень действительно в деле заменили, а тщательное исследование краев раны на черепе легко доказывает это.
— По этому случаю мы уже два года общаемся с органами прокуратуры, — рассказывает сотрудник отдела гражданских прав аппарата уполномоченного по правам человека в Московской области Иван Селиверстов. — Сначала, когда поступило первое обращение, просили разобраться прокурора Егорьевска. Он, к сожалению, сказал дословно: «Мне это не нужно». Кроме того, мы узнали, что суд решил уничтожить череп потерпевшего, хотя по закону должен был передать его родственникам. Мы снова направили материалы в областную прокуратуру, чтобы там пересмотрели решение о его уничтожении, но нам было отказано.
В этом деле, как в сотне других, о которых «МК» писал, пишет и, увы, будет писать, видны все беды российского следствия. Беда первая — жуткое количество неграмотных работников. Когда шли лекции в профильных вузах, они либо плясали на дискотеках ночи напролет, либо в «стрелялки» сражались. Потом абы как сдавали сессии — хочется надеяться, что не за взятки. А когда пришли на службу, учиться уже некогда, да и неохота, работы и так полно, где уж тут сидеть за учебниками. Особенно если цель пребывания на не самой престижной работе — отсидеться в надежде, что кривая (или папин «Мерседес») вывезет в местечко посолиднее. Помните Андрея Миронова в роли блатного следователя в «Стариках-разбойниках» и его фирменное «я у вас надолго не задержусь»?
Беда вторая — фантастическое, на грани сумасшествия нежелание признавать свои ошибки. Это уже к старшим товарищам. Ну видят они, что молодой остолоп улики посеял, свидетелей не допросил, экспертизу не назначил. Накажи его, заставь все переделать. Так нет же! Подмахнут, отошлют с курьером в суд, а вдогонку — еще звоночек судье. И выносятся дурацкие решения, о которых Кафка и мечтать не мог, когда свой «Процесс» сочинял.
Недавно родственники убитого в апелляционной жалобе все же добились отмены решения суда об уничтожении черепа. Но им его так до сих пор и не вернули. Возможно, череп все еще пылится в какой-нибудь комнате вещдоков, и как только уляжется весь шум вокруг этого дела, следователи по-тихому отдадут его Гуляевым. А может случиться и так, что теперь другой мудрый суд пристально изучит дело об убийстве Алексея? И заставит халтурщиков сделать свою работу как положено, а не как удобно? Пусть даже и приговор при этом останется прежним. Просто чтобы другим неповадно было. Просим считать эту публикацию обращением к Генпрокурору РФ Юрию Чайке, к председателю СК РФ Александру Бастрыкину и председателю Верховного суда РФ Вячеславу Лебедеву.
