Cвоими рассуждениями на этот счет с «МК» поделился один из действующих пилотов крупной российской авиакомпании:
- Разве у следствия есть уже какие-то результаты экспертиз? Насколько мне известно, вопрос решен только по топливу. К нему у следователей претензий нет. Что же касается всего остального — тут полный туман.
Но давайте порассуждаем вместе. Если говорить об ошибках техники пилотирования, то, если бы что-то подобное случилось, в любом случае экипаж хоть что-то успел бы сказать, как-то предупредить. А тут — полное молчание. Обычно, если экипаж ничего не успевает выдать в эфир, это — либо теракт, либо разрушение конструкции.
Поначалу прошла информация, что самолет пропал примерно на 7-й минуте полета. Теперь говорят о двух минутах. Это подтверждают и данные радиообмена. Поясню: есть стандартная процедура, когда при взлете экипаж находится на связи с вышкой, а сразу после взлета его переводят на связь с кругом. Так вот, исходя из данных радиообмена, можно говорить о том, что момент катастрофы — это то самое время, когда экипаж со связи с вышкой переключился на связь с кругом. И в этот момент с экипажем связаться уже не смогли. А это от момента начала взлета как раз около двух минут. Именно потому, что все произошло столь скоротечно, можно предположить, что это либо разрушение конструкции, либо все-таки теракт.
При этом конструкция Ту-154 довольно жесткая, все его системы многократно резервированы. Если бы он развалился от удара о воду, то фюзеляж мог расколоться на две-три части, но вряд ли там было бы большое количество осколков, которые оказались мелкими и уносились течением на десятки километров.
Обращает на себя внимание и то, что уже в первый же момент после трагедии сразу говорили о разбросе осколков конструкции от 1,5 до 8 км, что тоже удивительно. Обычно если происходит большой разброс осколков, то это свидетельство того, что самолет начал разваливаться уже в воздухе.
Но такое скоротечное разрушение не может быть вызвано простой усталостью конструкции. Если разрушение в воздухе не носит взрывной характер, то самолет просто упадет и будет находиться в одном месте. Но когда осколков много, и они разбросаны по большой территории, здесь однозначно можно говорить о взрыве.
По поводу теракта у меня существует лишь единственное сомнение: самолет не должен был оказаться в Сочи, дозаправка планировалась в Моздоке, а потому, маловероятно, что в адлерском аэропорту кто-то мог целенаправленно пронести взрывчатые вещества именно на этот борт.
Читайте материал "Теракт на Ту-154 не исключаем": началась проверка благонадежности сотрудников аэропорта»
о поверьте в прошлом военному летчику: кто-нибудь легко мог попросить передать небольшую «посылочку» приятелю, родственнику, знакомому в Хмеймим. От такого, к сожалению, не застрахован ни один аэродром или аэропорт у нас в стране. Особый контроль, когда пассажиров раздевают до носков — это прерогатива лишь крупных столичных аэропортов.
Об этом мне только что рассказали знакомые пилоты из Сочи: министр транспорта Соколов, якобы озвучил, что у Ту-154 произошла не синхронная уборка закрылков. Но мы, летчики эту версию сразу же отметаем, так как на этом самолете стоит следящая система. Если закрылки начинают убираться рассогласованно — один быстрее, другой медленней — тут же вступает в силу тормоз, который вообще останавливает движение закрылков и исправный закрылок подстраивается под тот угол, на который выпущен неисправный. То есть следящая система не позволяет самолету перевернуться за счет рассинхронизации либо при выпуске, либо при уборке закрылков. Так что это предположение г-на Соколова нельзя считать серьезным, сам он не летчик, а просто министр.
Зато мы, пилоты, хорошо помним, что все последние случаи авиакатастроф, когда экипажи ничего не успевали доложить на землю — всегда были терактами.
О том, как могла развиваться ситуация на борту, мы поговорили также с генерал-майором авиации, заслуженным летчиком РФ Владимиром Поповым и заслуженным пилотом РФ, бывшим лётным директором авиакомпании «Внуковские авиалинии» Юрием Сытником.
- Ранее выдвигалась версия, что Ту-154 мог упасть из-за некачественного топлива.
- По косвенным признакам можно рассматривать разные варианты. Если была дозаправка, сразу возникает вопрос, а насколько качественным было топливо? – говорит Владимир Попов. - Это могло повлиять на работоспособность топливной системы. На Ту–154 - три двигателя. Если отказали все три одновременно, это один из косвенных признаков, указывающих на эту версию. Потому что топливная автоматика отказывает одновременно только при наличии некондиционного топлива.
Второе, что-то могло также произойти с органами управления. На Ту–154 - бустерная система управления самолетом. Гидросиловые элементы находятся в системе управления тягами, а непосредственно ты управляешь только частью этой штанги, где переключаешь определенные клапаны гидросистемы, и они уже дальше передают это усилие.
- Отказ мог быть постепенным или все произошло достаточно быстро?
- Все могло произойти в очень ограниченное время, в течение 20–30 секунд.
- Экипаж успел понять, что произошло?
- Я тоже бывал в аварийных ситуациях, летчикам в это время некогда думать о чем–то постороннем. Экипаж даже кнопку «sos» нажать не успел. В кабине находится командир, правый летчик, штурман, бортинженер и бортовой техник. Кто–то бы из них мог дать информацию. Но этого не последовало.
Надо учитывать, что загруженность во время взлета колоссальная. Происходит отрыв, убираются шасси, закрылки, обороты двигателя, уточняется скорость набора высоты по вертикали… Летчик изменяет курс. В Адлере на 30 градусов вправо отворот выполняется, чтобы освободить ость взлетно–посадочной полосы. Там ведь взлет и посадка выполняется над морем. Пилоты очень загружены в это время, члены экипажа чисто физически могли не успеть дать какую–то информацию.
Могли запаздывать или показывать какие–то неточности приборы навигационного и пилотажного контроля, определяющие положение самолета в воздухе. Что могло усугубить ситуацию. На высоте 400 метров они вошли в облака. Пусть сейчас говорят, что была не 10–бальная облачность. Но надо учитывать, что было темное время суток, горизонта не видно. Летчик не может идентифицировать визуально положение самолета в пространстве. Остается отслеживать приборы. А где гарантия, что приборы навигационного комплекса работали нормально?
Сейчас надо поднять «черные» ящики. Картина будет восстановлена достаточно подробно, ведь тестер записывает несколько сот параметров, это не только скорость, высота, перегрузка, но и отклонение штурвала – в какую секунду, на сколько градусов. Какие обороты стояли, какая температура двигателя была, с каким давлением работала бустерная система.
Читайте материал «Глава отряда МЧС рассказал, как нашли фюзеляж Ту-154»
У заслуженного пилота РФ Юрия Михайловича Сытника своя версия случившегося.
- Самолет упал в море вскоре после взлета. Могло произойти столкновение с каким-то объектом – птицей или беспилотным летательным аппаратом - дроном. Также я не исключаю взрыва на борту. Когда ситуация развивается в течение 10 – 15 секунд, кто–то из членов экипажа успевает нажать выход на внешнюю связь. Даже если он не дает сообщения, в эфире бывают слышны какие–то команды, крики, а здесь – тишина… Или экипаж считал, что он справится, и не хотел раньше времени выходить в эфир, или уже не мог говорить.
Когда происходит отказ систем самолета, то экипаж, как правило, выходит на связь, просит посадку с обратным курсом, или просит разворот. Здесь ничего этого не было, значит, произошло что–то неординарное.
Поэтому скажу, что в кабине летчиков могло взорваться какое–то безоболочное устройство, ослепить экипаж…
- Это был военный борт. К нему во время дозаправки допускаются какие–то гражданские специалисты?
- В Адлере очень хороший аэропорт, туда прилетает первое лицо государства, садится высшее руководство страны. Там очень хорошая служба безопасности, по секундам отточена – расписана работа спецслужб и служб обслуживания. К этому самолету не очень-то много людей могло подойти. Могли поменять воду, убрать салон, почистить туалеты. Таможенники подходили, так как пассажиры вылетали за рубеж. Везде сейчас стоят камеры, все пишется. Спецслужбы, я думаю, все записи уже просматривает. Я думаю, что «черные» ящики скоро будут найдены, и через дней пять мы будем знать причины катастрофы.
Читайте материал «Ужасные предчувствия и чудесные спасения артистов ансамбля Александрова»
