События рокового для 42-летнего майора Беняминяна вечера разворачивались следующим образом. После совещания у начальника участковых уполномоченных в ОВД “Гольяново” на Уссурийской улице Гагик отправился к себе на опорный пункт милиции, расположенный на первом этаже дома 19 по Щелковскому шоссе, где с 19 часов он планировал вести прием населения.
Офицер ехал на личном авто “Шевроле Эванта” и когда уже пытался припарковаться у участкового пункта милиции, со стороны подъезда к нему подошел паренек, в руках которого был белый полиэтиленовый пакет. Приблизившись к водительской двери, незнакомец внезапно поднял руку с пакетом к стеклу, и прозвучали три выстрела. Киллер действовал так же, как и герой Сергея Бодрова в фильме “Брат”, — стрелял через пакет из самодельного пистолета. Гагик получил три серьезных ранения — два в предплечье и одно в шею рядом с челюстью. Несмотря на обилие крови и болевой шок, милиционер смог уйти с линии огня, нажав на педаль газа. Подъехав к самому крыльцу подъезда, где и располагался опорный пункт, майор буквально вывалился из салона и пополз в направлении входа. Однако самостоятельно попасть в подъезд Беняминян не смог — ему помогли несколько местных жителей, которые и собирались попасть на прием к участковому. Они втащили залитого кровью околоточного на лестничную клетку 1-го этажа и вызвали медиков и милицию. Тем временем нападавший скрылся во дворах домов, расположенных напротив опорного.
“Скорая” доставила раненого блюстителя порядка в реанимацию 1-й Градской больницы, где участковый был прооперирован. Прибывшие к месту событий коллеги Беняминяна, опросив свидетелей, получили словесное описание киллера: это был молодой человек, около 25 лет, ростом 160—165 см, в темной одежде и шапочке-“петушке”. Лицо преступник скрывал за солнцезащитными очками. Пистолет стрелок не скинул, по крайней мере сыщики, прочесавшие все близлежащие кварталы, орудия преступления не нашли. Предположительно, душегуб пользовался травматическим пистолетом, приспособленным для стрельбы 9-миллиметровыми патронами (гильзы от ПМ были найдены недалеко от места происшествия). Не исключено, что на самоделке был глушитель кустарного производства, так как свидетели не слышали отчетливых выстрелов, а лишь приглушенные хлопки.
Коллеги по работе характеризуют Гагика как исключительно организованного и ответственного офицера и примерного семьянина. За плечами майора 20 лет службы в милиции, причем за этот срок блюститель закона не запятнал свою репутацию. Пожалуй, единственным сомнительным эпизодом в карьере околоточного стала история с москвичкой Еленой Журиной и ее соседями.
На ряде националистических сайтов в августе 2010 года была опубликована информация о том, что участковый ОВД “Гольяново” Гагик Беняминян якобы способствовал незаконному возбуждению уголовного дела в отношении учительницы Елены Журиной, заявление на которую написали соседи по коммунальной квартире — семья каракалпаков, приехавшая из Центральной Азии. Учительница получила условный срок за угрозу убийством. При этом утверждается, что на заявления женщины об угрозах и избиениях со стороны соседей в милиции не реагировали. А вот жалобе выходцев из Средней Азии сразу дали ход.
По словам соседей, конфликт в квартире 144 дома 19 по Щелковскому шоссе длится уже далеко не первый год. Настоящие причины и хронику этого скандала восстановить полностью теперь уже вряд ли получится. Понятно только, что конфликт этот — чисто бытовой.
Жуматов и его семья никогда чувства угрозы у соседей не вызывали. Наоборот, Калбая часто видно во дворе, он все время кому-то помогает, у него много знакомых в доме. С другой стороны, про Елену Журину тоже ничего плохого не говорят, отмечают ее воспитанность: она всегда здоровается в подъезде.
При этом соседи отмечают, что Журина по среднеазиатским меркам, пожалуй, странновата. Елена живет одна, с собакой, преподает музыку в специализированной школе, раньше ее часто видели играющей в переходе.
На каком-то этапе конфликта Журина обратилась в запрещенное ныне Движение против нелегальной иммиграции и рассказала о своих злоключениях.
По ее словам, Жуматов, его супруга и их сын постоянно третируют ее, иногда избивают, и все только для того, чтобы выжить из общей квартиры и захватить ее комнату. На многочисленные жалобы Елены в местный опорный пункт милиции (расположенный в 10 метрах от злополучной квартиры 144, в соседнем подъезде) участковый Гагик Беняминян отвечал отказами. Самостоятельно ей удалось засудить Жуматова за побои. Приезжему из Средней Азии дали полгода условно. Но Калбай не отступился и, выждав условный срок заключения, вместе со своим живущим в том же доме приятелем Николаем Лопатиным подал на соседку в суд по статье “угроза убийством”. И эту заявку Беняминян почему-то поддержал.
ДПНИ взялось за это дело, обеспечило правовую поддержку, а главное — растиражировало всю историю в Интернете, выставив Беняминяна сообщником Жуматова. Несмотря на все усилия борцов с нелегальной иммиграцией, одинокая учительница музыки была осуждена — также условно.
Имущественную подоплеку войны Журиной и Жуматова несколько прояснила для “МК” Ольга Лопатина — жена потерпевшего по делу. По ее словам, три комнаты в квартире 144 в середине 80-х годов заняли три разные семьи, приехавшие в Москву. Две из них — Жуматов с женой из Каракалпакии, Журина — из Грузии.
Несколько лет назад соседка Жуматова и Журиной выписалась из коммуналки и переехала жить на этаж выше. Понятно, что среднеазиатские москвичи сразу вцепились в эту квартиру: у них трое детей. Но и Журина якобы тоже вступила в спор за комнату. И с тех пор постоянно устраивала скандалы, угрожала Жуматовым и их гостям расправой и даже однажды набросилась с ножом на жену Калбая — Умит. Муж вступился за жену, и якобы именно за этот эпизод он был позже осужден.
— Нам всем ее было жалко. Понятно, что у человека не все в порядке, — сказала “МК” Ольга Лопатина. — Но в какой-то момент уже никаких сил не осталось. Муж зашел по делам к Калбаю, она в очередной раз заорала, что всех убьет и всех уволит. Мы и решили подать в суд.
— Мне бы очень не хотелось, если бы Журина пострадала из-за этого покушения на Беняминяна. Может быть, теперь, после всей этой истории, ей помогут, — вполне искренне добавила она.
В музыкальной школе №68, где Журина преподает игру на синтезаторе, “МК” подтвердили, что их сотрудница “живет конфликтами”. Как пример привели несоблюдение графика работы: преподавательница часто задерживалась со своими учениками допоздна, когда по регламенту здание нужно было обесточить и закрыть. При этом говорить, что Журина плохая учительница или ее не любят дети, никто не стал. Елену пытались уволить, но адвокаты ДПНИ подали жалобу на неправомерность действий директора школы, и Журину восстановили. В своих интернет-отчетах ДПНИ намекало на то, что музыкальная школа тоже захвачена приезжими, но с “МК” беседовали только интеллигентные женщины славянской внешности.
— Самое страшное, о чем мы с мужем думали, когда утром смотрели репортаж по телевизору, — поделилась с “МК” Ольга Лопатина, — что вполне может быть, что кто-то начитался сайта ДПНИ в Интернете и пришел мстить за всех русских.
Картина в результате вырисовывается вполне банальная. Таких историй в Москве наверняка немало. Но она симптоматична для нынешнего положения дел в городе. Вместо того чтобы как-то помочь одинокой женщине, соседи и участковый пытаются от нее избавиться через суд. Не самое большое преступление по нынешним временам. Но кто-то, взглянув на него через призму ненависти к приезжим и милиционерам, не испугался взяться за оружие.
