Название сада заменил на «N» для нагнетания интриги. А вот про голубятню не подумал. Ее-то упоминание сразу же раскрывает все карты. Ведь единственная в Москве «муниципальная» голубятня находится на балансе городского сада «Эрмитаж».
И еще пару слов из заметки «про реконструкцию»: «Щукинскую сцену» разберут, на ее месте появится современный многоярусный молодежный досуговый центр площадью более 12000 кв. метров со зрительным залом на тысячу мест«.
Так все увлекательно было написано, что захотелось сходить посмотреть — хоть что-то было сделано из задуманного? А то за прошедшие шесть лет из новостей из этого района столицы мне вспоминается только сгоревший клуб «Дягилев»...
В городском саду...
В качестве проводника согласился выступить бывший заместитель директора сада «Эрмитаж» Сергей Горшков. Резюмировав в двух словах его «экскурсию», становится ясно, что из запланированного ничего не сделано.
— Вот мы в так называемой теневой части сада, — говорит мой собеседник. — Хотели делать на всю его территорию Зеленый театр, крыша без стен, плющ и зеленый виноград. Проект уже согласовали с комитетом по охране памятников. Вот от эстрады и до сюда должен был появиться театр.
Дальше г-н Горшков отсек рукой часть залитых льдом дорожек примерно в районе так и не ставшего всесезонным фонтана.
«Нашли в архивах, что с 1944 на 1945 годы Исполком Мосcовета принял решение провести для детей новогоднюю елку. Подарки готовились для 150 тысяч (!) детей», — рассказывает бывший зам. директора.
Мы между тем подошли к небольшой детской площадке, в центре которой, среди качелей, горок и каруселей, возвышается приличных размеров вольер.
— А вот тут белки живут, я самолично организовал через знакомых зоологов доставку и в 2001 году их сюда запускал, — сказал г-н Горшков.
Стоим возле «Щукинской сцены»: «Молодежный центр я лично защищал на градостроительном совете. Проект полностью был готов, успешно прошел чтения в Комитете по культурному наследию. Интересный был проект, гармонично вливающийся в историческую часть сада. А теперь пойдемте к „прудам“, — Горшков разворачивается и идет вглубь сада, на угол Каретного ряда и Успенского переулка. — Задумка была такая: воссоздать парк Новоекатерининской больницы, в самом здании разместить Музей истории города Москвы и соединить этот ансамбль с садом „Эрмитаж“ пешеходным мостиком. Люди, посетив музей, смогли бы продолжить отдых в нашем саду... И тут да, и пруд и лебеди».
Волей-неволей, а приходится Горшкову выходить на сравнения, текущий момент диктует:
«Скажу объективно: порядок поддерживается и газон хороший. А развития нет. Статус мероприятий упал. Из элитных мероприятий остался один джазовый фестиваль. Нет генератора. Нет Абрамова, — мы уже подходим к выходу из сада в Успенский переулок. Горшков показывает рукой направо. — Вот тут добротные стационарные туалеты. Почему не запускают в эксплуатацию их? Непонятно».
Закончилась наша экскурсия у дома Щукина. Там тоже хотели сделать мемориальный объект. Хотели.
Ладно, это слова хоть бывшего, но все же подчиненного Абрамова. А вот нашлась фраза из еще одной статьи тех лет:
«Когда на брифинге Владимир Александрович Абрамов обронил фразу о том, что он уже не возглавляет коллектив „Эрмитажа“, журналисты насторожились, и вопросы писателю посыпались как из рога изобилия; ведь мало кто в столице сомневается, что своим расцветом это учреждение культуры обязано именно неугомонному Абрамову». (Агентство национальных новостей 04.09.06)
Неугомонный «генератор» Абрамов
Он действительно энергичен. Даже во время нашей, непродолжительной в общем-то, беседы писатель неоднократно вскакивал и мерял шагами свою квартиру-студию. Впрочем, сидит ли Абрамов, стоит ли Абрамов — не главное. Главное в том, что он по-прежнему уверен в своей правоте. Поговорив с Абрамовым, повстречавшись с людьми и почитав прессу тех дней, начинаешь понимать, что человека «отодвинули» непонятно почему.
Основное, принципиальное расхождение Абрамова со столичным департаментом культуры заключается в разном видении целей и задач. Чиновники считают, что рекреационная составляющая является главной для парков и садов города. По мнению Абрамова, для мест отдыха важнее природоохранный фактор и сохранение исторического наследия садово-парковой зоны. Разные точки зрения привели к тому, что прозрачная методология обсчета и планирования затрат бывшего руководителя «Эрмитажа» не пришлась ко двору.
В зависимости от целей и задач, соответственно, расставляются приоритеты. При Абрамове сад «Эрмитаж» вступил в Международную ассоциацию садов и парков, на центральном входе висела соответствующая табличка. Сейчас никаких указателей уже нет. Ни ассоциации садов и парков, ни сообщества развлекательных аттракционов или театральных балаганов. При старом руководстве было введено правило консультироваться со специалистами — дендрологами, брать лучшие современные наработки. Уход и содержание конкретного куста и дерева велись строго «по-науке». Каждое растение, почва было учтено. Это в общем-то и логично, не зря же «Эрмитаж» — памятник садово-паркового искусства.
Грамотный подход к формированию бюджета, по словам Абрамова, встречал непонимание официальных властей. Прозрачная структура финансирования, понимание реальной стоимости работ в «Эрмитаже», Сокольниках, Измайлово, возможно, приходились кому-то «наверху» не по вкусу. У каждого парка есть обоснованная стоимость содержания. А как же тогда «этому дала, а этому не дала», или «а вот тут вы заключите договор именно с этим предприятием», не потому что они лучше, а потому что они «свои», со всеми вытекающими....
Много говорилось и писалось о «конфликте» Абрамова с театралами (на территории сада три театра). Но идейными «противниками» практически замалчивалось, что при «Эрмитаже» существовал худсовет во главе с Виталием Мефодьевичем Соломиным, в состав худсовета входили и другие признанные культурные авторитеты. И все они работали на общественных началах. Даже Соломин, несмотря на его огромную занятость и в спектаклях, и в преподавании, и в общественной работе, всегда находил время. Каждый год утверждалась программа культурных мероприятий. И их количество и качество увеличивалось по нарастающей. Эти факты никто не отрицает. Из невоплощенных, но уже согласованных во всех инстанциях планов впечатляет, к примеру, договоренность с Министерством обороны о фестивале духовой музыки. Каждую субботу и воскресенье в «Эрмитаж» должны были приезжать и играть гарнизонные оркестры со всей России.
Сад расцветал. Сад был садом.
Была лучшая дискотека в России — сгорела.
В голубятне были элитные пермские гривуны, сейчас «битые» беспородные чиграши.
Газон в порядке содержат — и на том спасибо.
Через тернии
Абрамов не любит говорить о прошедшем. Ему, человеку активному и увлекающемуся, гораздо интереснее говорить о будущем. Он с неподдельным интересом реагирует и комментирует новости на «профильную» тему. Благо, новостей в этой сфере в Москве действительно много. Попытка модернизации ЦПКиО им. Горького, конфуз с коньками, что будет с «Коломенским» с приходом нового руководителя — много тем для обсуждения.
Но в большей степени бывшего руководителя «Эрмитажа» интересуют планы властей относительно территории бывшей гостиницы «Россия». О том, каким может быть концертный зал (многофункциональным трансформером, зимний — летний вариант), о том, как организовать прогулочные аллеи, он может говорить часами.
А я слушал его и думал: «Дорогу молодым давать, конечно, надо. Но и разбрасываться эффективными менеджерами отнюдь не стоит».
СПРАВКА:
Абрамов Владимир Александрович — доктор юридических наук, писатель, публицист, бывший директор Государственного учреждения культуры «Сад «Эрмитаж», автор двух книг об истории сада: «Сад „Эрмитаж“. Страницы истории» и «Истории Сада „Эрмитаж“ достоверные и не очень».
Сад «Эрмитаж» — памятник садово-паркового искусства, территория объекта культурного наследия регионального значения. Сад расположен в центральной части Москвы, в районе улицы Каретный Ряд. Основан в 1894 году известным московским меценатом Я. В. Щукиным.
В саду «Эрмитаж» прошел первый сеанс кинематографа в Москве, состоялись премьеры таких чеховских пьес, как «Чайка» и «Дядя Ваня», в качестве дирижера дебютировал Рахманинов.
Топиар — одно из старейших садово-парковых искусств. Искусство фигурной стрижки деревьев и кустарников, очень популярно на Западе, но малоизвестно в России.
«Судьба Щукинской сцены заботит меня лично с 1974 года, когда я начал ею интересоваться. И всегда проблемой „Эрмитажа“ была Щукинская сцена. Сейчас очень сложно что-нибудь решить по этой сцене в условиях новых законов по охране памятников. Уже на моем веку по этой сцене были очень хорошие проекты, когда она превращалась в полноценный театр. То есть она становилась тем, для чего строилась — вокруг появлялся зрительный зал. Были разные варианты: и молодежный театр, и классический. Но на сегодняшний день никаких конкретных заказов нет». Из интервью Главного архитектора Москвы Александра Кузьмина Информационному Агентству Интерфакс, 16 декабря 2008 года.
Городская клиническая больница № 24 (бывш. Новоекатерининская)
Здание было построено по проекту архитектора О. Бове в 1817 году. Сначала оно являлось особняком князей Гагариных. До 1828 года здесь был Английский клуб. После открыли Новоекатерининскую больницу с домовой церковью св. Екатерины. В 1846 году она стала клинической больницей Московского университета, в которой студентом проходил медицинскую практику А.П. Чехов.
По сюжету романа «Война и мир» здесь 1806 году чествовали героя Шенграбенского сражения князя П. Багратиона. И здесь же произошла ссора Долохова с Пьером Безуховым.
