Сегодня первая Детская деревня-SOS в России празднует свой день рождения в
Детские деревни-SOS появились в послевоенной Австрии. Сейчас их открыто более 500 по всему миру, а у нас — всего шесть. Хотя, казалось бы: в России они нужнее всего, потому что, как ни крути, по сравнению с другими детскими домами это, конечно, лучший вариант.
— Ну, может, не лучший, — скромничает директор томилинской деревни Анатолий Васильев. — Но вообще — да, оптимальный! Между прочим, бюджет деревни-SOS в
— А кто вас финансирует?
— 70% дает Австрия, 20% — государство и 10% ищем сами. Нас, кстати, поддерживает много частных лиц. Они регулярно перечисляют раз в квартал по 100 рублей, а я им потом присылаю отчеты — как живет деревня. Так с самого начала пошло, с самой первой деревни в Австрии — там жители сбросились по шиллингу...
Анатолий Васильев работает тут директором уже три года. Руководит деревней-SOS всегда директор-мужчина, а точнее — семейная пара. Директор с женой должны показывать детям, как обычно выглядит семья. И это работает — за время существования томилинской деревни уже 17 выпускников создали собственные семьи, а 11 — воспитывают собственных детей. И 20 мая, когда детская деревня отмечала очередной день рождения, они все приехали сюда в гости.
Вообще, гости тут бывают часто — здесь даже ворота, мне кажется, закрывают только на ночь. И чтобы не выбивать жизнь всей деревни из колеи, в деревне существует еще одна интересная традиция — каждую неделю «дежурит по гостям» один дом. Нам с фотографом Наташей достался № 6...
...Прогулка по деревне оставляет удивительно милое впечатление. Вот ребенок бежит по траве босиком, вот стоит на веранде садовое ажурное кресло. Просто дача. Детдомом не пахнет в прямом смысле.
Дети по
Тетя — это тоже должность: помощник или заместитель мамы. Мама проводит в домике с детьми весь день, но на выходные или в отпуск может уехать, тогда ее заменяет тетя.
— Когда женщина устраивается к нам на работу мамой, — рассказывает Анатолий Анатольевич, пока мы идем мимо домиков, — она обязательно год-полтора должна поработать тетей.
— А в мамы кого берете?
— На работу мы берем женщин в возрасте от 35 до
Мамы составляют на каждого своего ребенка ПИР — план индивидуального развития. Звучит сурово, но на самом деле это просто список того, что надо ребенку сделать и кто в этом поможет. Ну, там, поставить скобки на зубы, провести тренинг, показать логопеду и так далее.
— Сами мамы тоже проходят групповую и персональную психотерапию, тренинги — мы делаем все, чтобы сохранить им нервы.
— Уволить маму можете?
— Да, сам увольнял, за крик.
— А платите хорошо?
— М-м-м... Поменьше, чем воспитателям в московских детских домах.
Детей в деревню-SOS стараются брать из семей многодетных — в обычных детдомах до сих пор могут разлучать братьев и сестер и отправлять их в разные учреждения, хотя это и незаконно. Еще — тех, кто не пошел на усыновление и кого вернули усыновители. Директор сам приезжает к детям в приюты, рассказывает, показывает страничку деревни в Интернете, кого-то берут ее показать.
Артем Савельев, бывший американский гражданин, сейчас учится в школе в Томилино. Это, конечно, самый яркий пример возврата премного ребенка, но не единственный и не самый трагичный. Директор издалека показал мне еще одного мальчика — его усыновили, когда ему было два года, сменили имя, фамилию, дату рождения, а через 8 лет вернули. И как-то теперь спокойно живут, бросив своего
— Сложный парень, конечно, — говорит Анатолий Анатольевич. — С ним теперь психоаналитик работает...
Теоретически в деревнях-SOS могут жить дети с 0 до 16 лет, но, как правило, малышей тут нет. Сейчас в Томилине самому младшему 4 года. Живут дети с мамой как в обычной многодетной семье — по правилам, которые устанавливает она. А в
...На пороге коттеджа № 6 нас встречает Нина Васильевна и Вова, который с азартом начинает показывать нам дом. Нина Васильевна тем временем заканчивает готовить обед на семерых детей, которые сейчас должны вернуться из школы (все дети деревни ходят в сады и школы Томилина). Я вижу у нее за спиной на кухне пирамиду бутербродов и большие кастрюли на плите. Забегают дети — свои и соседские, они принесли упаковки бумажных полотенец, которые купила мама из другого дома. Вслед за Вовой мы обходим весь дом — есть чердак и подпол, отдельная комната для стиральной машины, три детские спальни.
Тетя Нина с улыбкой следит за его презентацией, которая заканчивается, разумеется, кухней.
— Нина Васильевна, а что вы делаете в свободное от работы время — вышивка, чтение художественной литературы?
Отвечает она, как я и ожидала:
— Да нет его, времени! Я сюда пришла три года назад, все дети были
— Она читать любит, — встревает Вова.
— Да, это я люблю — утром посидеть15 минут в тишине со свежезаваренным чаем и почитать детектив... Потому что потом всё — до вечера присесть не получится. Я раньше работала учителем истории. И для меня здесь поначалу самое страшное было — готовить. Все беспокоилась, что не хватит на всех. Потом приноровилась. Кстати, придя сюда на работу, я пошла... на бальные танцы — в ближайший ДК! А потом стала рисовать...
Я слушаю ее и смотрю на Вову — мама Нина говорит и, приобняв Вову рукой, помахивает кистью в такт словам. Он ловит мамину ладошку, устраивает у себя на плече и замирает под ней. Вот, теперь все в порядке...
Тем временем дом начинает заполняться детьми, и кто-то уже пулей взлетает на второй этаж...
Когда мы прощались, директор спросил меня: «Ну как вам?» Я удивилась: разве могут быть два мнения? Он ответил:
— Иногда приезжают директора государственных детдомов, так они говорят, мол, да были бы у нас деньги, да мы бы тоже о-го-го!..
Но мы-то понимаем, что тут не в деньгах дело...
